Владимир Шатов - Ни шагу назад!

Донельзя уставший человек, сидел, скорчившись на дне воронки от авиабомбы, и ждал неминуемой смерти. Впервые в жизни у него не было сил сопротивляться усилиям несговорчивой старухи. Не было мыслей, тела, фактически не было его самого. Только бесконечные взрывы снарядов, да пули и осколки, с противным визгом проносившиеся над головой.

- Сколько можно стрелять? - Солдат с заметным усилием поднял грязное лицо кверху и удивился. Вместо летней чистоты и голубизны небосвода он увидел закопчённое пороховыми газами и загаженное пылью, взрытой силой динамита, недружелюбное небо.

- И туда добрались! – подумал человек и расстроился. - А вдруг в аду сейчас тоже стреляют?

Богословные вопросы мало интересовали его в прошлой жизни. Просто не оставалось на них времени и желания. В легкомысленном детстве и с первой семьёй он регулярно ходил в церковь, причащался и размашисто целовал крест. Когда женился в первый раз, конечно же, венчался. Не раз присутствовал на отпевании людей, но только сейчас задумался о том, что будет с ним после смерти.

- Точняк попаду к чертям в преисподнюю, – невесело думал он. - Столько людей поубивал…С таким грузом в рай не пущают!

Солдат вспомнил самого первого кровника проткнутого пикой где-то в Восточной Пруссии и пожалел его. Того немецкого солдата, как и свою первую женщину, он почему-то помнил выпукло и в деталях.

- Аксиньюшка. – Человек даже смог выговорить сухими губами почти забытое имя. - Потерпи родная, скоро уж встретимся…

Совсем рядом разорвался снаряд. Комья засохшей земли градом посыпались сверху, застучали по раскалённой июльским солнцем каске, но солдат даже не втянул голову в плечи. Он давно не боялся умереть, слишком много случалось для этого возможностей.

- Только четыре года на фронтах первой мировой войны чего стоят! – вспомнил он.

В Гражданскую войну тоже гибельных ситуаций хватало, особенно когда он лично водил в кавалерийские атаки повстанческие полки. Жизнь тогда представлялась ему бесконечной игрой в орлянку, на кону которой стояла смерть.

- Лучше бы меня в восемнадцатом году шлёпнули! – Расстроился рядовой. - Зато умер бы генералом, как-никак командовал дивизией.

Человеку захотелось курить, и это простейшее желание сильно удивило его, мёртвые обычно не курят. Желание нарастало, он не курил от момента начала боя, почти восемь часов.

- Точно так после ночной смены в шахте страсть как хотелось затянуться. – Ворочал он нескладные мысли. - Только там выехал на поверхность и кури хоть задымись, а тут где найдёшь махорки?

Солдат от расстройства даже пошевелился, выглянув на секунду из воронки. Вдруг где поблизости валяется убитый и у него можно свиснуть табачку…

- Не сил.

Убитых наблюдалось много, но они расположились на приличном расстоянии от его убежища, а ползти сил не осталось.

- Хрен с ним, с куревом, – решил солдат и что бы переключиться, подумал о второй жене. - Антонина всегда ругала меня за него…

Вторая жена, в отличие от Натальи не переносила, когда он курил. На кухне он дымил, только когда приходили гости, а так исключительно на улице.

- Где ты Тоня? – мысленно спросил он. - Жива ли? Как дети?

Солдат не видел свою семью пять невероятных лет, причём не по своей воле. Он почти забыл их лица, столько лет северных лагерей кого хочешь, сделают забывчивым.

- Проклятые морозы! – выругался он. - Даже сейчас, в сорокоградусную жару не могу отогреться…

Видать крепко вошёл в его кровь каторжный холод, от одной мысли о тех годах солдата бросало в дрожь.

- Зато умру свободным, – подбадривал он себя. - Вот повоевать напоследок успел…

Человек закрыл глаза, искренне удивляясь, что ещё жив. Отвратительно пахло выжженной степью, соляркой и горелым мясом. Рядом чадил подбитый немецкий танк. Из башенного люка вниз головой висел офицер, его солдат застрелил последним патроном. Кровожадный огонь лизал светловолосую голову, и человека мутило от запаха смерти, а может от голода.

- Да сколько же у них снарядов? – недоумевал он. - Пуляют цельный час…Скоро пойдут в атаку, тогда гаплык…

Человек медленно погружался в мир без боли и страданий. Человеческий организм имеет предел прочности, за ним мозг просто отключает все системы.

- Недолго осталось. - Напоследок солдат лишь успел подумать, что теперь он свободен и смерть спишет всё.

Однако он ошибался, его тогда даже не ранило, просто шедшая за танками пехота утром забрала лежавшего без сознания военнослужащего в плен.

На рассвете 22 июня 1941 года армия гитлеровской Германии без объявления войны напала на Советский Союз.

В 3 часа по берлинскому времени, когда немецко-фашистские войска получили условный сигнал "Дортмунд", по советским пограничным заставам и укреплениям был внезапно нанесён артиллерийский удар, а через несколько минут вражеские войска вторглись в пределы СССР. Крупные силы германской авиации бомбили города, аэродромы, мосты, склады, железные дороги, военно-морские базы, линии и узлы связи.

Армия вторжения насчитывала 5,5 миллионов человек, около 4300 танков и штурмовых орудий, 4980 боевых самолетов, 47 200 орудий и минометов.

Ей противостояли силы пяти советских западных приграничных округов и трёх флотов, которые почти вдвое уступали противнику в живой силе, имели несколько меньшее количество артиллерии, но превосходили врага в танках и самолётах. Основные силы Красной Армии были сосредоточены по линии старой государственной границе и оказались в положении «вне игры». В первом эшелоне армий гитлеровское командование развернуло 103 дивизии, в том числе 10 танковых, тогда как в первом эшелоне наших армий прикрытия имелось только 56 стрелковых и кавалерийских дивизий. Гитлер применил тактику, отработанную на практике в ходе захвата Европы. Глубокий охват второго эшелона сконцентрированных войск противника, с последующим уничтожением окружённых дивизий, оказался неожиданным для советского командования.

Особенно подавляющим было превосходство немецко-фашистских войск на направлениях главных ударов. К исходу первого дня войны их мощные танковые группировки на многих участках фронта вклинились вглубь советской территории на расстояние до 50 километров. К 10 июля глубина вражеского вторжения на решающих направлениях составила уже от 300 до 600 километров. В руки противника попало огромное количество войсковых складов с горючим, боеприпасами и вооружением, находившихся в приграничной зоне.

Под ударами наступавшего агрессора воины Красной Армии попадали в окружение, терпели тяжёлые поражения и неудачи. За три недели войны противнику удалось полностью разгромить 28 советских дивизий. Кроме того, более 72 дивизий понесли потери в людях и боевой технике. Общие потери советских войск составили около 850 тысяч человек, до 6 тысяч танков, не менее 9,5 тысяч орудий, около 12 тысяч минометов, а также около 3,5 тысяч самолетов.