Михаил Рывкин - Хроника страшных дней. Трагедия Витебского гетто

Протокол допроса арестованного В. Ф. Родько от 30 августа 1945 г. Далее факты о преступной деятельности В. Ф. Родько приводятся по материалам его уголовного дела из архива КГБ Республики Беларусь. В дальнейшем ссылки на этот источник не указываются.

Здесь и далее при характеристике ряда конкретных организаторов и участников геноцида в Витебске использованы материалы судебного процесса, состоявшегося в Западном Берлине в мае 1962 г. над группой офицеров айнзацкоманды-9. О решении суда по каждому из подсудимых, о которых идет речь в данной книге, см. ниже.

Копии материалов судебного процесса любезно предоставлены авторам работником берлинского музея Карлсхорст госпожой Ингрид Домероу.

ГАВО, ф. 2073, оп. 2, д. 19, лл. 513–514.

Рыклин Я. Галаварэзы i iх апекуны // Вiцебскi рабочы. — 1967, 1 лiпеня.

ГАВО, ф. 2155, оп. 1, д. 7, лл. 259.

Вiцебскiя ведамасцi. — 1941, 16 верасня. Газета Витебской городской управы. Редактор А. Брандт. Выходила 2–3 раза в неделю с 2 августа по 3 декабря 1941 г. Тираж 3000–7000 экз. Материалы публиковались на русском и белорусском языках.

Исаак Григорьевич Ратнер — известный в городе врач-терапевт, педиатр. После окончания Петербургской Медицинско-хирургической академии проработал в Витебске более полувека. Умер в августе 1940 г.

Ее отец, доктор Исидор Майзель, действительный тайный советник, окончил Военно-медицинскую Академию в Санкт-Петербурге. Был участником Первой мировой войны, потом обосновался в родном Витебске. Дом И. Майзеля стоял напротив губернаторского дворца.

Письма Софии Исидоровны Ратнер из гетто, а также письмо Надежды Фоминичны Шидловской любезно предоставлены авторам книги жительницей Санкт-Петербурга Аттой Абрамовной Аскназий. В публикациях всех трех писем сохраняется стиль их авторов.

Оба письма С. И. Ратнер написаны чернилами на двойном листе из школьной тетради, каждое сложено в шесть раз. На каждом надпись, кому оно адресовано. Оба письма вложены в небольшой конвертик размером 7,5 х 11 см (видимо, сохранился от прежних дней — в таких оставляли визитные карточки, записки). Надпись на конверте с письмами из гетто: «Прошу Вас, дорогая моя Наденька, это письмо (слово неразборчиво — стерлось на сгибе) передать моим детям при первой возможности». Надпись на обороте письма, адресованного детям: «Моим детям Ниночке, Марусеньке, Аточке, Витеньке. Надпись на обороте письма Н. Ф. Шидловской: «Наденьке от Софии Исидоровны».

С. И. Ратнер называет в письме имена своих близких:

Ниночка — Нина Исааковна Ратнер, дочь И. Г. и С. И. Ратнер, мать Виктора Марковича Зарха;

Марусенька — Тамара Исааковна Аскназий, дочь И. Г. и С. И. Ратнер;

Аточка (Атуничка, Отунька) — Атта Абрамовна Аскназий, дочь Т. И. Аскназий, внучка И. Г. и С. И. Ратнер. Окончила биологический факультет Ленинградского университета, автор ряда научных работ. Живет в Санкт-Петербурге;

Витенька — Виктор Маркович Зарх (1934–1986). Родители: Нина Исааковна Ратнер — дочь И. Г. и С. И. Ратнер, с 1938 по 1946 гг. находились в лагере для политзаключенных; Марк Наумович Зарх погиб в лагере на Урале в 1942 г. После ареста родителей в г. Владимире в 1938 г. Витя был перевезен в Витебск, где жил в семье И. Г. Ратнера, умершего в августе 1940 г., затем у С. И. Ратнер. 6 июля 1941 г. Тамара Исааковна и Атта Абрамовна Аскназий вместе с ним ушли пешком из Витебска;

