Юрий Корчевский - Охотник

Снайперская дуэль — самое сложное в искусстве стрельбы. С обеих сторон стрелки сильные, опытные. Здесь играет роль — кто кого перехитрит, лучше замаскируется, у кого на дольше хватит терпения. Ну и удача нужна.

Снайперов на фронте было немного. В армии их уважали, но на фронте не любили. Потому как после выстрела снайпера от ответного огня немцев наши пехотинцы несли потери. Это всё равно, что расшевелить осиное гнездо — достанется всем вокруг.

Ехать пришлось в кузове грузовика по разбитым дорогам почти день. Не столько ехали, сколько толкали то и дело застревавшую «полуторку».

По прибытию новичкам устроили проверку.

Стрельбище располагалось при школе. Им дали по пять патронов и трёхлинейку. Мишени были на расстоянии двухсот метров.

Когда все отстрелялись, пошли смотреть попадания.

Хорошая кучность оказалась только у двоих — Алексея и Виктора Субботина. Их и зачислили в школу, остальных же отправили с маршевой ротой на фронт.

В школе оказались разные люди: совсем без фронтового опыта, молодняк из стрелков-спортсменов. Они рвались на фронт, прилично стреляли, но как они себя проявят в реальном бою, не мог сказать никто. Одно дело — стрелять в спокойной обстановке, не ожидая получить в ответ пулемётную очередь, и совсем другое, когда после выстрела в ответ — миномётный обстрел целой батареи.

Были в числе курсантов серьёзные мужики из охотников. Практику они имели немалую, но на фронте не были.

И ещё была небольшая группа уже понюхавших пороху на передовой, некоторые даже с медалями, многие, как и Алексей — из госпиталей. Кормёжка в тыловых частях была неважной, жирку после госпиталя не нагуляешь, но не было бомбёжек, рейдов в немецкий тыл бессонными ночами, ощущения постоянной опасности. Морально Алексей отдыхал, хотя физические нагрузки были большими. Но после Сибири с её многокилометровыми переходами и рейдов по немецким тылам они не казались чрезмерными.

В любую погоду устраивались марш-броски с полной выкладкой, стрельбы в любую погоду. Сначала стреляли из трёхлинеек без оптики, и только во второй половине учёбы курсанты взяли в руки снайперские винтовки. В большинстве своём это были те же трёхлинейки, но отобранные на заводах по хорошей кучности стволов, переделанной — откинутой вниз и удлинённой — рукояти затвора и установленным прицелом ПЕ или ПУ с трех с половиной кратностью увеличения.

Если винтовки в целом были неплохие, то качество оптики — откровенно неважное, немецкие цейсовские были значительно лучше.

Были в школе и снайперские варианты самозарядных винтовок СВТ-38-40. Скорострельность у них была выше, особенно учитывая, что трёхлинейка с оптикой не позволяла заряжать магазин из обоймы — только по одному патрону. Но для снайпера скорострельность — качество далеко не самое важное. Важнее — точность стрельбы, а с этим у СВТ были проблемы, не прижилась среди снайперов винтовка Токарева.

Патронов на подготовку в школе не жалели. На тысячу метров вели огонь «по станковому пулемёту», на восемьсот метров — «по перебежчику», на пятьсот метров — «по грудной фигуре». По результатам стрельбы Алексей был в числе первых — так же как и по искусству маскировки на местности.

Многое для себя почерпнул Алексей, особенно из рассказов инструкторов-снайперов, уже успевших повоевать и открыть личный счёт. Для него было откровением, что немецкие снайперы применяют для стрельбы в основном разрывные пули типа SS-20.

Наши войска отбросили немцев от Москвы, но положение на фронтах продолжало оставаться серьёзным. Сводки Совинформбюро каждый день извещали о сданных нами городах. Немцы рвались к Кавказу, к бакинской нефти, к Волге.

К середине мая обучение было закончено, и Алексея, как и других снайперов, распределили по полкам. Обычно оружие красноармейцы получали по прибытии в свои подразделения, в ближайшем тылу. Снайперам винтовки — ижевские, новые, в чехлах — вручили в школе. Кроме того, каждый получил шестикратный бинокль — без него было невозможно рассмотреть в деталях обстановку. Снайперские винтовки в школе выдали потому, что в частях их просто не было.

Отправляли снайперов парами. В пехотных подразделениях основной единицей было отделение, маленькая часть, из которой строились взводы, роты, батальоны. У снайперов это была пара. На «охоту», как снайперы называли боевой выход, шли вдвоём. Маскировались, наблюдали за «нейтралкой», передним краем. Выбрав цель, один из снайперов стрелял, другой фиксировал попадание и прикрывал напарника. На случай непредвиденных ситуаций снайперы брали с собой по две-три гранаты, обязательно нож — хотя бы для того, чтобы нарезать веток для маскировки, зачастую пистолеты или револьверы. В случае непредвиденных стычек «нос к носу» с винтовкой много не навоюешь, она хороша для боя на длинных дистанциях.

И так получилось, что в один полк попали две пары: Алексей с Виктором Субботиным и Ведерников с Балабановым. В дальнейшем они так и воевали. И, что самое интересное, числились они за взводом разведки, хотя располагались в отдельной землянке или избе. У снайперов «работа» дневная, даже туман для них помеха, а разведчики в вылазки уходили ночью. И чем погода хуже — дождь, туман, падающий снег — тем им сподручнее, тем меньше у противника шансов их увидеть.

Формально они подчинялись командиру разведвзвода, не были ещё сформированы на фронтах снайперские команды. К этому придут позже, оценив эффективность действия снайперов. Иной снайпер за время войны, да и то не все четыре года, успевал в одиночку уничтожить по численности батальон. Квачантирадзе — 534 человека, Ильин — 494, Кульбертинов — 487.

Снайперы были и у немцев — их готовила и выпускала берлинская школа. Но результативность их была ниже. Лучший из них, Эрвин Кёниг, имел 400 побед. Лютхаус Хетценаур — 345, Бруно Суткус — 209, Фридрих Пейн — 200, Готфрид Мейер — 150, Оли Диг — 120.

Снайперские пары договаривались между собой, кто на какие участки выходит, иначе они могли мешать друг другу.

Первая «охота» Алексею запомнилась. День стоял ясный, солнечный, видимость была отличная. Вышли рано утром, предупредив в траншее командира пехотной роты — во избежание недоразумений.

Поползли на «нейтралку». От выпавшей росы маскировочные костюмы промокли сразу.

Они проползли метров сто в сторону немцев, выбрали позиции. Алексей занял место за едва заметным бугорком — на него удобно легла винтовка. Виктор забрался в старую, поросшую травой воронку от снаряда. Расстояние между снайперами — метров семь-восемь, чтобы можно было переговариваться. Начали наблюдать в бинокли.

Шесть утра, немцы выбрались из блиндажей и землянок — было заметно, как они ходили по траншеям. Попозже, не скрываясь, из глубины обороны к траншеям прошли разносчики пищи с термосами за спиной.