Юрий Стрехнин - Наступление продолжается

А Бересов с Ириновичем тем временем спустились вниз. Вдруг они увидели мертвого человека, лицо которого им показалось знакомым. В его руке, связанные утками, были зажаты новехонькие немецкие офицерские сапоги, доверху набитые пиленым сахаром.

— Цибуля! — удивился Бересов.

Действительно, это был военфельдшер. Он лежал, широко раскинув ноги.

— Надо документы и награды взять, — озабоченно сказал Иринович.

— Какие у Цибули награды! — нахмурился Бересов. — За легкомыслие, что ли? Умереть и то не сумел по-солдатски.

И, еще посмотрев на тело Цибули, Бересов сказал с огорчением:

— Несерьезно жил, несерьезно и умер. А можно бы и его человеком сделать. Не успели… — и повернулся к адъютанту: — Распорядись похоронить как положено.

Бересов и Иринович пошли дальше. Во многих местах сцепившиеся, расщепленные снарядами и минами повозки и машины образовали настоящие завалы.

Всюду по оврагу бродили брошенные лошади, опустив раскосмаченные гривы. Сквозь посвистывание вновь ставшего сильным ветра изредка слышались то отрывистые, то протяжные стоны и крики. Это кричали раненые немцы, которых еще не успели подобрать санитары, подбиравшие всех — и своих и чужих. Изредка над оврагом пролетали какие-то случайные пули. Кто в кого стрелял, понять было трудно. Но было известно, что еще остались не сдавшиеся в плен враги. Их выискивали наши солдаты, держа оружие наготове.

Под конец дня командир дивизии доложил в штаб корпуса о том, что ввиду полного уничтожения противника боевые действия в районе Комаровки прекращены. К селу вышли все полки дивизии, а также многие другие, наступавшие рядом стрелковые части и конники. С левого фланга, разметав огнем и гусеницами остатки вражеской колонны, раздавив последние пулеметные гнезда на окраине села, подходили к Комаровке «тридцатьчетверки».

Солдаты первого батальона не могли видеть большого танкового боя, который разгорелся утром в степи, в стороне от участка, где наступали они. Танкисты много и славно поработали в этот день: застывшие в степи вражеские машины с оборванными гусеницами и развороченным нутром свидетельствовали об этом. Стрелки еще не знали, какую большую подмогу оказали им танки.

И вообще, многое ли открыто взгляду солдата, идущего в стрелковой цепи? Слышит он, как грохочет кругом, да видит лишь товарищей слева и товарищей справа.

Велико поле сражения, и не всегда доступно взору солдата все то, что происходит на этом поле. Но знает он, какая огромная сила помогает ему! Откуда-то сзади, невидимые, расчищая пехотинцу дорогу, бьют многочисленные полковые, дивизионные, корпусные пушки. Глуша вражеские огневые точки, расшибая «тигров» и «пантер», идут танкисты — надежные друзья стрелков; проносятся, обрушивая смерть на голову врага, грозно ревущие краснозвездные штурмовики и пикировщики. За движением цепи, в которой наступает рядовой, следит внимательный и заботливый командирский глаз. Путь, по которому должен пройти боец, многократно рассчитан и размерен на точных штабных картах. О судьбе солдата, об успехе его сегодняшнего боя думают и беспокоятся тысячи и тысячи людей, начиная от его жены и детей, которые где-нибудь в далеком зауральском городке с нетерпением и трепетом ждут письма из действующей, и кончая маршалами в Верховной Ставке, которые озабоченно склоняются над огромными картами фронтов.

И когда помнит солдат о всей этой великой всенародной заботе о нем — уверенно держит он в руках свое оружие и смело идет вперед, хотя, может быть, сейчас, в минуту боя, видит он около себя только товарища слева и товарища справа.

Многодневный боевой труд солдат и офицеров всех многочисленных частей, занятых ликвидацией окруженного врага, был закончен. Полки, перед которыми еще утром стоял опасный противник, теперь не имели перед собой ни одного вооруженного вражеского солдата. К Комаровке уже подходили войска соседнего фронта. Это спасаясь от них, с утра по шоссе, идущему мимо Комаровки на юг, хлынули бесчисленные немецкие колонны, мечущиеся меж наступающими навстречу друг другу войсками двух Украинских фронтов.

В степи, за Комаровкой, уже не было заметно противника. Но кто его знает? Может быть, в лесах и балках еще укрылись какие-нибудь недобитые вражеские подразделения?

Командир дивизии приказал командирам полков выслать по нескольку рот для «прочески» местности и установить связь с войсками, идущими с севера.

Разведчики Никиты Белых вышли на задание еще тогда, когда на окраине села трещали последние выстрелы. Растянувшись вереницей, они двигались от балочки к балочке, от рощицы к рощице, пересекали мерным шагом пустые, оголенные ветром пашни, проходили через заснеженные заросли ломкого бурьяна, через обтрепанные вьюгами кустарники.

Разведчики искали врага. Но врага не было. Изредка только попадалась им невесть как заехавшая в глубокую балку, брошенная немцами автомашина, убитая лошадь или оставленная с обрезанными постромками повозка, нагруженная награбленным добром, которое не пошло грабителям впрок. Иногда из-под сыпучего снега виднелись серо-зеленые лохмотья: то сам грабитель лежал на отведенном ему судьбой «жизненном пространстве». Но живого врага не было видно нигде.

Впереди, в поле, сквозь колышущуюся белую муть, замаячили тонкие черные стволы деревьев. Белых подозвал к себе Федькова и приказал ему с Булагашевым осмотреть лесок.

Осторожно ступая по глубокому снегу, Федьков и Булагашев вступили в лес. Над их головами, в вершинах деревьев, глухо шумел ветер. Покачивались обнаженные, черные ветки с оставшимися кое-где прошлогодними листьями — скрученными, красновато-желтыми, словно опаленными.

С каждым шагом снег становился все глубже и глубже, и разведчики с трудом пробирались по нему.

Они были уже в середине леска. Федьков, шедший справа, вдруг остановился и молча махнул рукой, показывая себе под ноги.

На снегу были видны два чуть заметных продолговатых углубления. Еще несколько таких же углублений виднелись поблизости, цепочка их тянулась дальше в глубь леса. Это были человеческие следы, оставленные совсем недавно.

— Здесь немец ходил! — сказал уверенно Федьков.

— Пошли!

Вскоре следы пропали: в этом месте снегу намело больше. Но Федьков шел не останавливаясь. Он догадывался: немцы зашли в лес для того, чтобы здесь переждать до ночи.

Разведчик был уверен, что снова найдет потерявшиеся следы. И неожиданно для себя увидел немцев — впереди, шагах в ста, в небольшой лощине. Они сидели в кустах, тесно прижавшись друг к другу, высоко подняв воротники. Сквозь сетку ветвей видны были зеленые шинели и пестрая ткань плащ-палатки. Федьков, присев за деревом, пересчитал врагов. Их было пять. По меховым воротникам шинелей можно было догадаться, что это офицеры.