Владимир Шатов - Возвращение

- Свои! – весело ответил тот.

По голосу откликнувшегося часовой понял – идёт знакомый лётчик.

- Знаешь, у нас у техника день рождения. Будешь?

- Давай.

Лётчик прошёл в самолёт, вынес 20-ти литровую канистру спирта, замёрзший батон и колбасу. На поясном ремне болталась фляга.

- Держи! - Он открутил пробку с фляжки и налил часовому спирту.

Первый колпачок часовой запил из лужи. Остальные четыре, грамм по 20 каждый, закусывал ледяшками.

- Пойду на КП - возьму чайник для ребят. – Пьяный Митя зашёл в какой-то склад.

- Там нету чайников…

В тёплой экипировке: унтах и меховой куртке Сафонов залез в чехлы для самолёта и мертвецки заснул. Хватились – нет часового. До выяснения обстоятельств поставили нового – татарина Хабибулина. Тот сильно напугался, когда Митя проспался и вылез из чехлов. Но татарин поступил по-товарищески: отправил его досыпать в казарму.

- Влетит тебе! – сочувственно сказал он в след пошатывающемуся сослуживцу.

- Служба скоро закончится…

Однако в человеческой жизни не всё подчинено логике. Рядового Сафонова не наказали, а даже рекомендовали для поступления в лётное военное училище, расположенное в пригороде Москвы.

- Стану лётчиком, - решил Митя и наметил перспективу, - спирта будет завались…

После успешной сдачи вступительных экзаменов в училище, он долго шагал счастливый и радостный по ярким улицам столицы Советского Союза. Когда опомнился, принялся искать ночлег. Стёр ноги в кровь, пока на окраине города не нашёл копну сена. Утром Дмитрия разбудил какой-то дремучий дед:

- Вставай, внучок!

- Чего тебе дедушка?

- Я тебе, чуть вилами не заколол!

Учёба Сафонову давалась легко. Он накоротке сошёлся с товарищами и они часто после занятий выпивали в общежитии. Самым старшим из курсантов был Юрий Самоедов. Он успел послужить вольнонаёмным техником в боевых советских частях участвующих в боевых действиях на Ближнем Востоке.

- Досталось нам будь здоров! – хвастался Юрка перед «зелёными» курсантами.

- А я и не слышал, - признался Митя, - чтобы наши там воевали…

- Так тебе по радио об этом и сообщат! – Засмеялся Самоедов.

- Расскажи что-нибудь. – Попросил Сафонов.

Юрка с довольным видом развалился на стуле и начал повествование:

- Наша эскадрилья ВВС базировалась в центре пустыне. Единственное развлечение - боевые вылеты. Вода строго лимитирована, даже рук не мыли, а очищали специальной пастой из тюбика.

- Как это? – удивился прыщавый слушатель.

Самоедов не удостоил его даже взглядом:

- Короче глушь. Во время какого-то большого арабского праздника объявили, что "сегодня не воюем". Пилоты решили наконец-то расслабиться. Внезапно поступил приказ из штаба на срочный вылет на перехват, оказалось, что евреи придерживаются другого мнения относительно графика на сегодняшний день.

Курсанты дружно засмеялись, а Сафонов налил всем немного портвейна.

- Приказ, есть приказ и те, кто ещё держался на ногах, - хлебнул «чернил» Юрий. - Помогли нам загрузить в кабину самого трезвого пилота, ибо он этого уже не мог. Где-то через минут пять мы вдруг поняли, что наделали и в момент протрезвели. Улетевший был Герой Советского Союза, лучший ас полка и прочая, прочая... Но через некоторое время самолёт показался снова над аэродромом и даже благополучно сел. Все бросились к машине. Фонарь открылся и на руки друзьям со счастливой улыбкой выпал наш Герой ... победно поднимая вверх два пальца!

- А это что значит? – спросил прыщавый.

- Остолоп! – заржал Митя. - Он сбил два "Миража"!

- А в чём фокус?

- На современных самолётах любое дрожание рук приводит к броскам машины из стороны в сторону. – Терпеливо объяснил Самоедов. - Поэтому состояние нашего пилота привело к тому, что МиГ вёл себя в воздухе так, как это было характерно для малоопытного арабского летчика.

- На что и попались израильтяне. – Догадался Митя.

… Годы учёбы пролетели как реактивный МиГ. На последнем курсе курсант Сафонов приехал домой не в форме, а в модных ботинках и драповом пальто. На вопрос матери:

- Откуда такое добро? - ответил, что - решал задачи богатеньким сынкам генералов, а они насильно деньги давали.

- Вот и приоделся.

- Ну, ты – как Булганин! – восхитился кто-то из односельчан.

Дмитрия только так и стали называть во время его редких посещений Криниц. После десяти лет безупречной службы в Военно-воздушных войсках Советского Союза и жесточайшего отбора его зачислили в отряд космонавтов.

Только в первый год своего председательствования Дубцов Иван Васильевич, по прозвищу «Ероплан» был трезвенником. Потом пристрастился по любому поводу брать с колхозников «магарычи». Надо человеку привезти ко двору что-нибудь, иди к председателю с просьбой, так как без его разрешения конюх или бригадир лошадки не даст. А чтобы просьба не канителилась, не волынилась, её надо смочить или смазать, проще говоря, «помагарычить».

- Сколько ты самогона попил за доставленный лес, - в сердцах сказала ему Авдотья Сафонова, - если б знала, сплавила брёвна самотёком на том же самогоне!

- Но-но! – грозный председатель хотел отчитать наглую бабу, но пьяно икнул и замолчал.

На отчётно-перевыборном собрании колхозники решили заменить осточертевшего с магарычами «Ероплана». Но уполномоченный Дмитровского райкома партии был за то, чтобы оставить его в прежней должности. Шесть дней кряду шло колхозное собрание. Председатель упорно печать не отдавал. Тогда его повалили на пол и силой отобрали этот атрибут власти…

- Лучше никакого председателя, чем такой.

- Я же к вам двадцать лет со всей душой, - заплакал лежащий на спине Дубцов. – А вы меня на пол…

Постановлением ЦК коммунистической партии 30 тысяч передовых рабочих направили в село для укрепления руководящих кадров - работать председателями колхозов. Руководителем колхоза «Коммунист» был назначен москвич, кандидат юридических наук Дроздов.

- Интеллигент... – уважительно обсуждали колхозники нового начальника.

- Из самой Москвы к нам прислали!

С женой Матильдой они из колхозной конторы не вылазили. День-деньской он играл на гитаре, а она томно пела романсы. Прибежал как-то заведующий животноводческой фермы и сообщил:

- Товарищ председатель! Коров нечем кормить!

В ответ передовой москвич спокойно предложил:

- Пенькой кормите!

Супруги продолжали петь на два голоса, как бы давая понять отсталым деревенским людям, что «искусство превыше всего». Ошарашенный таким ответом завфермы сказал:

- Так они не будут есть!

- Проголодаются – будут!

- Куда они денутся, - проворковала Матильда и попросила: - Пупсик, давай «Хризантемы»…