Тетя Фаня — Фаня (Фани) Григорьевна Яппу, сестра доктора И. Г. Ратнера. В 1941 г. ей было 62 года. Сыновья воевали на фронте. После отъезда дочери и внучки перебралась к С. И. Ратнер. Дом, в котором они жили до прихода немцев, сгорел. Оставалась в гетто с С. И. Ратнер до конца, хотела покончить с собой, но не могла оставить более слабую Софию Исидоровну.

Отчет главы полиции безопасности и СД. — Берлин. 25 октября 1941 г., № 124.

Отчет главы полиции безопасности и СД. — Берлин. 4 сентября 1941 г., № 73.

Cвидетельница С. Я. Сарак. Вестник еврейского университета в Москве. — М.: 1994, № 4, — С. 206.

Дарафеенка Н. Адплата — немiнуча // Вiцебскi рабочы. 1982. 23 верасня.

ВОКМ, н/в 8123.

Иванов Ив. Из недавнего прошлого. Витебское гетто // Социалистический вестник. 1952. № 3. — С. 50.

ВОКМ, инв. № 7789.

«Особое лечение», «особая обработка» — словосочетания, которые использовались в документах нацистами для маскировки производимых ими операций по уничтожению мирного населения и узников гетто.

ГАВО, ф. 571, оп. 1, д. 18, л. 7.

Материалы судебного процесса в Хоссбурге от 27 декабря 1945 г. — С. 2.

См. источник 30.

См. источник 30.

См. источник 30.

Рабушаў Г. Ахвяры фашысцкага генацыду // Вiцебскi рабочы. 1993, 2 кастрычнiка.

Подлипский А. Ариец с берегов Западной Двины. О чем умалчивают биографы Юрки Витьбича // Вiцебскi рабочы. 1995, 14 мая.

Ни давности, ни забвения. По материалам Нюрнбергского процесса // М.: 1985. — С. 187.

См. источник 29.

См. источник 29.

Иванов Ив. Из недавнего прошлого. Витебское гетто // Социалистический вестник. Том 32. 1952. № 3. — С. 50.

ГАВО, ф.2073, оп. 1, д. 59, лл. 9–9 об.

Вiцебскi рабочы. 1941, 30 чэрвеня.

Новый путь. 1942, 2 и 6 февраля.

Отчет главы полиции безопасности и СД. — Берлин. 9 марта 1942 г., № 178.

Новый путь. 1942, 1 декабря.

Вiцебскiя ведамасцi. 1941. 9 верасня, 21 кастрычнка; Новый путь. 1942. 28 марта, 19 мая, 6 июня, 30 июля.

Свидетельница С. К. Манулькина. Вестник еврейского университета в Москве. — М.: 1993, № 4. — С. 212–213.

Витебская область. Экономическо-статистический справочник. — Витебск: 1940. — С. 225.

В семье доктора И. Е. Риваша было двое сыновей. Старший Урий родился в 1898 г. в Германии. По профессии врач-гинеколог, работал в Ленинграде. В 1930 г. он внезапно заболел. И. Е. Риваш немедленно выехал в Ленинград, но спасти 32-летнего сына не удалось. В Военно-медицинской академии, где лежал Урий, И. Е. Ривашу предложили остаться и занять должность профессора, заведующего кафедрой хирургии, но он предпочел вернуться в родной Витебск.

Второй сын И. Е. Риваша был младше Урия на два года. Он также жил в Ленинграде. Вместе с шестью ведущими специалистами он разработал мощную, уникальную для того времени паровую турбину. Во время войны вместе с заводом был эвакуирован в Свердловск. Умер в мае 1944 г. в результате массового отравления в заводской столовой. Уже после войны, в 1946 г., ему была посмертно присуждена Сталинская премия.