Юрий Рышков - Капитан Быстрова

На участке фронта, где базировалась дивизия Головина, было временное затишье: погода, как назло, стояла скверная — низкое туманное небо, дожди…

В полку Наташу встретили как старого друга и боевого товарища. Не было конца расспросам и разговорам.

К ней возвратились ее бывший ведомый, старший лейтенант Гришко, и механик Кузьмин.

В середине марта развернулись жесточайшие бои за Кюстрин — последний опорный пункт врага на правом берегу Одера, и летчикам пришлось крепко поработать, поддерживая наступление советских войск.

После взятия Кюстрина дивизию перебросили на север, где был восстановлен аэродром неподалеку от города Шнайдемюль.

«Здесь начинается Померания, — подумала Наташа. — Мы подошли к земле, где живет немецкая рабыня Паша Быстрова! Жди, сестренка! Скоро настанет день твоего избавления. И не сдобровать подлецу помещику!.. Горе у нас, Паша: потерялся Николушка, очевидно, то же где-то у немцев…»

В свободное время вместе с Кузьминым и Гришко Наташа выходила на шоссе близ аэродрома. Мысль о сестре не оставляла ее, и она надеялась хоть что-нибудь узнать о ней от людей, освобожденных из фашистского плена.

Шли эти люди по шоссе мимо аэродрома с небольшими котомками за плечами, иные с крохотными узелками, а то и «порожняком», налегке, полуголодные и голодные, больные, изможденные, но счастливые и посветлевшие. Они торопились домой, на родину, по дороге разыскивали земляков и попутчиков.

— Откуда родом? — спрашивала Наташа всех и каждого, раздавая хлеб и консервы, сахар и шоколад, собранные среди товарищей. Вещевой мешок с продуктами обычно висел на плече Кузьмина.

— Разные тут, — отвечали ей. — Есть из Белоруссии и из Курской области… Двое из Пскова, один из Луги…

— Где работали?

— Все померанские…

— Да не померли, — бодрясь, добавлял кто-нибудь.

— Пашу Быстрову никто не встречал? — спрашивала Наташа. — В Померании была. Работала у помещика…

— Нет, не слыхали о такой, — виновато отвечали те, к кому она обращалась, и, поблагодарив за хлеб-соль, шли дальше, на восток.

Несколько дней кряду выходила Наташа на шоссе между Шнайдемюлем и Бромбергом.

Хлеб, консервы, сухари, сахар, вареную картошку, завернутую в пергаментную бумагу, выносила она на дорогу и все спрашивала, спрашивала о Паше Быстровой и без всякой надежды о Николушке.

Много страшных рассказов услышала она в ответ. Особенно тяжелое впечатление произвела на нее группа девушек, угнанная в Германию из-под Калуги. Две из них были полупомешаны и заражены сифилисом, четыре — больны туберкулезом…

Никто ничего не знал о Паше Быстровой.

И все же Наташе «повезло».

Выйдя однажды на шоссе, она остановила трех совершенно обессилевших и изможденных женщин. Две были орловскими, третья — украинка из-под Канева. Ни на что не надеясь, Наташа на всякий случай спросила и у них о сестренке.

Женщина из-под Канева всплеснула руками:

— Боже ж мой! Паша Быстрова!.. Да мы с ней вместе работали. Нас двадцать два человека было… В Дейч-Кране…

— Где она? — с трудом сдерживая волнение, спросила Наташа.

— Померла, сердешная… Давно уже. В сорок втором еще… Весной, не то осенью. И не вспомню сразу… Антонов огонь прикинулся, из-за глаза. Выбил ей глаз помещик…

Несколько минут Наташа стояла молча, опустив голову, и слезы быстро-быстро бежали по ее похолодевшим щекам.

— Жив он, этот помещик? — наконец спросила она и не узнала своего голоса.

— Как наши стали подходить, мы его повесили. Не дали удрать…

— Жаль…

— А сестренку твою мы похоронили… Только без гроба. Помещик досок не дал.

— Вы знаете место, где ее могила?

— Как же не знать! На полянке, у соснового леса, за фруктовым садом… На кладбище не позволили, чтоб землю там русским человеком не поганить…

— Сволочи! — прохрипел Кузьмин.

Наташа подсела к женщине:

— Дайте мне точный адрес и план… Сможете?

— Адрес дам, но точно разве начертишь? Не знаю, пожалуй, и не найдешь… Могилу ее через месяц помещик заровнять велел. Поляну, говорит, уродует. Крест, что мы поставили, сам раскачал, вытянул и бросил… Могилу заровняли…

Наташа всхлипнула:

— Тихон, ты слышишь? Ну скажи мне: что творится на белом свете?! Тиша, ты что-нибудь понимаешь?..

Кузьмин не мог ответить. Он промолчал, только стиснул зубы и кулаки.

— Найти ту могилку можно, — стараясь успокоить Быстрову, сказала женщина. — Один француз, тоже с нами работал, пленный, чтоб отметить могилку, суперфосфату там насыпал, и трава шибче расти стала. Два лета так было…

— Сейчас какая же трава? Снег еще не везде сошел…

— Все равно можно найти. Запомни: как раз напротив, метрах в двадцати, две сосны стоят, сросшиеся в комле. Должен быть и черенок от лопаты, забитый вместо креста в головах могилы вровень с землей… Опять же тот француз отметил, но так, чтобы помещик не знал. Такой парень хороший был. В прошлом году сбежал…

Наташа твердо решила найти могилу сестры. Она предложила женщине поехать с ней и показать место, пообещав подвезти ее обратно до Бромберга и помочь нагнать попутчиц.

— Что ж, поедем. Отказать совести нет…

— Далеко туда?

— Километров сорок. За Дейч-Кране… Слыхала такое место?

— Знаю.

— Там по-над озером большое имение есть. Сад, за садом опушка соснового леса. В лес полянка вдается… Там, на полянке, и могилка… По самой середине, против сросшихся сосен.

Наташа побежала к Станицыну и рассказала обо всем. Командир полка дал ей машину.

Недалеко от Дейч-Кране на контрольно-пропускном пункте Наташину спутницу наотрез отказались пропустить дальше: во-первых, прифронтовая полоса, во-вторых, запретная зона.

Пришлось подчиниться.

Наташа еще раз поблагодарила женщину, усадила ее в кабину попутной машины, шедшей до самого Бромберга.

— Как жаль, что до конца не могу помочь вам… Но что сделаешь… — говорила, прощаясь с Наташей, женщина из-под Канева.

— И на том спасибо.

На перекрестке Наташа спросила у регулировщицы, как проехать в имение.

— Полтора километра прямо, затем семь — налево! — ответила русская девушка в шинели, указывая флажком проезд.

У въезда в имение машину задержал часовой и, покрутив рукоятку полевого телефона, вызвал начальника караула. Тот в свою очередь побежал к командиру части.

Через несколько минут у шлагбаума появился капитан с черными просветами и эмблемой войск связи на погонах.

— Какая нелегкая занесла вас сюда? — нелюбезно проговорил он издали.

— Вы обращаетесь к майору, — строго пояснила Наташа. — Мне надо попасть сюда! — Она ткнула пальцем в карту, заложенную в планшет. — А вернее, вон туда, — показала она на опушку соснового бора. — К двум сросшимся соснам…