Георгий Жуков - Один МИГ из тысячи

Вечером на командный пункт поступило сообщение, что Крымская полностью очищена от гитлеровских войск. Тяжелая борьба, длившаяся в течение недели, закончилась нашей победой. Но гитлеровцы тут же начали контратаковать. И назавтра с раннего утра Покрышкин со своей шестеркой снова был в воздухе.

Первый боевой вылет прошел мирно, без встреч с противником, но второй полет кончился одной из самых жарких схваток за все это время.

Покрышкин вел свою шестерку, прижимаясь вплотную к тяжелым низким облакам — они ползли над Крымской на высоте 600 метров. Эшелонировать патруль по высоте было невозможно, и Фадеев с Трудом, получившие задачу прикрывать ударную четверку, шли сзади. Подходя к Крымской, Покрышкин заметил, что Фадеев отстал.

— Фадеев, Фадеев, подойди ближе! — скомандовал он. Но следить за Фадеевым дальше было некогда — Борман со станции наведения уже передавал: «Над Крымской бомбардировщики! Сбейте их с курса...»

Как нарочно, над Крымской открывалось широкое голубое окно, и солнечные лучи потоком лились в глубокий облачный колодезь. Бойцов, упрямо державшихся за камни сожженной станицы, солнце на этот раз не радовало: фашистские бомбардировщики, приходившие стаями в район боя, ныряли один за другим в окно и сбрасывали свой груз.

Покрышкин с ударной четверкой ринулся навстречу бомбардировщикам. Мгновение — и все смешалось. Тяжелые немецкие самолеты, отвесно пикируя, бросали бомбы; истребители Покрышкина, лавируя среди бомб, били из пулеметов и пушек, и дымчатые трассы пуль и снарядов рассекали воздух.

Бомбардировщики шли волна за волной. Вокруг них, словно осы, вились «мессершмитты». Покрышкину и его четверке, начавшим бой на низкой высоте, приходилось туго. Однако им удалось все же расстроить боевые порядки бомбардировщиков. Видя, что воздушная атака расстраивается, гитлеровские истребители яростно набросились на четверку Покрышкина. Но гвардейцы стойко приняли их натиск. На землю упали три «мессершмитта». Один из них сбил Покрышкин.

Немецкие истребители отскочили. Пользуясь короткой передышкой, Покрышкин собрал свою группу. Их оказалось только пять. Не хватало машины Фадеева...

Четверть часа спустя на земле Труд рассказал, что произошло. Отстав от ударной четверки, Фадеев по своему обыкновению начал жадно искать встречи с противником и напоролся на группу фашистских истребителей, пришедших в район Крымской, чтобы расчистить воздух над станицей. Вначале он заметил только пару «мессершмиттов». Решив, что вдвоем с Трудом он легко одолеет их, Фадеев, не раздумывая, атаковал гитлеровцев и... окончательно потерял из виду Покрышкина. А тут сверху свалилась вторая пара «мессершмиттов», за ней третья... Фадеев и Труд попали в ловушку.

В разгаре схватки Труд увидел, что «мессершмитт» зашел в хвост Фадееву. Андрей дал мотору предельную нагрузку, догнал гитлеровца и, в свою очередь, пристроился к нему в хвост. В воздухе на мгновение образовалась невероятная карусель: гитлеровец бил по Фадееву, Андрей — по гитлеровцу... Труд подошел совсем близко к «мессершмитту» и отчетливо увидел, как огненные шары его трассирующих снарядов входят в металлическое тело немецкого самолета. «Мессершмитт» уже горел, но упрямый немец продолжал бить по Фадееву,

Сколько времени прошло? Вероятно, доли секунды, но Труду они показались вечностью. Наконец горящий «мессершмитт» свалился в штопор. Но и самолет Фадеева странно накренился и стал беспомощно разворачиваться. По радио раздался глухой, изменившийся голос Вадима:

— Иду домой... Я Фадеев... Прием...

