Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

– Андрей, берегись!

– Ой, мама! – это было последнее, что он сказал перед столкновением с летящей горой.

Илия, сросшийся с резиновой камерой как одно целое, впечатал Андрея в стену, благодаря чему и затормозил.

– Ой, мамочка – послышалось из-под туши, и в этот момент камера лопнула.

Ко всеобщему удивлению домик устоял, а вот Андрею теперь явно нужна была госпитализация. Он отлип от стены, слегка поцарапав зубами сруб. Выплёвывая остатки древесины на снег, Андрей обвёл окружающих затуманенным взглядом. Илия, весь в резиновых ошмётках, глупо улыбался. Он начал извиняться, пытаясь поднять друга и придать ему прежний человеческий вид. Но его неуклюжие движения увеличили степень сотрясения Андреевского мозга. Спасатели стояли с широко открытыми глазами, еле сдерживая смех. Их явно не учили, как поступать в подобных эксклюзивных случаях. Все остальные пребывали в состоянии лёгкого столбняка. Я застыл с открытым ртом, по-моему вывихнув себе от удивления челюсть.

– Ой, мамочки, – Андрей явно был живой, что радовало. – Я уже в раю? А почему так темно? Я надеюсь, Бог это не та туша, которая нависла надо мной? Неужели не нашлось более симпатичных ангелов? И почему здесь так холодно?

Спасатели наконец-то очнулись и передвинули Илию в более безопасное для окружающих место.

– О, свет. Бог спасибо тебе.

Пребывая в состоянии лёгкого шока, Андрей всё ещё не понимал где находиться. Но вот взгляд его начал проясняться. Ватка с нашатырём, поднесённая к его носу симпатичной спасательницей, окончательно развеяли иллюзии. И вот тут он высказал всю любовь к Илии, накопленную в его любвеобильном сердце за много лет совместной службы. Даже горы заткнули холмикам уши, чтобы не слышать слов ругани. Сам Илия его испугался. Выплеснув из себя весь свой словарный запас, помятый, побитый и несчастный Андрей съехал по стенке вниз как растаявший холодец. Илия порядком струхнул и не придумал ничего лучшего как предложить:

– Ну хочешь я встану на колени?

Андрей молчал. Слова закончились.

– Ну хочешь, я тебя поцелую?

– Я тя щас поцелую! Я тебя сейчас так поцелую, без целовалки останешься!

– А хочешь, я тебя поцелую? – девочка-спасатель была явно опытным спасателем.

Атмосфера разрядилась, и у Андрея на лице появилось что-то похожее на улыбку. Он подставил помятую щёку для поцелуя.

– А ещё?

Поцелуй во вторую щёку вернул Андрея в этот мир и в его глазах загорелись искорки разврата.

Горка постепенно опять заполнилась людьми. Спасатели, как ни в чём не бывало, пошли искать новых камикадзе. Илия с расстроенным видом уселся у шахматной доски, а где-то в опускающейся темноте, в окружении свечей и романтической музыки Андрей получал первую медицинскую помощь из уст очаровательной спасательницы.

По телевизору идёт кино «Зелёная миля». Комната пуста. Борька бегает по полу в поиске жратвы. Ему совсем не одиноко, даже наоборот. Забытый всеми, точно также как и телевизор, он живёт своей жизнью. На базе тишина, никого нет. Повинуясь приказу все сейчас возле границы под огромным палящим солнцем.

Над головой пронеслась «кавалерия». Где-то впереди раздаются взрывы. Мне хорошо их слышно здесь, под деревом. Кто-то в штабе придумал войну в самый шабат. Поймал себя на том, что наблюдаю, как упорно маленький муравей тащит кусочек жёлтого листа. Он тоже готов выполнить любой приказ. Так и мы: никто не бежит от службы. Кто познал вкус адреналина, тот хочет это испытать ещё. Такая уж наша людская природа. Некоторые от безделья придумывают способы, как позабавить себя. Ну, там всякое разное: рулетка, высокие скалы, американские горки. Ищут грань между жизнью и смертью. Многие хотят её почувствовать. А она здесь, сейчас, появляется прямо под ногами вместе с ракетницей.

