Петр Лебеденко - Навстречу ветрам

Иди-ка, дочка, подкрепимся, — звал он ее. — В ихней харчевне что? Гуляш-муляш да отбивные по ребрам. Половину проглотишь, половина в зубах застрянет, а пять-шесть целковых выкладывай…

Ольга подходила к старику, разворачивала свой сверток, и они начинали «подкрепляться».

Часто к ним присоединялся Игнат, к которому мастер был неравнодушен за его цепкость в работе. Сначала Ольга смущалась присутствием молодого каменщика. Хотя Игнат не позволял себе по отношению к ней какой-либо вольности, ей казалось, что этот веселый, вспыльчивый, как порох, паренек хочет посмеяться над ней, и она держала себя с ним настороже. Но время шло. Игнат по-прежнему относился к ней по-дружески, и мало-помалу Ольга привыкла к его веселому смеху, голубым глазам и таким же светлым, как у нее, кудрям… Привыкла… Потом его присутствие стало ей необходимым. Она никогда не начинала завтракать, пока он или не проходил мимо них в столовую, или не подсаживался к ним.

Вот слышатся удары куска железа об рельс. Она спускается вниз по стремянкам, моет руки и снимает комбинезон.

Эй, дочка! — слышит она голос Ивана Андреевича. — Иди сюда.

Ольга подходит, разворачивает свой сверток и ждет.

Ну, — спрашивает старик, — начнем?

Она оттягивает время: по нескольку раз перекладывает с места на место соль, хлеб, сваренные вкрутую яйца. Игната нет, время идет, перекладывать еду с места на место становится не совсем удобным, а Иван Андреевич дипломатически молчит. Молчит и Ольга. Наконец старик спрашивает:

Что, аппетита нету?

Ольга делает вид, что не слышит, и смотрит в сторону, откуда должен появиться Игнат.

Вдруг она чувствует, как кто-то быстро закрывает ладонями ее глаза. Ладони еще влажные от горячей воды, и чуть-чуть слышен приятный запах известки и камня. Ольга вздрагивает от неожиданности и улыбается:

Игнат!

Привет тебе, о девушка с далекого Севера, потомок поморов и таежных охотников! — восклицает Игнат. — Привет тебе, Беляночка!

Они начинают завтракать, Игнат балагурит, Иван Андреевич поддакивает ему, а Ольга молчит, глядя то на старого мастера, то на Игната. На Игната смотрит она немного дольше, и взгляд ее немного нежнее. Ольге хорошо. Но, как обычно, Игнат говорит:

Сегодня мы с Лизой обогнали Андрея. У Лизы не руки — золото! Мастерком она орудует так, будто сорок лет работает на стройке. Правда же, Иван Андреевич?

Прежде чем ответить, старик мельком смотрит на Ольгу. Ресницы ее вздрагивают и совсем незаметно опускаются вниз. Но Иван Андреевич это видит. Недаром он прожил на свете столько лет! Он видит то, чего не видит Игнат. И старый мастер говорит:

Оно, конечно, мил человек, Лиза работает не с прохладцей. Молодец дивчина. А ты, Игнат, пойди-ка взгляни, какую штуку вылепила наша Беляночка! Тоже, скажу тебе, парень, золотые руки.

Лизе работать труднее, чем мне, — вставила Ольга. — Орнаменты лепить проще. Недаром Лизу поместили на городскую Доску почета.

Игнат с благодарностью смотрит на Ольгу и говорит:

Слушай, Беляночка, сегодня мы с Лизой идем в театр. Пойдем с нами.

Нет-нет! — быстро отвечает Ольга. — У меня сегодня нет времени…

Но бывает и так: Ольга уже пять раз переложит с одного места на другое хлеб и колбасу, Иван Андреевич в ожидании завтрака выкурит пару трубок, а Игната все нет. И вдруг они слышат его голос:

Привет, Беляночка!

