Юрий Корчевский - Танкист

— Я раздавлю этого снайпера, раскатаю его по земле, превращу в кровавое месиво! — закричал он и кинулся через открытый участок.

Павел рассчитывал, что на быстром бегу снайпер попасть в него не сможет. И если сейчас рвануть на танке через передовую на «нейтралку», офицеры батальона примут его бесшабашный поступок за аффект, за желание отомстить за погибшего оберста и хоть как-то загладить свою вину.

Павел подбежал к «Тигру». Экипаж возился в капонире.

— Все от машины! — скомандовал Павел. Сам же нырнул в люк и захлопнул его. Запустил двигатель, взглянул на приборы. Давление масла было в порядке.

Дав задний ход, Павел выехал из капонира, объехал укрытие и направился к переднему краю. Смотровую шторку поднял до отказа вверх. Так виднее, а ему надо попасть в «коридор» на минном поле, свободный от противотанковых мин. Он видел, как немецкие пехотинцы шарахались в траншеях в разные стороны. Танк мягко качнулся, переваливая через траншею, и сбил колья с колючей проволокой.

И вот он уже на «нейтралке». Павел выжал газ до упора. Однако инструкцией не положено на грунте развивать скорость выше двадцати километров. Но чего жалеть вражескую машину?

Немцы не стреляли. По-видимому, они полагали, что Павел взбешён гибелью оберста и поехал на «нейтралку» раздавить снайпера.

Русские просто не поймут, что происходит. Ведь перед атакой всегда следует артиллерийский налёт, а уж потом идут пехотинцы и танки. А сейчас по полю прёт одинокий танк — не иначе танкист сошёл с ума.

Никто не стрелял с обеих сторон, все выжидали. А Павел давил на педаль газа и молил судьбу, чтобы не попасть теперь уже на русские мины.

Вот уже видны передовые траншеи русских. Мотор ревел на больших оборотах, «Тигр» шёл почти на максимальной скорости — свыше тридцати километров в час. Какой-то пулемётчик дал в его сторону очередь, пули застучали по корпусу танка.

Павел опустил бронешторку. Получить пулю в лицо, когда свои уже близко, было бы обидно.

Наматывая на гусеницы колючую проволоку перед русскими траншеями, танк прошёл рядом с окопом дозора, и Павел успел заметить испуганные лица бойцов.

«Тигр» перевалил через передовую траншею. Танк не вёл пушечную и пулемётную стрельбу, и это удивляло советскую сторону.

Справа раздался пушечный выстрел. Снаряд ударил в корпус, не причинив вреда.

Промелькнула вторая траншея, а Павел продолжал давить на газ.

Перед смотровой щелью показалась позиция миномётчиков. Бойцы дружно кинулись от миномётов в разные стороны. Сделать что-либо с танком они не могли.

Павел объехал батарею миномётов, выключил передачу, встал и заглушил двигатель. Наступила тишина. Он не торопился покидать танк: если сразу выбраться, его сгоряча снимут очередью.

Через несколько минут кто-то из самых смелых постучал прикладом по броне.

— Немчура, вылазь!

Павел откинул люк и высунул из проёма обе руки, показывая, что он безоружен. Вслед за руками он просунул голову и поднялся в люке до пояса.

— Вылазь, стрелять не будем!

У танка стояли несколько миномётчиков с автоматами в руках. Один сжимал в руке противотанковую гранату.

— Заблудился, немчура?

— Специально приехал, — ответил Павел.

— Ты гляди, сержант! Немец, а по-нашему говорит лучше нас с тобой!

Павел спрыгнул с танка. Всё, он у своих. Если сразу, в горячке, в азарте не застрелили, то в СМЕРШ он должен попасть живым.

— Ты что, пьян?

— К своим приехал. Мне бы командира.

Вокруг танка собрались бойцы, поглядеть на «Тигра» вблизи было интересно всем. Издалека, на поле боя видели изредка, а чтобы вблизи, да пощупать — нет.

— Робяты, глянь, какой огромный!

Возник сначала старшина, следом — старший лейтенант. Он посмотрел на танк и, хмыкнув, спросил:

— Что происходит?

— Вот, танк к вам пригнал. К оперу из СМЕРШа мне надо, — объяснил Павел.

Старлей, услышав чистейший русский язык, удивился.

— Власовец, что ли?

— Почему власовец? Я разведчик, из ведомства Утехина, — немного приукрасил Павел.

Бойцы вокруг восхитились.

— А мы думаем — немчура! А он — наш! Эй, разведка, за танк, небось, орден дадут!

Вокруг засмеялись, напряжение спало.

— Чего на тебе форма немецкая? — поинтересовался старшина.

— Я что, в глубокий тыл к немцам в советском обмундировании ходить должен? И с ППШ на груди?

Старшина сконфузился. И в самом деле, брякнул, не подумавши.

— Закурить не хочешь? — подступили к Павлу бойцы. И тут же засыпали его вопросами.

— А управлять такой махиной тяжело? А то мы испугались поперва. Прёт на нас танк и не стреляет — никак живьём раздавить хочет.

— Разговорчики! — пресёк сержант. — Пошли, разведка!

Павел направился за офицером, услышав сзади:

— Вот повезло парню — танк у немцев угнал. Небось, в звании повысят или орден дадут.

— Ты сам попробуй в тыл немецкий сходить и танк угнать. Тебе точно орден дадут — если вернёшься, конечно.

Бойцы засмеялись.

Шли долго, около километра. На Павла косились — уж слишком непривычно было видеть старлея-артиллериста и рядом с ним — немецкого танкиста в полной униформе. Руки у Павла не были связаны, и пистолет при нём оставили, и оттого всё выглядело ещё более странным.

Едва они дошли до ближних тылов, как в небе послышался гул моторов. Вскоре показались две чёрные точки, превратившись в пикировщики «Ю-87», прозванные солдатами «лаптёжниками» за обтекатели на неубирающихся шасси. Они зашли в пикировании и сбросили бомбы.

— Принесло тебя на нашу голову, — с досадой сказал старлей. — Ведь они твой танк бомбят, а миномётная батарея рядом.

Что мог сказать в своё оправдание Павел? Он только пожал плечами.

В той стороне, где стоял танк, раздалось несколько взрывов. Старлей сплюнув, сказал:

— Да мы уже пришли.

Они зашли в избу, и старлей постучал в дверь. Из-за двери крикнули:

— Открыто.

За небольшим столом сидел капитан, курил «Беломор». Дым в комнате стоял коромыслом.

— А, Гладковский, привет. Это кто с тобой? Пленного, что ли, взяли?

— Да нет, сам к нам на танке приехал. Белым днём, через наше минное поле — и не подорвался. Повезло.

— На каком танке? — не понял опер.

— На «Тигре».

— А где он его взял?

— У него у самого спросите. Проехал через траншеи и встал около моей батареи.

— Разберёмся. Можете идти.

Старлей козырнул и ушёл. Капитан чертыхнулся, пробормотав: «Свалился ты на мою голову — теперь переводчика искать…»

— Зачем переводчика? — удивился Павел. — Я русский.

Едва услышав русскую речь, «смершевец» схватился за пистолет.

— Сука, власовец!

— Да что вы все с власовцем! Сначала старший лейтенант, теперь вы! Свяжитесь со СМЕРШем, ведомство Утехина, майор Турков.