Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

– Борька, место! Андрей, оставь зверину.

Захлопнутая дверь и темнота. Работает кондиционер, а Борька как всегда находит своё счастье в обёртках. Но иногда пугает, пробежав по босой ступне своими толстыми лапами. Убил бы гада, да пусть живёт…

Где-то недалеко смеётся шакал. Ночь укрыла всё чёрным покрывалом. Яркая луна в небе и мерцающие звезды дарят рассеянный свет. Рядом нет никого. Шакал перестал смяться, и наступила тишина. Я затаил дыхание. Слышно, как передвигается песок в пустыне. Он двигается повсюду. Так тихо ещё никогда не было и мне кажется, что я сейчас услышу, как стукнет сердце у огромного камня. Он великаном возвышается надо мной, лежащим, и смотрит на восток. Остаток древнего мира. Кусок когда-то величественной горы. Сейчас он засыпан песком, но всё равно ещё огромен. Нет никого, ну и, слава Богу.

Передо мной дома, а позади пустыня. Я лежу и жду на границе между злом и добром. После дневной жары ночной холод в пустыне такой сильный, что кажется, вымерзли все кости. Но нужно терпеть. Стучать зубами нельзя, а то придёт смерть. Легко себя ей выдать любым движением. А может, никого и нет? И никто не осматривает пустыню тебе в ответ и не ждёт, пока ты шевельнёшься? Страх отличает умного солдата от мёртвого. Как только понимаешь что ты Бог, именно в этот момент и приходит смерть. А я не шевелюсь. Лежу на животе и мёрзну. Смотрю внимательно за сектором, за которым должен смотреть.

Вдруг рядом выбежал скорпион. Откуда ты взялся и чего тебе надо? Тень на песке с закрученным хвостом остановилась. Вышел на охоту. Сейчас как вцелит в меня, и всё, нет больше человека. Я отвлёкся на миг. Вижу, жук навозник толкает впереди себя неровный шарик. Так вот для чего охотник выбежал! Бросок. Удар. Жук дёрнулся и замер. Днём пустыня полна песка и с первого взгляда вроде как неживая. Но если стать частью этой огромной песочницы, то она чуть приоткроет тебе двери в свой невидимый мир.

Вот сейчас показала мне охоту скорпиона и плачь шакала заставила услышать. А вот зверёк с выпученными глазами. Мелкий грызун мчится куда-то в сторону границы, к домам из бетона. Нарушает же гад. Без разрешения шастает туда-сюда. И некому арестовать. Не отвожу взгляд. В секторе песок и мой мелкий нарушитель. Кругом мелкие песчинки: и на губах и в ушах. Не знал что у человека так много дырок, куда могут проникнуть песчинки.

Всё, не шевелюсь и смотрю в оба. Глаза болят. Там, у одного из многих домов на неосвещённой улице, зажглась светом щель приоткрытой двери. Она осветила того, кто пришёл в дом из темноты. Осветила и этим предала. Человек быстренько скользнул в дом. Щель погасла, и темнота вновь заполнила собой улицу. Смотрю, теперь зажегся огонёк в окне. Два силуэта: он и она. Типичный мужик, который обязательно придёт к любовнице, никуда не денется. У того, кто пришёл сюда есть дом и два сына. Я это знаю. Одной соврал, что любит и второй наверняка врёт, что тоже любима. Никто не знает об этом месте, но нам рассказали и мы пришли. Эх, хорошо сейчас ему – он искупался. Очистился от дневного пота и прыгнул в кровать к красотке.

Ну что, огонёк, посвети ещё немножко!? Покажи мне, если сможешь, того, кто прячется за окном. Тебе всё равно, а мне не будет скучно так лежать. Конечно, тот, который в доме, сейчас лежит в кровати, а вокруг меня всякая гыдота кусачая бегает. А ещё рядом мой дружок огромный камень, чьё сердце вот-вот стукнет. Я жду, огонёк. Жаль, не услышал и погас. Оставил меня вновь одного с пустыней.