Андрей хотел прикрыть Фадеева, но тройка «мессершмиттов» разом накинулась на него, и он завертелся, отбивая атаки. Остальные фашистские истребители добили Вадима...

А несколько дней спустя пришел Указ Верховного Совета СССР: гвардии капитану Фадееву было присвоено звание Героя Советского Союза.

После долгих и кровопролитных контратак гитлеровцы отошли на вторую линию обороны: Горно—Веселый—Молдаванская—Киевская. Всего с 29 апреля по 10 мая, пока шли бои в районе Крымской, советские летчики произвели на этом участке около 10 тысяч самолетовылетов и уничтожили в воздушных боях 368 фашистских самолетов — более трети всего, чем располагали здесь гитлеровцы! Наша авиация потеряла 70 самолетов.

На новом рубеже гитлеровцы решили обосноваться всерьез и надолго. Его на протяжении нескольких недель строили фашистские саперы под руководством лучших инженеров Германии. Для черных работ они использовали сорок тысяч женщин и детей, пригнанных ими сюда, на край кубанской земли, в дни отступления. Фашисты заставляли женщин и детей под дулами пулеметов копать вязкую глину, дробить щебень, мешать бетон. Когда же работы заканчивались, гитлеровские пулеметчики методичным, точным огнем истребляли людей. Этот новый укрепленный рубеж, построенный на крови и костях, фашисты назвали сентиментальным именем «Голубая линия».

Когда войска 56-й армии подошли вплотную к «Голубой линии», им была дана некоторая передышка для подготовки к новым боям. В штабах подводили итоги боевых действий, ставили новые задачи. 11 мая 1943 года в станице Пашковской, близ Краснодара, было созвано совещание командиров авиационных дивизий и корпусов — надо было подвести итоги большого воздушного сражения, развернувшегося над Кубанью.

В тесном помещении, прижавшись друг к другу, сидели генералы, полковники, испытанные командиры воздушных соединений. 216-ю дивизию представлял подполковник Дзусов, наиболее вероятный кандидат на пост комдива, — генералу Борману теперь было доверено оперативное руководство по радио воздушными боями всей истребительной авиации над «Голубой линией», и он с рассвета до заката солнца дежурил на переднем крае у своей походной радиостанции, не выпуская микрофона из рук.

С разбором итогов проведенной операции на совещании выступил командующий Военно-Воздушными Силами Советской Армии маршал авиации Новиков. Вглядевшись в обветренные, загорелые лица командиров, которые не раз видели смерть своими глазами и побеждали ее, он убежденно сказал:

— Четвертая воздушная армия имеет все данные, чтобы удержать за собой завоеванное ею господство в воздухе и организовать в дальнейших боях авиационное наступление. Залог этому — большой опыт проведенных вами двадцатидневных воздушных боев, залог этому — хорошие, обстрелянные и испытанные в боях кадры летчиков и накопленное руководящим составом умение управлять авиацией на поле боя.

Маршал на мгновение задумался и продолжал, развивая свою мысль:

— Господство в воздухе... Авиационное наступление... Но как понимать эти определения? Я должен сказать, что у нас очень часто их употребляют к месту и не к месту. Мы должны исходить из того, что завоевать в данное время абсолютное господство в воздухе на всем фронте пока невозможно: для этого у нас еще нет сил. Но завоевать господство в воздухе на одном из участков фронта, и притом на важнейшем участке, можно и должно, и вы это доказали. На каком же участке необходимо завоевать и удерживать господство в воздухе? Безусловно, на том, где сосредоточиваются главные силы наземных войск и где они готовятся нанести главный удар. Мы должны: во-первых, не позволить противнику организованно бомбить боевые порядки наших войск, а во-вторых, обеспечить выполнение боевых заданий нашими бомбардировщиками и штурмовиками так, чтобы они не несли потерь от истребителей противника.