Сергей Зарубин - Тропой разведчика

— Много еще фронтовых дорог придется пройти нам с тобой, — сказал Ефремов. — Война будет трудной до самого конца. Потом поймешь, что правильно решило командование послать на учебу в это трудное время тысячи фронтовиков. А насчет будущего… Хочу, чтобы ты всегда был в передовой цепи. Наша партия идет вперед по неизведанному пути, и ей очень нужны разведчики.

Помахал на прощанье дорогой, суровый с виду человек, повернулся и зашагал к землянкам. Расстались…

Трудно будет без Ефремова на новом месте, в новой, непривычной обстановке… Откуда-то пришла мысль, что взвод лейтенанта Коровина не готов к выполнению боевых задач, но Сергей отогнал ее: не мог плохо думать о человеке, на груди которого блестел орден.

И все-таки на другой день Сергей решил сказать командиру взвода правду. В школе сержанту постоянно напоминали, что разведчик в любой обстановке должен чувствовать себя разведчиком. Знакомясь с бойцами, сержант вел поиск — очень важный и ответственный, результатом которого был вывод: во взводе, упоенном какими-то успехами в прошлом, не было дисциплины.

В пасмурный день пробирались по лесу два человека. Это были Сергей Матыжонок и Иван Кочетков. С каждым шагом все дальше отдалялись они от своей воинской части, от линии фронта.

Прошло уже более двух суток с тех пор, как разведгруппа перешла передний край обороны противника. В тыл врага вышло семеро, в живых осталось двое. Боевой приказ, который дали разведчикам, не был выполнен.

Безмолвие заснеженного леса окружало разведчиков. Идти было трудно. Ноги глубоко проваливались в подтаявший снег. Кончилось продовольствие. К вечеру разведчики подошли к хутору Выселки — конечной точке заданного маршрута. У большой сосны Кочетков остановился.

— Кажется, все, — сказал он, через силу улыбнувшись. — Не могу больше…

— Отдохни, Ваня, — предложил сержант. — А потом пойдем. Надо добраться до домов.

Идти вперед — в этом был единственный выход из создавшегося положения. Прислонился спиной к дереву и сразу же заснул Кочетков. Сергей Матыжонок лег на снег, закрыл глаза.

…Три дня назад их было семеро. Семеро бесстрашных, зорких, готовых на опасное дело — сержант тогда не сомневался в этом. Последний день на передовой, кажущиеся бесконечными часы наблюдений… И боевой приказ командования, коротко переданный лейтенантом Коровиным:

— По имеющимся сведениям, гитлеровцы готовятся к крупной перегруппировке своих сил. Командир дивизии приказал произвести разведку в тылу противника, выяснить намерения вражеского командования. Все данные будем передавать по радио. Слушайте маршрут и порядок движения…

За несколько часов до начала операции прибыл на передовую начальник дивизионной разведки капитан Березовский.

Еще было время рассказать о том, что начинало серьезно беспокоить сержанта.

…В первых числах января 1943 года дивизия заняла позицию на передовой. Взводу лейтенанта Коровина приказали готовиться к ответственным поискам. Ревностно исполнял службу молодой сержант, дни и ночи проводил на учебном поле, воспроизводившем передний край обороны противника. Показывал сержант, как перебираться через траншеи, обнаруживать минные поля, резать проволоку, незаметно подбираться к цели. И если разведчики действовали неуклюже, шумно, заставлял все повторять, переделывать. Не любил заниматься Эрнст Филюшкин, служивший раньше в морской пехоте. Как-то на замечание, что он не умеет ползать, Филюшкин самоуверенно заявил, что «прополз от Таллина до Ржевских лесов и предпочитает теперь сражаться в полный рост». Изредка бывал на учебном поле лейтенант Коровин, смотрел, как занимались разведчики, и снисходительно хлопал по плечу потного, злого Филюшкина.

— Что, братишка, досталось? — и, повернувшись к сержанту, хмурился: — Хватит. Пожалей людей.

А когда Сергей начинал доказывать, что некоторые, даже бывалые разведчики действуют нечетко, заявлял:

— После курсов всегда так кажется. Моим орлам не впервые ходить на дела.

В последних боях перед Новым годом отличились разведчики взвода лейтенанта Коровина. В поиске, в котором участвовали Рогачев, Филюшкин и Кочетков, были захвачены два немца — лейтенант и солдат войск связи. При них оказались секретные документы. Возглавлявший поиск лейтенант Коровин назвал его в своем боевом отчете героическим. Начальник дивизионной разведки благодарил лейтенанта за умелое руководство операцией, сказал, что «языки» выдали важные сведения. Все разведчики, ходившие в поиск, были награждены медалями «За отвагу».

Но однажды на занятиях стал расспрашивать сержант о подробностях удачного поиска: хотелось, чтобы молодые солдаты перенимали опыт бывалых разведчиков. Запнулся Рогачев, стал рассказывать о поиске совсем не так, как доносил командованию лейтенант Коровин.

— В общем как было, так и было, — смутился Рогачев.

Заметил сержант: беспокойно озирался, подмигивал отвечающему Филюшкин. А когда покрасневший Рогачев присел на лавку, Филюшкин вдруг встал и начал говорить за него. Почувствовал Сергей: что-то неладное произошло в ходе «лихого поиска». Он стал задавать уточняющие вопросы, чем смутил и Филюшкина.

— А лейтенант рассказывал мне не так, — сказал сержант. — Вы что-то путаете.

Однажды доложил сержант командиру взвода, что от некоторых разведчиков разит самогоном. Лейтенант усмехнулся: «Это во время отдыха не страшно». Сообщил, что некоторые разведчики отлынивают от учебных занятий, — Коровин равнодушно сказал: «Примите меры». А потом произошло более серьезное: разведчика Чеботарева, которому было приказано наблюдать за позициями противника, сержант застал спящим в кустах. Доложил он об этом чрезвычайном происшествии лейтенанту. «Не делайте из мухи слона», — резко сказал Коровин.

Хотелось сообщить начальнику разведки дивизии и о странных словах, которые бросил при нем лейтенант, когда узнал о предстоящей разведке в тылу врага.

— Посмотрим, как будут действовать некоторые образованные разведчики.

Но перед лицом ответственного боевого приказа, обязывающего всех слиться воедино, перед выходом в тыл врага, где борются человек и смерть, все это’ показалось несущественным, мелким. А на исходной позиции, в полузасыпанной траншее, уже перед броском, вглядываясь во мрак ночи, слабо освещаемой серпом народившейся луны, очень пожалел сержант, что не поговорил с капитаном Березовским. Послышались булькающие звуки.

— По глотку, ребята, — тихо произнес Коровин. — Сами понимаете, куда идем…

Долго пил из фляги лейтенант. Несколько глотков сделали Самко, Востриков и Чеботарев. Приложился Филюшкин. Хлебнул и радист Кочетков. А Сергей Матыжонок отказался.