Юрий Корчевский - Танкист

А во взводе всё не так. Приняли его хорошо, но вот какое-то второе дно было, отношения между людьми… Павел попытался подобрать слова… неискренние, что ли, вроде как люди роли натужно исполняют. А впрочем — половина состава взвода такие, как он, да ещё и немчики из комитета. Может быть, поэтому?

Павел решил служить, не проявляя инициативы, не высовываясь. Хватит и того, что пятно на биографии. А войну — с ним или без него — выиграют. Одним танкистом больше, одним меньше… Но всё равно, когда машина мимо танков проезжала, Павел выворачивал шею, провожая через окно взглядом танки.

Есть ведь лётчики. Отбери у них полёты, небо — тосковать будут. Вот и Павел любил танки. Мощь, броня, огонь — что может быть сильнее танка на поле боя? Что пехотинец? Один выстрел, и в лучшем случае — один сражённый враг. Не то танк. Где из пушки другой танк подобьёт, где по колонне грузовиков гусеницами пройдётся, сминая в лепёшку и людей и технику.

Эх, непростая судьба у него, оказывается. Его сверстники уже капитаны, батальонами командуют, вся грудь орденами увешана. А он с чем домой вернётся? На гимнастёрке не то что орденов или медалей — погон нет. Что он матери скажет? А пацаны на улице попросят рассказать, как воевал — что он им расскажет? Как громкоговоритель на передовую таскал? В общем, одна сплошная нескладуха.

Прошло две недели. Павлу уже самому доверяли вести передачи. Сергей теперь больше в углу сидел, прислушиваясь, что Павел читает.

— Сергей, ты бы вздремнул, что ли? Ведь уже сто раз этот текст слышал, — усмехнулся Павел.

— Э, нет! Почему в спецмашинах два человека на передаче? Один другого контролирует — не сболтнул бы тот чего лишнего.

— Опа-на!

— А ты думал!

Дождливый август незаметно перешёл в такую же дождливую осень, только по ночам холоднее стало.

Наши гнали немцев на всех фронтах.

Павел регулярно слушал передачи Совинформбюро. Строгий голос Левитана перечислял отбитые у врага города — целыми списками. И многочисленные трофеи. Похоже, сломали немцам хребет. Силён ещё немец, ожесточённо сопротивляется — даже контратакует, и на некоторых участках фронта добивается временной победы. Но все уже чувствуют — близится конец войны. На некоторых участках фронта наши части уже перешли государственную границу. Впереди Польша, а за ней уже — Германия.

Тот день начался, как обычно. После завтрака выехали на спецмашине на «озвучивание», как говаривал старлей. Машине нашли удобное место за небольшим холмом, а сами понесли громкоговорители на передовую.

Как только пехотинцы увидели рупоры, они стали отчаянно материться и расходиться по траншеям в разные стороны. Уж очень громко орали рупоры, да и наслышаны были в пехоте об огне немцев по ним.

Пока возились с переноской громкоговорителей и проводами, за бугорок, поближе к их машине, под укрытие холма подъехали две самоходные артиллерийские установки. Павел посмотрел на них и вздохнул. На этих машинах, на базе танка Т-34 устанавливались 85-миллиметровые пушки. Им бы такие под Прохоровку! А сейчас, спустя всего год с небольшим, и они оказались слабоваты против новых немецких танков. Пушка «самохода» брала в лоб «Тигра» или «Пантеру» метров с шестисот, не дальше.

Самоходчики принялись возиться с боевыми машинами, а Сергей с Павлом заняли места в кунге.

Зазвучала музыка с пластинки. Павел уже выучил весь скудный репертуар с потёртых пластинок. И тут — то ли командир у немцев был злой, то ли была ещё какая-то причина, но немцы, вопреки своему обыкновению, не дослушали музыку до конца и тут же накрыли их огнём из «ишаков». Шесть мин легли кучно, но с небольшим перелётом, и угодили недалеко от самоходок. Экипаж одной из боевых машин был сражён.

— Бежим! — крикнул Сергей и рванулся из кунга. Павел — за ним. Сергей скатился в воронку из-под снаряда, а Павел побежал к обратному склону холма. Здесь ни мины, ни снаряды достать его не могли.

Послышался вой приближающихся реактивных мин. Павел вжался в землю. Ба-бах! Земля содрогнулась от взрывов. Всё вокруг затянуло пылью и дымом. А когда Павел поднял голову, то на месте их спецмашины увидел только искорёженную раму с горящими покрышками. Тут он снова услышал залп и приближающийся вой. В этот момент, как никогда, Павлу захотелось стать маленьким и заползти в незаметную щель. Да ещё вой этот невыносимый…

На этот раз мины рванули перед холмом, на позициях второй траншеи.

Павел поднял голову и отряхнулся от пыли. Будет следующий залп, или немцы успокоились? И тут только до него дошло. Первый залп был с перелётом, второй — с недолётом. Классическая артиллерийская «вилка». Если немцы дадут ещё один залп, он окажется в эпицентре.

Павел бросился бежать в сторону от холма. А сзади его уже догонял звук летящих мин. Снаряды подлетают неслышно — как и пули. Если услышал свист, падать уже поздно, снаряд дальше пролетел. А у мины скорость значительно меньше, и траектория навесная, потому оперение воет в полёте, наводя на людей смертный ужас.

Спиной чувствуя, что мины вот-вот коснутся земли и взорвутся, Павел упал в воронку недалеко от Сергея. На склонах холма, почти со всех сторон, как корона, поднялись столбы земли и огня. Над головой просвистели осколки.

— Что-то немцы сегодня злые! — крикнул из своей воронки Сергей.

— Ага! А машине нашей совсем каюк пришёл! — отозвался Павел.

Со стороны передовой захлопали выстрелы.

Павел поднялся из своей воронки и побежал в сторону — холм мешал видеть «нейтралку» и немецкие позиции.

Немцы шли в атаку. Впереди полз «Тигр», по сторонам от него четыре T-IV, а за ними бежала пехота.

Решение пришло сразу. Павел бросился бежать к самоходке. Что он, не справится? Управление такое же, как на Т-34. Пушка, правда, помощнее, но в обращении такая же, как и 76-миллиметровая.

Павел забрался в самоходку, пробрался к месту механика-водителя. Что на самоходке было плохо — так это люк перед механиком. Он был небольшого размера, только смотровой. Сделать его побольше мешала маска пушки, и покинуть через него горящую машину было невозможно.

Павел запустил двигатель — по корпусу машины прошла дрожь. По броне загромыхали подковки сапог, и в самоходку опустился Сергей. В трясущихся руках он сжимал револьвер.

— Ты что себе позволяешь? Застрелю!

— Ты лучше пушку заряди бронебойным снарядом, немцы атакуют! — прокричал Павел.

В самоходке было шумно, а шлемофонов не было — они остались на убитых самоходчиках.

Сергей растерялся.

— Я не знаю как! — закричал он в ответ.

Павел выжал главный фрикцион, включил передачу. Самоходка дёрнулась и поехала. Сергей не успел схватиться за что-нибудь рядом с собой, упал и ударился головой. Наган выпал из руки, он сел и стал потирать голову. Павел увидел это боковым зрением. Он объехал холм слева.