Я не искал этой грани, так получилось. Жизнь, научившая меня только стрелять и подписанный контракт – вот что заставляет меня быть здесь. Я знаю что выживу, потому как не совсем глупый солдат. Главное не быть героем. Героев смерть находит легко. Нужно быть как все, но делать это чуточку лучше других.

Смотреть, лежать, бегать и прыгать лучше остальных и буду жить, а смерть пусть найдёт иного. И ещё очень важно, если ты уже сделал сюда свой шаг, ничего не боятся. Секунда, миг размышления, может стоить кому-то жизни. Мы все тут ходим по грани. Аминь.

Прочитал молитву своему крестику в руке. За бляхой медальона его не видно. Солдаты со стороны смотрят, как я сижу под деревом и что-то шепчу своему номерному знаку. Некоторые смеются, но мне наплевать на них. Спрятал крестик, примотанный скотчем к бляхе, за пазуху и посмотрел на окруживший меня мир.

– Спаси и прости Господи за содеянное мной, – шепнул небу и улыбнулся рядовому. Тот оглянулся по сторонам и прибавил шагу.

Я рассмеялся и обратил внимание на вновь прибывших солдат. Они не такие как я, только что были дома. Сидели за столом со своими любимыми, улыбались гостям или просто смотрели телевизор. А может быть наблюдали за морем или читали книгу. Их высыпало около сорока из автобусов. С удивлением смотрят на громко смеющегося офицера. Мы с ними не в первый раз уже вместе. Некоторые лица я знаю. Подобрал колени под себя, чтобы не лежать вульгарно, будто на пляже. Вот вижу тех, кого так хотел видеть. Из третьего автобуса вышел врач. Он всегда с нами в ниточке, не ломает строй. В жизни простой обыватель, без подвигов и чуть даже трусоват, а у нас он врач. Его умение не раз отгоняло от меня смерть. Теперь ему уже не так страшно, потому как прибыл и уже никуда не денется.

– А где Илия?

– А он там, в платке. Получает свой паёк.

– Как дела у Андрея?

– В лото выиграл тысячу шекелей.

Робкое рукопожатие оставило мою руку в покое.

– Ну, значит выставится.

– Ага, он как раз тот, что поставит, – улыбнулся я.

Наступила неловкая пауза. Говорить вроде не о чём, но хочется побыть чуточку рядом, обвыкнуть друг к дружке. Как волки следуют за вожаком по запаху, так и нам скоро на свою охоту. И чтобы выжить, важно чувствовать всё, даже запах друг друга.

– Влад, я пойду, получу медикаменты.

– Да, конечно, Саня. А как твоя жена?

– Да ничего. Вот скоро должна родить.

– Молодец, удачи вам. А кого рожаем?

– Мальчика.

– Хорошая работа.

– Ну, Влад, стараемся. А эта вся хрень надолго?

– Не знаю, Саня. Может и да.

– Ну, я тогда побег. Возьму Редносика, Безболку, Челенджер.

– Ты там не слишком жадничай, всё это на себе тащить.

– Влад, лекарства это необходимость, а не ненужная вещь. О чём тут говорить?

– Всё, не лезу. Топай.

Доктор ушёл, а я улыбнулся, глядя на то, какие разные прибывают воины. Маленькие и большие, толстые и худые, бородатые и гладкие как младенец. Некоторые бреются у умывальников, некоторые молятся солнцу. Пришли лучшие из лучших. Автобусы привозят всё новых и новых. Многие водители уже сделали по пару ходок. Жизнь большого армейского организма проснулась и стала заполнять пространство вокруг моего дерева. Каких-то резервистов я помню по прошлой военной операции, остальных просто не знаю. Но все чётко выполняют приказы. Так создан этот мир: одни командуют, вторые исполняют. Без этого нельзя, иначе хаос.