Юрий Корчевский - Танкист

Павел нацепил на форму значок «За ранение» и «За танковую атаку».

— Отлично! Теперь полюбуйся на себя!

Обер-ефрейтор подвёл его к зеркалу, и Павел не узнал себя. На него смотрел молодцеватый немец-танкист. Даже выражение лица стало другим.

— Вот! Настоящий гренадёр! С такими воинами мы сломим сопротивление большевиков.

— Яволь, герр обер-ефрейтор!

То ли настроение у каптенармуса было хорошим, то ли Павел ему понравился, но он запер дверь и достал из тумбочки бутылку шнапса.

— У меня племянник на Восточном фронте, на тебя похож. Давай выпьем за победу.

Он плеснул шнапса на дно двух рюмочек.

— Прозит!

Выпили. Шнапс Павлу не понравился — слабоват был и отдавал самогоном.

— Да хранит тебя Господь, Пауль!

Павел поблагодарил каптенармуса и вышел из госпиталя.

Куда идти, где вокзал? Подсказали прохожие. Он повернул за угол, к остановке трамвая, и тут же наткнулся на патруль.

— Гренадёр, стой! — скомандовал фельдфебель. За ним стояли двое рядовых. — Документы!

Павел достал из кармана документы, протянул. Фельдфебель изучил справку и солдатскую книжку.

— Только из госпиталя?

— Так точно!

Фельдфебель мазнул взглядом по значкам, вернул документы и вдруг потянул носом.

— Э, солдат, да ты пьян!

— Никак нет, спиртом раны обрабатывал, — нашёлся Павел.

— Хорошо, я не буду придираться. Ты храбрый воин, я вижу значок «За танковую атаку» с цифрой «25». Такой не дадут кому попало!

— Так точно, господин фельдфебель!

Патруль удалился. «Интересно, — думал Павел, глядя им вслед, — а у немцев гауптвахта есть? И что бы они могли сделать со мной за выпивку?» Ответа Павел не знал.

Он добрался до вокзала, предъявил в воинскую кассу документы и получил билет. Ещё в госпитале ему выдали деньги — рейхсмарки, жалованье танкиста с фронтовыми надбавками, и отдельно — за ранение.

Ожидая свой поезд, Павел решил сходить в пивную на вокзале. И вошёл было, но эта оказалась только для офицеров. Солдатская находилась в подвале.

В пивной было накурено. Солдаты всех родов войск сидели на жёстких стульях и потягивали пиво из высоких кружек.

— Тебе какое, солдат?

Павел марок не знал. Стоявший рядом эсэсман посоветовал:

— Бери баварское чёрное.

Они устроились за одном столом. Павел отхлебнул из кружки. Пиво оказалось густым, в меру холодным и чуть пощипывало язык. Вкусно.

— На фронт? — спросил эсэсман.

— Да, после ранения.

Эсэсман посмотрел на значки.

— Да ты герой! Вижу — ранен был тяжело.

— В танке горел.

Эсэсман наклонился.

— Страшно на фронте?

— Страшно, — не покривил душой Павел.

— Вот и нас на Восточный фронт посылают.

— Люди везде живут, — заметил Павел.

— Это — да. Ты давно с передовой?

— Уже почти два месяца.

— Так ты из-под Курска?

— Угадал, там большое танковое сражение было.

— Знаю. Ладно, желаю удачи. Бармен, пива за мой счёт герою! — эсэсман кинул на барную стойку деньги и вышел.

Посидев немного, Павел допил пиво и вышел на перрон. Поезд уже стоял на путях, по платформе сновали пассажиры. В вагоны садились в основном военные, провожали их женщины.

Павел расположился на верхней полке и смотрел в окно на проплывающий пейзаж. Как только пересекли границу с Польшей, за окном появились разрушенные дома, пусть и редкие пока. И войск немецких стало больше.

В вагоне вместе с Павлом ехали в основном рядовой состав и гражданские. Солдаты выпивали, покупая на каждой станции у поляков самогон или наливки.

Судя по обрывкам разговоров, ехать на фронт никому не хотелось. Конечно, это вам не сорок первый год, когда немецкая армия наступала по 40–50 километров в день. Теперь гитлеровцы пятились назад, а после Курской дуги моральный дух вообще упал. Если в начале войны немцы и помыслить не могли о поражении, то теперь стали задумываться. Фанатично в Гитлера и неминуемую победу верили только эсэсовцы.

Павел добрался до Минска, куда ему и было предписано, нашёл сборный пункт и предъявил документы. Обер-лейтенант, прочитав их, обрадовался:

— Отлично! Панцергренадёр с опытом боевых действий! К сожалению, твоя восемнадцатая танковая дивизия на переформировании, и я направлю тебя в другую.

— Рад служить Великой Германии! — по-солдафонски рявкнул Павел.

— Вот, слышу голос истинного арийца! Молодец, солдат! В батальон «Тигров» тебя определить не могу — они только СС, а вот на «Пантеры», пожалуй, можно.

Павел уже знал из разговоров в госпитале, что «Пантера» — танк неплохой: манёвренный, с хорошей пушкой и мощным вооружением. Недостаток один — крайне ненадёжен, не довели его до ума, не хватило у конструкторов в военную пору времени исправить недочёты и огрехи. Но Павлу было всё равно, куда его отправят, лишь бы на передовую попасть, откуда он надеялся сбежать к своим.

Павел горячо поблагодарил обер-лейтенанта, заверив его, что теперь, на новом танке, он будет ещё лучше сражаться с большевиками.

Учебный батальон располагался за городом. Обстановка в нём была нервозной. Состав постоянно менялся: одни солдаты прибывали, другие, переучившись, убывали. Все танкисты были уже с опытом, просто воевали на других танках. Их знакомили с устройством «Пантеры», учили водить её и стрелять.

По солдатской книжке Павел был механиком-водителем, и ему пришлось тяжелее всего. Мало того что танк был в новинку даже для немцев, уже имевших опыт вождения танков T-III и T-IV, — Павел вообще никогда немецкие танки не водил.

— Что ты рычаги дёргаешь? Это же не трактор! Управление на «Пантере» лёгкое. Немного рычаг вправо — и танк идёт вправо, немного влево — поворачивает влево. На нём вальсировать можно! — учил Павла сидевший рядом инструктор.

А для Павла было непривычным всё — и шлемофон, и запах бензина, и даже возможность покинуть танк через люк водителя вверху корпуса, а не в лобовом наклонном листе, как у Т-34. Но Павел был парнем упрямым, ему не хотелось водить танк хуже, чем сами немцы, и он учился добросовестно, от занятий не отлынивал. Инструкторов замучил вопросами и просил дополнительные часы для вождения.

Иногда он задавал себе вопрос — для чего он изматывает себя и донимает инструкторов? Ведь при первой же возможности, в первом же бою он сбежит к своим. Зачем тогда приобретает навыки вождения вражеского танка, зачем шлифует умение? Тем не менее к выпуску курса Павел научился водить танк не хуже, а даже лучше многих опытных водителей-немцев.

Его упорство в учёбе заметили командиры, порекомендовали «покупателям» — как называли командиров строевых подразделений, приезжающих за пополнением.

Так Павел попал в отдельный танковый батальон механиков-водителей на танк командира роты. С сослуживцами дружбы особой он не водил, с соседями по казарме был немногословен и вежлив. И танкисты оставили попытки сблизиться с ним. Ну характер такой у человека, не общительный.