Ольга оглядывается. Взявшись за руки, Игнат и Лиза со смехом бегут в столовую. Иван Андреевич с осуждением говорит:

В харчевню побежали, стервецы! Гуляш-муляш зубами перетирать.

…Подул ветерок, сорвал с акации веточку белых цветов и бросил Игнату на колени. Он машинально взял ее, поднес к носу и глубоко вздохнул. Потом сплющил нежные цветочки пальцами и бросил под ноги.

Ольга осторожно прикоснулась к его локтю и тихонько сказала:

Ребята будут рады, что ты вернулся, Игнат.

А как Лиза? — спросил он.

Все так же работает, — ответила Ольга. И, поняв, что Игнат спрашивает не об этом, спохватилась: — Она будет рада больше всех! Все время только о тебе и говорит.

Игнат заметно оживился.

Слушай, Беляночка, — сказал он, — давай устроим ей сюрприз. Ты никому не говори, что видела меня. Я утром зайду в контору, снова оформлюсь, надену свой фартук и — прямо на леса. Ахнет Лизка! Договорились?

— Хорошо, Игнат.

Лиза на несколько секунд положила мастерок на кирпич и ловким движением поправила вылезшие из-под косынки волосы. И пока ее помощник выкладывал на стену «сметану», как они называли смесь цемента, извести и песка, Лиза успела окинуть взглядом и видневшееся внизу море, и синее, без единого облачка, небо, и неяркое, словно за дымчатой вуалью, солнце. Отсюда, с высоты четвертого этажа, мир казался не таким, как обычно. Предметы уменьшались, скорость движения людей и машин притормаживалась расстоянием, домишки внизу казались кукольными. И даже когда внизу, на земле, стоял полный штиль и листья на деревьях висели, словно восковые, вверху веселый ветерок нежно обдавал прохладой, освежая разгоряченное работой тело. И чем выше поднимались леса, тем больше расширялся мир, горизонт отступал все дальше и дальше.

Положив кирпич, Лиза пристукнула его мастерком, молниеносным движением подхватила излишки сметанообразной смеси и сбросила их под следующий кирпич. Руки у нее мелькали, как у фокусника. Она не делала ни одного лишнего движения. Только изредка отклонялась назад и прищуренными глазами придирчиво осматривала свою работу. В эту минуту она была похожа на художника, который с кистью в руках отходит от мольберта и всматривается в свое полотно.

Когда работал Игнат, они клали стену, всегда стоя рядом, плечом к плечу. Снизу казалось, что Игнат и Лиза исполняют ритмичный танец: четверть шага вправо, едва заметный наклон вперед, правая рука с мастерком делает небольшую дугу и опускается вниз, левая пристукивает кирпич с наружной стороны и все опять повторяется. Движения рук, ног, корпуса настолько совпадают, что два человека кажутся единым целым. Они так привыкли понимать друг друга, что при работе или совсем молчали, или говорили о посторонних вещах.

Теперь Лиза работала одна, со своим помощником. Помощник, рыжий паренек лет семнадцати, щупленький, но цепкий, подавая ей кирпичи и смеясь, подшучивал:

Игнашки нету, и ты скисла. Чего не поешь, как раньше?

Не твоего это ума дело, краснокожий дикарь! — сердилась Лиза.

Давай на пару теперь работать, а, Лизка? — не то шутя, не то серьезно предложил рыжий. — Возьмем помощника и будем разве ж так вкалывать! Почище, чем с Игнашкой!

Лиза на мгновение приостановила работу и откровенно презрительным взглядом окинула помощника.

Слушай, ты, горе-каменщик! — воскликнула она. — Ты знаешь, кто такой был Игнашка? Это был мастер-артист, человек-молния! Он мог в минуту класть столько кирпичей, сколько ты не успел бы даже сосчитать. На пару работать! Хоть бы уж не смешил, а то я от смеха свалиться могу.