Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

– Жми, идиот! Кому говорю!

Андрей ожил. В глазах появилось сознание. Нажал на кнопку стартера и мотор завёлся. Вдавил до отказа педаль в пол и тут же поднял рычаг ручного тормоза на себя. Машину подбросило и развернуло на месте. Резкий поворот руля и мы уже спиной к огню. Бегство вниз было таким быстрым, что в дыму мы чуть не врезались в пожарную машину, спешащую навстречу смерти.

Щелчок рации, заставил опомниться.

– Ну что?

– Нет автобуса. Мы не успели.

– Повторите.

– Мы не успели. Автобус сгорел. Все мертвы – истерический крик Андрея испугал того, кто был далеко отсюда. Рация щёлкнула и больше не задавала дурацких вопросов до самого поста.

Остановились только у полицейских. Наши два голубка стоят на том же месте и всё так же разговаривают. Я вспомнил лица тех, что сидели в автобусе. Мы стояли в тишине и смотрели, как мимо нас едут пожарные машины. Я повернулся к Андрею. Повытирал тайком слёзы. Андрей стоял рядом и ждал нового приказа.

– А настоящие мужчины не плачут, – сказал и посмотрел на меня сквозь выступившие слёзы…

Праздник независимости страны, это яркая клякса на картине повседневной жизни. Всё вокруг замирает, чтобы с рассветом солнца вспыхнуть шумом и гамом. Веселье, вывалившееся из квартир на улицу, заполняет пляжи и скверики. Мир вокруг наполняется ароматом жарящегося мяса. Такое впечатление, что сегодня мясной день на гигантской кухне. Дети шумят, собаки выпрашивают свой горячий кусочек и бегут играть дальше. Папы с важным видом стоят возле углей и переворачивают мясо, улыбаясь совсем неизвестным людям. Из открытых машин льётся восточная музыка. Здесь перемешивается всё: и арабская речь, и еврейская. Праздник объединяет и богатых, и бедных. Днём ранее, на заводах и фабриках, день независимости праздновался сосисками и кебабами. Но что такое коммунизм, мы все уже знаем. И то, что жарилось для всех, почти всегда сгорало над огнём. Но даже это не могло испортить праздник. Под вино, да ещё со знаменитыми лепёшками, обмазанными хумусом, со столов сметалось всё. Что может быть слаще халявы для евреев? И это не важно горелая она или перчёная, острая или солёная. Халява! То есть ешь, сколько хочешь, за всё заплачено. Заветное слово делает из непригодной к употреблению пищи сладкую конфетку. Ну что поделаешь? Такие уж мы евреи есть, такими нас создал Бог. Жадные и добрые, мирные и воинственные, весёлые и грустные – впрочем, как и все другие люди. И вот вся страна целый год ждёт прихода праздника горелых сосисок.

Для того чтобы понемножку досталось всем, придумали специальные деньги. Потому, как не всякий может себе позволить роскошный шашлык. Каждому солдату достаётся по сто таких монет. Мы скидываемся и закупаем на все деньги то, что потом съедаем за вечер. Иногда, чтобы подколоть друг друга подсовываем свинину. Евреи ведь не едят свинину. Но кто же устоит от вкусно приготовленного стейка, тем более свято веря, что это баранина? Ну, или делают вид, что верят. Купить мясо не проблема. Порой мы часто покупаем баранину у тех же арабов.

Они хоть и злы на нас, но деньги правят миром. Выкрикивают своё «Аллах акбар», а про себя желают нам приятного аппетита. Режут баранов, в надежде на хороший заработок, потому что знают – в этот праздник евреи особенно нуждаются в мясе.

Кругом царит радость и веселье, а у нас на базе возле домика слышится грузинская песня. Божественный запах жарящегося мяса смешивается с мелодией гор. Эта гремучая смесь заставляет молчать, нюхать и слушать. Чуть грубоватый голос красиво переливается, а его хозяин захватывает носы оставшихся на шабат солдат ароматом божественного шашлыка. Нам пока остаётся только мечтать и облизываться. В этот момент Илия чувствует себя художником. Только перед ним не кисти с красками, а раскалённые угли мангала. Огонь повинуется огромным рукам, ловко переворачивающим шампуры, рождая новую волну аромата. Наш грузин закрывает глаза от удовольствия. Он поёт и жарит, жарит и поёт.

– Илия!

– Что ты хочешь, Влад?

– Ну, скоро ещё?

– Не скоро. Погоди немного. Ещё пол часа, а то сырое мясо будете грызть.

– Илия, мы умрём от голода.

– Ну и умирайте. Придут другие дармоеды.

– Сволочь.

– Я знаю. Я большая сволочь.

Растягивая последнее слово, Илия перевернул шампур. Глянул на поджаристую корочку и улыбнулся своему произведению искусства широкой грузинской улыбкой. Я смотрел, как Илия заботливо отгоняет муху от шашлыков и думал, что вот это и есть его призвание – кормить людей вкуснятиной. Он продолжал петь, оглядывая поджаристые бока, и совсем не обращал внимания на меня с Андреем. А у нас, при виде этих рождающихся коричневых корочек в животе звучал симфонический оркестр. Жир капал сквозь решётку, и на малиновых углях вспыхивали язычки пламени. Илия сразу набрасывался с водой на непослушный огонь. Большой грузин в военной форме весь светился внутренним счастьем, прикасаясь душой к таинству ритуала. Наконец он обратил внимание и на нас с Андреем.

– А ну, марш отсюда! Не смотрите под руку.

Мы притихли. Слово марш звучало чересчур угрожающе, чтобы мы осмелились ответить повару великану.

– Илия, ты чего?

– Цыть мне тут.

– Илия?

Вспыхнул огонь и лизнул алым язычком шашлык.

– Влад, подай мне вино со стола.

Всё, началась военная операция. Сработала привычка взаимовыручки. Я вскочил, и кинутся к столу. Недорогое вино, даже скорее виноградный сок, был молниеносно доставлен в соответствии с приказом. Илия, пробормотав что-то, взял бутылку вина и погасил очаг неповиновения.

– Так его!

Это позволило мне некоторое время постоять рядом с божественным ароматом без вреда для своего здоровья. Но блаженство длилось не долго.

– А ну, марш на место!

Меня прогнали как провинившегося щенка назад к Андрею.

– Ну что?

– Да вот, остался без награды.

– Вот так всегда, Влад. Сначала используют, а когда не нужен, то сразу ступай на место.

– Я всё слышал, – улыбнулся Илия. – И не использовал я никого.

– Ещё как использовал.

– Если кто-то будет сильно умничать, то останется без шашлыка.

Андрея как обрезало. Он замолчал, и утро продолжилось наполняться ароматом мяса.

– Лучше сходите, бездельники, и купите кока колы.

– И правда, Андрей, давай пойдём отсюда.

– А мне, Влад, купите спрайта.

– Злым поварам только вода из-под крана.

– Умнику по имени Андрей ничего не достанется.

– А почему это?

– Такова жизнь, брат.

– Не брат ты мне!

– Это почему?

– Запахами моришь, а кормить не хочешь. Подайте бедолаге хоть косточку!!!

– Сейчас, Андрей, как подам больно.

– А сможешь? Тебе от мангала отходить нельзя.

– Да запросто!