Порфирий Гаврутто - На берегу Днепра

— Какой ужас! — только и смог сказать взволнованный майор.

Куско, до сих пор молча сидевший на топчане, отложил в сторону гитару, подошел к столу и, взяв в руки этот снимок, тоже стал внимательно его рассматривать.

— Да здесь и надпись есть, — тихо сказал он, показывая майору обратную сторону фотоснимка.

Комбат взял у него фотокарточку, прочитал:

«1942 год. Смоленские леса. Живой костер из советских парашютистов».

У Черноусова даже потемнело в глазах. Медленно приподняв свое сразу помрачневшее лицо, он, стараясь не показывать своего волнения, строго спросил пленного:

— Вы автор этого костра?

— Напрасно так думаете обо мне. Это делал не я, — трусливо отказался унтер.

— Пытаетесь меня обмануть? Не выйдет! Вот же снимок! Это вот вы стоите у костра? Tax ведь?

Унтер молчал.

— Шлепнуть его — да и все тут! — посоветовал Кухтин.

— Нет! — возразил майор. Этого делать не будем! Мы его переправим нашим судебным органам. Они разберутся с этим субъектом…

Майор еще хотел что-то сказать, но в это время совсем низко над лесом пролетел немецкий самолет и кого-то обстрелял из пулеметов. В землянке все насторожились. Какое-то мгновение было тихо, но вот все услышали эхом отозвавшийся в лесу протяжный стон человека.

— А ну-ка, Ванин, узнай, в чем там дело! — приказал ординарцу майор.

Ванин пулей выскочил из землянки и почти тут же вернулся, доложил:

— Солдаты третьей роты развели костер. Их и обстреляли. Двое убито, один тяжело ранен.

Комбат недовольно поморщился.

— И вам всем то же будет! — насмешливо вставил унтер, исподлобья косясь на майора.

Комбат даже не посмотрел на него.

— Уведите с глаз этого садиста, — приказал он Кухтину.

Сержант молча ткнул рукой в спину немца и, качнув головой, показал ему на выход. Но немец не двигался и, как было видно, боялся выходить. Он уже без гонора, а с какой-то мольбой посмотрел на майора и даже о чем-то хотел его попросить, но вышедший из себя Кухтин вдруг сильно дернул его за руку, приговаривая:

— Да выходи ж быстрей! Не порть здесь воздух!

Кухтин почти силой втиснул в узкий проход землянки долговязого унтера, и сам следом пошел за ним. Однако, поднимаясь по скользким ступенькам землянки, он поскользнулся, потерял равновесие. Этим воспользовался унтер. Он с силой ударил ногой в живот маленького Кухтина и тут же пустился бежать. Рядовой Удальцов дал наугад очередь.

— Что? Убежал? — сердито спросил комбат из землянки.

— Да нет! Только пытался. Кажется, убили уже, — смущенно ответил поднявшийся с земли Кухтин. — Потом, немного помолчав, крикнул в темноту Удальцову:

— Ну что с ним?

— Насмерть! — отозвался солдат.

— Ну и черт с ним! — сказал майор. — Собаке собачья смерть.

В освобожденном селе Свидовки обосновались штаб бригады десантников и оперативная группа только что прибывшего с левого берега Днепра штаба Н-ского стрелкового корпуса.

Захарчук считал уже, что он свою задачу выполнил и что его бригада теперь будет отдыхать. Однако штаб фронта поставил ему новую задачу. Ему приказали к полудню следующего дня овладеть важным опорным пунктом немцев — селом Дубиевка.

— Никак не могут обойтись без нас! — недовольно проворчал комбриг. — Плацдарм захватили, задание выполнили. Пора бы и совесть знать. Так нет же, все на моих людей надеются; теперь новое дело — расширяй им плацдарм, а у меня людей раз, два и обчелся.

— Ну раз командующий так приказал, значит, у них туговато с народом, — сказал ему начальник штаба.

— Я понимаю! — более спокойно продолжал комбриг. — Только мне тоже своих людей жалко. Таких солдат, как наши, беречь надо для более важного дела… Ну ладно! Твое мнение. Кого пошлем на эту операцию?

— Я считаю как более боеспособный послать для захвата Дубиевки батальон Петряна.

— А может быть, Черноусова?

— Народу у него маловато. Да притом солдаты его и так издерганы беспрерывными боями.

— Согласен. Пиши приказ Петряну.

Ночью Петрян со своим батальоном, после двадцатикилометрового обходного марша с ходу ворвался в село и без труда овладел Дубиевкой.

Однако на рассвете немцы при поддержке танков и авиации выбили парашютистов из села. Батальон оказался в тяжелом положении. Узнав об этом, полковник немедленно послал на помощь Петряну батальон Черноусова. В полдень они снова возобновили наступление на Дубиевку, выбили оттуда немцев и держали село до подхода пехотной дивизии.

Вечером следующего дня от комбрига к Черноусову прибыл посыльный. Он вручил ему пакет. В секретном донесении полковник излагал приказ командующего фронтом, в котором генерал армии Конев за отличные действия в тылу противника и захват плацдарма на правом берегу Днепра вынес всему личному составу благодарность и отзывал их на отдых.

— А ну-ка, сходи за Петряном. Он ведь еще ничего не знает, — приказал майор ординарцу, и Ванин тотчас же привел его.

Они сели за стол и начали вспоминать подробности проведенных ими здесь боев.

— А я считаю, Александр Иванович, — говорил майору Петрян, — что это село не иначе, как по акту надо передать штабу стрелковой дивизии.

— Зачем? — непонимающе переспросил майор.

— А вот зачем! В случае, если немец пойдет в контратаку, так чтоб они чувствовали ответственность за это село. То есть, чтоб ни шагу назад.

— А ведь верно! — согласился майор. — Пойдем к ним в штаб.

Через час они уже сидели у генерала.

— Да зачем все это? — возразил командир пехотной дивизии.

— Так, товарищ генерал, сам Конев приказал, — пояснил Петрян. — Сдайте, говорит, это село по акту с тем, чтобы в случае потери его я бы смог спросить, почему они его отдали немцам.

— Когда ж он вам так говорил? — подозрительно спросил генерал.

— По радио передал… У нас даже шифровка есть, только она сейчас у нашего начальства находится.

— Ну ладно уж! Быть по-вашему, — согласился генерал. — Подпиши, полковник, этот акт, — приказал он начальнику штаба.

Акт был подписан. Он обязал пехотинцев умереть, но не уступать немцам этот важный в стратегическом отношении населенный пункт. И пехотинцы устояли. Они отбили двенадцать ожесточенных, поддержанных танками и авиацией атак немцев, но ни на шаг не отступили из освобожденного десантниками села.

А в Свидовках уже шли последние приготовления к отходу бригады на отдых. Солдаты вымылись, побрились, подшили чистые подворотнички, привели в порядок оружие.

— Где ваш комбат? — спросил Будрина посыльный комбрига.

— Вот в этом доме, — показал пулеметчик.

Посыльный вбежал на крыльцо, скрылся за дверью, а через несколько минут из дома вышли все командиры рот Черноусова.

— А ну-ка, Будрин, идите сюда! — подозвал пулеметчика лейтенант Куско.