Моргнул. Отложился и вновь приложился. Никого нет. Это и хорошо и плохо. Пугает темнота оставленной людьми улицы. Я правильно себя веду – боюсь. Такого пустыня никогда не выдаст. Она может только показывать образы, как в кино. А я случайный зритель – тихонько лежу и смотрю. Вот шакалы стащили из мусорника кусок бараньей шкуры. Нет, это потроха. Тащат куда-то. Один у другого выдирают. Самый большой из них, не останавливаясь, бежит вперёд. У него в клыках основная ноша. А группа бежит рядышком и вырывает друг у друга кусок поменьше. Рычат, кидаются один на другого, оставляют следы на песке. Залаяли собаки. Чёрт, сейчас они всё могут испортить.

Запах шакалов разбудил человека. Зажегся огонёк. Ах, вот и ты. Шепчу в переговорник, подтверждаю. Подошла тонкая линия девушки. Наверно пытается успокоить, говорит, что это шакалы. Она привычная, а он нет. Свет в окошке не гаснет. Мужской образ испуганно смотрит на меня. Он не может меня видеть, я знаю, а вот я его могу. Зря ты высунулся в окно. Так может и пожил бы ещё на воле немного. А теперь будешь всем рассказывать, какой ты герой. Хотя я вижу, как ты испугался шакалов. Девушка всё-таки уболтала – оставил окно и погасил свет. Остались луна, пустыня, камень, шакалы да я.

Моргнул. Приложился. Огромный диск на небе освещает всё вокруг, меня же прячет тень от камня. Сердце стучит ровно. Если долго смотреть на песок, то можно увидеть, как он ползёт. Сегодня пустыня это делает быстрее, чем обычно. Песчинки подгоняет ветер. Холодный и колючий, достаёт до самых косточек. Вставать нельзя. Попрыгать бы, размяться. Нет, лежи, моргай, но живи. Иначе можешь запросто превратиться в камень. Жить хочется и инстинкты, а может тренировки, заставляют забыть о холоде.

Ветер меняется, значит надо делать поправку на вынос. Если что, думаю на пол третьего хватит. Ничего страшного не произошло, ведь так, ветер? Я всё равно попаду. От меня зависит жить или умереть. Врагу своему не завидую.

Скорпион, смотри, какая жирная саранча! Неужто ты пропустишь такой лакомый кусочек? Нет, жадина. Вот опять твой хвост чуть приподнялся над головой. Чёрт, жалко саранчу. Торопилась по своим делам и лишь чуть-чуть расслабилась. Она огромная по сравнению с хищником. Застыла. Притворилась мёртвой. Наверное, думает, что не заметит.

Простите, актёры, мне пора. В окне вновь зажегся лучик.

– Выходит, – слышу в наушнике.

Пустыня, отпусти меня. Я вновь становлюсь человеком. Слова из наушника наверно услышал скорпион и, позабыв о саранче, бросился бежать. Хлопнул по нему рукой в перчатке, и почувствовал, как он хрустнул словно таракан. Ну, огонёк, покажи мне своего гостя. Дверь приоткрылась, и щель осветила силуэт.

– Илия, – шепнул – он на месте. Не спешите, дайте двери закрыться.

Четыре тени выросли возле одной. Дверь закрылась. Одна тень попыталась бежать, но самая большая махнула рукой и опустила кулак на голову вышедшего. Кто же такой удар выдержит? Подкошенная тень оказалась на могучем плече.

– Путь свободен.

– Мы уходим.

– Понял.

Медленно приподымаюсь. Тень от камня прячет меня, я знаю это. Присел на одно колено, смотрю на сектор. Никто не проснулся. Ни в одном из домов не зажегся огонёк. Улица по-прежнему темна. Сморю, как четверо вынырнули из домов и мчатся ко мне. Всё ближе и ближе. В шахматном порядке: трое прикрывают, один торопится побыстрее убраться. Несёт бурдюк. Мчится со своей добычей, делая семимильные шаги. Никому её не отдаст, так сильно она сейчас нужна.