Александр Розен - Полк продолжает путь

— Если ехать все прямо и прямо, так можно к нам в Чистов попасть…

Сосед прожевал яблоко и, зевнув, спросил:

— Чистов? Понятия о таком городе не имею…

— Ну, тогда знай, что… — начал Сережа, но вовремя сдержался и замолчал.

— Ребята, — сказал Григорий Макарович, — мы подъезжаем к Пулкову… Сережа, не высовывайся из окна!

Но Сережу трудно было удержать на месте. Он совсем забыл о том, что свою научную репутацию должен поддерживать солидным поведением. Впереди на холме мелькнула какая-то странная башенка с широким куполом, еще одна точно такая же. Как быстро мчится автобус… Ничего толком не разглядишь. Да нет уж, лучше быстрее, быстрей…

«Закрою глаза и не буду смотреть, пока не приедем», — решил Сережа. Он закрыл глаза и услышал, как Валя рассказывает своей подруге: «Прошлым летом мы жили в Пулкове на даче…»

«Девчонка остается девчонкой, даже если она астроном, — подумал Сережа и еще крепче зажмурился. — Дача!.. «Опорный пункт! Узел сопротивления!» — вот как называл Пулковскую высоту Вовка Меньшов, мужчина, друг».

Автобус остановился на самой вершине холма. Сережа первым выскочил из машины и быстро огляделся: он помнил Вовкин совет «не теряться» и строгий наказ привезти в Чистов осколок тяжелого снаряда.

Но, по-видимому, чистовский стратег все-таки ошибся. Вокруг мягко зеленели молодые деревья, анютины глазки спокойно посматривали на Сережу, под ногами шуршал свежий гравий… Сколько его ни вороши, никаких осколков заметить невозможно.

Отсюда, с высоты, широко открывался вид на всю местность. Желтые прямоугольники полей отодвинули Ленинград к дальнему горизонту, а ближний опоясывала черная лесная кайма.

Внизу расположился поселок. Сережа видел уютные домики… Вероятно, в одном из них прошлым летом жила Валя.

Было очень тихо; казалось, что где-то поблизости находится источник тишины. Может быть, даже в одной из этих странных башенок под тяжелым металлическим, наглухо закрытым куполом.

— Откроют нам башню, да? — шепотом спросил Сережа.

— Ну конечно откроют, — ответил Григорий Макарович. — Для этого мы сюда и приехали. Только это не башня, а астрономический павильон. Здесь находится зенит-телескоп.

— «Сезам, отопрись, сезам, отопрись», — шептал Сережа, когда сотрудник Пулковской обсерватории открывал замок.

— Похож на мой, только больше, — шепнул Сережа Вале, когда они вошли в павильон. — Григорий Макарович, а коронограф мы тоже увидим? — спросил он.

— Сережа, дорогой, увидишь и коронограф. Не волнуйся, ты все увидишь.

— А большой вертикальный круг? — полчаса спустя спрашивал Сережа.

Григорий Макарович засмеялся:

— Вот это контролер!

С этого момента за Сережей укрепилось прозвище «Контролер».

— Ну, Контролер, что еще нам надо посмотреть?

— Менисковый телескоп, — уверенно отвечал Сережа.

Но каждый раз, когда сотрудник обсерватории открывал дверь нового павильона, Сережу снова охватывало нетерпение.

Особенно понравился ему большой пассажный инструмент, установленный неподвижно и прямо по Пулковскому меридиану. Сережа долго допытывался о подробностях его конструкции и даже попробовал срисовать на память.

— Недурно, недурно получилось, — сказал Григорий Макарович, — но только слово «пассажный» пишется через два «с», учти, пожалуйста.

— Григорий Макарович, — упрашивал Сережа, — разрешите одним глазком взглянуть в окуляр.

— Что же ты увидишь? Ведь еще совсем светло.

— Ну, что увижу, то увижу…

Получив разрешение, Сережа прильнул к окуляру. Конечно, Григорий Макарович был прав. Ничего, кроме белого кружка и сетки линий, симметрично расположенных вокруг одной центральной, Сережа не увидел, но оторвать его от окуляра было не так просто. Эта черная нить — Пулковский меридиан — означала для Сережи очень многое. Она связывала его с родным городом, с чистовским Домом пионеров и маленькой обсерваторией, спрятанной между грядками резеды и розовыми кустами…

Наконец Григорий Макарович объявил, что осмотр окончен и что в конференц-зале состоится встреча экскурсантов с известным астрономом профессором Русановым.

— Тот самый, который «Увлекательное путешествие» написал? — быстро спросил Сережа.

— Да, тот самый…

Сережа задумался: встреча с профессором Русановым… Вот кто по-настоящему оценит Сережино открытие!

— Ты что такой бледный? — спросил Григорий Макарович. — Устал? А ну-ка, доставай свои бутерброды…

Но Сережа решительно отказался. В такое время не до еды.

Профессор Русанов был совсем таким, каким представлял Сережа «настоящего астронома». Пожилой человек с густыми бровями и проницательным взглядом, Говорил он негромко, да и незачем было ему повышать голос — ребята вели себя тихо.

Профессор живо интересовался, какие книги читают ребята, умеют ли пользоваться школьным телескопом, знают ли звездные карты.

«Пора, — думал Сережа. — Нет, подожду еще немного. Кто-то спрашивает, есть ли жизнь на Марсе. Глупый вопрос — разумеется, есть. Валя говорит, что мечтает стать капитаном дальнего плавания. «Правильно, — отвечает Русанов, — мореплавателям астрономия необходима». Вот теперь пора!..»

Сережа встал:

— Я умею определять долготу! Я открыл, что живу на Пулковском меридиане… То есть я хочу сказать, что Пулковский меридиан проходит как раз через наш город.

— Молодец, — сказал профессор. — А ты сам откуда?

— Из города Чистова. Заставская улица, дом номер семь. А Пулковский меридиан проходит через наш Дом пионеров. Я по солнечным часам узнал местное время, сравнил его с сигналами времени по радио и определил свою долготу.

Ребята зааплодировали. Сережа слышал одобрительные возгласы. А Валя негромко сказала:

— Да, это здо́рово! Этого мы еще не проходили.

Триумф был полный…

Русанов сделал чуть заметный жест рукой, и в зале снова стало тихо. Профессор похвалил Сережу: определение долготы — дело очень важное. Не только мореплаватели, но и люди других профессий в этом заинтересованы. Например, летчики, геодезисты… Ведь ни одно строительство нельзя начать без предварительных геодезических работ. Верно понял Сережа и самый принцип определения долготы. Одного только не учел наш молодой ученый: местное время должно быть определено очень точно. Солнечные часы для этого не годятся. Здесь неизбежна ошибка — ну хотя бы на одну минуту. А ведь это значит ошибиться больше чем на двадцать восемь километров. И следовательно, Пулковский меридиан не проходит через город Чистов…

Русанов встал, подошел к Сереже:

— Двадцать восемь километров… Где же тогда пройдет Пулковский меридиан?

— Если на восток, то через колхоз «Красный партизан», — едва слышно ответил Сережа.