Владимир Шатов - Сталинград

После начала массированного наступления немцев в городской черте Сталинграда обстановка для 62-й Армии РККА значительно усложнилась. 71-я , 76-я и 295-я пехотные дивизии Вермахта атаковали от Гумрака центр города. В это же время южнее 29-я моторизованная и 14-я танковые дивизии прорвались через пригород Ельшанка и вышли к Волге. Противник значительно оттеснил обескровленные советские части, а небольшие группы фашистских автоматчиков захватили здание Госбанка, Дом специалистов, железнодорожный вокзал и таким образом взяли под контроль центральную переправу через Волгу. Форсировать реку в дневных условиях стало невозможно.

- Теперь будем переправляться только ночью! – решил командир 13-й гвардейской дивизии полковник Родимцев.

С учётом этого обстоятельства было принято решение перебросить в Сталинград в ночь с 14 на 15 сентября передовой отряд в составе 1-го батальона 42-го гвардейского отдельного стрелкового полка с ротой автоматчиков и ротой противотанковых ружей. Отряд под командованием старшего лейтенанта Червлякова на бронекатерах успешно переправился через Волгу и сразу вступил в бой.

- Необходимо оттеснить врага к железной дороге и овладеть вокзалом, таким образом обеспечить переправу основных сил дивизии. – Поставил перед командиром полка боевую задачу Александр Ильич Родимцев.

- Будем стараться!

- Без этого дивизия потеряет слишком много людей на переправе.

Однако передовой отряд смог лишь частично выполнить свою задачу, поскольку встретил превосходящие во много раз силы противника. И все-таки благодаря отваге бойцов отряда переправиться под прикрытием сумели основные силы 13-й гвардейской стрелковой дивизии, за исключением артиллерии, которая осталась на левом берегу и подавляла основные огневые точки противника, обстреливавшего переправу.

- Бог войны, - вызвал Родимцев главного артиллериста дивизии. - Как хочешь, но подави гадов!

- У них вдвое больше пушек…

- Значит стреляй в два раза точней!

Главные силы дивизии переправлялись средствами Волжской военной флотилии и понтонных батальонов на катерах, буксирах, баржах и рыбачьих лодках под непрекращающимся пулемётным и миномётным огнём. В таких сложных условиях советские части несли большие потери.

- Быстрее, быстрее! – торопил подчинённых взволнованный комдив.

- Солдаты и так делают всё возможное. – Вставил начальник штаба Самчук.

- Чтобы остановить немца нам всем нужно сделать невозможное…

Немногочисленные подразделения переправившихся войск с трудом сдерживали натиск немцев. Враг стремился занять центральную часть города, прорваться к Волге и расчленить советские войска.

- Необходимо вырвать у врага инициативу, - по телефону накручивал Чуйков, - уничтожить противника, прорвавшегося к реке.

- Понимаю. – бодро ответил Родимцев.

- Тем самым мы улучшим тактическое положение всех войск 62-й Армии…

- Сделаем товарищ генерал!

Рядом с устьем реки Царица полностью переправился 42-й стрелковый полк. В районе Соляной пристани действовала основная переправа, через которую не только доставляли резервы с левого берега на правый, но и отправляли в тыл раненых.

- Что там, у Червлякова? – спросил Александр Ильич своего начштаба.

- Первый батальон 42-го гвардейского стрелкового полка удерживает вокзал, а остальные силы вместе с 133-й танковой бригадой вышли на площадь 9 Января и Республиканскую улицу.

- Ах, какие молодцы!

Положение двух полков переправившихся за передовым отрядом становилось с каждым часом всё более трудным. Гвардейцы вышли на рубеж проходящей по городу железной дороги, но закрепиться там до того, как противник возобновил наступление, времени не имели.

Пока Григорий догонял ушедшую вперёд роту сына, начался робкий рассвет.

- Часов пять утра, – определил он на глаз.

Едва брезжила заря, но фронт в эту ночь даже не засыпал. Били пушки, далёкий горизонт горел пожарами и разрывами, повсюду клубился дым. Огненные зигзаги чертили реактивные снаряды «катюш». Громко икала немецкая «корова». Кругом шум, грохот, скрежет, вой, бабаханье и уханье…

- Адский концерт.

В этой картине было столько обобщающего смысла, столько апокалиптического ужаса, что люди остро ощущали непрочность бытия, безжалостную поступь истории. Большинство почувствовали себя жалкими мотыльками, которым суждено сгореть без следа в адском огне войны.

- Как сказать Михаилу, што я его отец? – гадал Григорий, когда увидел, как красноармейцы впереди рассыпались цепью и попадали на железнодорожную насыпь.

Он тоже укрылся в ближайшей воронке. Справа от него примостился молодой, сухонький на вид узбек. Он чрезвычайно внимательно рассматривал своё оружие и что-то бормотал по-своему. Григорий вытянул шею и понял, что у соседа рассадило пулей приклад винтовки. Виднелась сквозная дыра не больше пятачка.

- Вай, плохо!

- Чего говоришь? – поинтересовался Шелехов.

- Жаль, не в ногу, к жене бы поехал! – с обидой сказал узбек на плохом русском.

Слева от себя Григорий увидел мрачного сержанта, крупного мужчину лет тридцати пяти.

- Кого-то он мне напоминает…

В этот момент полезли немцы. Следующие полчаса Григорий ни о чём не думал. Он стрелял, менял местоположение и бросал гранаты. Почти всё время краешком зрения он видел матёрого сержанта. Неторопливые, выверенные действия выдавали в нём ветерана.

- Красиво работает! – восхитился Григорий, как раньше восхищался работой передового забойщика или умелого вальщика леса.

На дне очередной воронки валялась защитная каска. Григорий пнул её ногой, она мешала прицельному огню.

- Тяжёлая!

В ней оказалась голова того узбека, который сожалел о неполученной ране. Навстречу ползли раненые, окровавленные и грязные, с изжелта-серыми лицами, запекшимися губами и лихорадочно блестящими глазами.

- Пропусти земляк!

- Давай быстрее!

Кряхтение, стоны и матерная брань слышались отовсюду. Атака гитлеровцев захлебнулась, но красноармейцам тоже досталось...

- Огоньку не бросишь? – услышал Григорий голос мастеровитого сержанта.

- Свой надо иметь!

- Да трофейная зажигалка выпала пока я прыгал по завалам.

- Тогда держи!

Григорий высунулся из воронки, чтобы бросить самодельное кресало, а сержант в этот момент повернул к нему голову.

- Ты чего не ловишь? – возмутился Шелехов, когда тот не поймал брошенный ему предмет.

- Григорий Пантелеевич? – ошарашенно спросил его сержант.

- Ну?

- Не признал меня?

- Нашёл время загадки загадывать…

- Это я Пашка Лисинчук!.. Мы же с тобой работали на шахте в Сталино!

- Вот так встреча.

«Фрицы» снова поднялись в атаку, и только отбив её давние знакомые смогли упасть рядом в какой-то окоп и поговорить. Траншея оказалась немецкой, узкой и глубокой. Чтобы разойтись с ранеными приходилось протаскивать встречные носилки между ногами стоящих впереди.