Величко Нешков - Наступление

— У вас была возможность расправиться с Чугуном, почему вы не сделали этого? — спросил Ганков, закуривая новую сигарету.

— Я вам уже говорил вначале, что испытывал к Чугуну чувство особого уважения. Цено Ангелов поставил задачу одним махом обезглавить окружную партийную организацию, а затем и отряд, но…

— Но, — прервал его Ганков, — это вам не удалось.

— Это все. Делайте теперь со мной что хотите…

Ганков подал ему бумагу и ручку, а сам сел за стол, достал новую папку и погрузился в чтение. Только время от времени он бросал беглый взгляд на Данчо, который быстро и сосредоточенно писал, боясь, казалось, пропустить какую-нибудь важную и значительную подробность…

Свой приговор Данев выслушал с тупым равнодушием. В ушах у него зашумело, он вдруг сразу обмяк и раскис. Ему захотелось что-то сказать, но язык его не слушался, а в горле пересохло.

Выстрелом в упор приговор был приведен в исполнение.

К вечеру часть 1-го батальона прибыла в кокетливое полухорватское-полувенгерское село. Днем светило солнце, снег раскис, но ветер не переставал хлестать солдат по лицам, которые из-за этого сделались красно-синими.

Каждое новое размещение по квартирам сопровождалось шумом, гамом, выкриками.

— Земляк, наша рота в самом конце села!

— Сват, скажи Мечо, чтобы зашел ко мне в желтый дом за кузницей!

— Ох, ног под собой не чую! — охал усатый дядька, входя вслед за своими товарищами в широкий и заботливо прибранный двор.

— Опять нас десятеро в одной комнате, негде будет повернуться, — недовольно бубнил себе под нос какой-то солдат, стоя у забора и вытряхивая из вещмешка крошки хлеба.

— Ложись во дворе, будет просторней, можешь развалиться как твоей душе угодно, — с издевкой ответил ему другой солдат, который стоял с топором, собираясь рубить дрова для печки.

Отставший от других взвод проходил по улице. Низенький поручик устало шагал в стороне от солдат и время от времени покрикивал:

— Идти в ногу! Не забывайте, что вы болгарские солдаты! Для холостых найдутся тут и девчата!

— А для женатых, господин поручик? — в шутку спросил высокий сгорбленный мужчина.

— Много хочешь — мало получишь! — ответил другой.

Рота Слановского первой прибыла в село. Слановский обошел все дома, осмотрел их, на всякий случай предупредил солдат, что ему не хотелось бы слышать потом от хозяев нарекания на постояльцев, и ушел к себе. Сев к теплой печке, с трудом стянул с ног мокрые сапоги. Пожилая сухонькая хорватка суетилась по дому, приглядываясь к нему близорукими глазами, словно боялась что-нибудь упустить и вызвать тем самым недовольство гостя.

— Ничего мне не надо, спасибо за заботу, — обратился к ней Слановский.

— И у тебя есть мать, а у меня сын, вроде тебя, — вздохнула женщина.

— А где ваш сын?

— В армии, партизан он. Ох, дети, не знаете вы материнских мук! В этом доме было полно детей. Один только у меня остался. Защити его, господи, и спаси, святая дева! — набожно перекрестилась она.

В комнату торопливо вошел Луканче, вытянулся по стойке «смирно» у двери и громко доложил:

— Господин подпоручик, прибыла почта. Мне пишут из села, что мои чувствуют себя хорошо. Позавчера бабушка видела вашу Бойку.

Хозяйка вышла на цыпочках. Слановский, улыбаясь, спросил:

— Кто тебе пишет, бабушка Луканица, что ли?

— Так точно.

Слановский замолчал и немного спустя тихо спросил:

— Устроились?

— На этот раз повезло. Разместились свободно. Разрешите идти? — Луканче отдал честь и повернулся на каблуках к двери.

— Отдыхайте, а завтра узнаем, сколько нам здесь стоять…

Фельдфебель Станков шумно высморкался за дверью, поздоровался с хозяйкой и, громко топая, вошел к Слановскому.

— Господин подпоручик, ужин готов! — четко доложил он. — Получил сапоги для замены. Когда прикажете раздать?

— Сапоги — завтра, а ужин — сейчас, — улыбнулся Слановский. — Здесь простоим несколько дней. Пусть ребята постираются и почистятся. Все размещены?

— Так точно, господин подпоручик, — ответил Станков и только хотел доложить о новых похождениях Маджара, как Слановский сказал:

— А вы, фельдфебель Станков, будьте осторожны! Здесь, по моим сведениям, водится ракия…

— Зарекся, господин подпоручик. Честное слово, вином и ракией больше не балуюсь.

— Хорошо, посмотрим, на сколько тебя хватит, — улыбнулся Слановский и разрешил ему идти.

Выйдя из дома, фельдфебель Станков быстрыми шагами направился к ротной кухне. Как раз возле сельской кузницы он встретил Маджара Пирова, который вел на веревке мула по кличке Мургаш.

— Слушай, — скрипнул зубами Станков, едва удерживаясь от искушения ударить Маджара, — повар постоянно жалуется на тебя. Если не исправишься, пеняй на себя. Душу твою поганую вытрясу, а своего добьюсь.

— Да я, господин фельдфебель… — Маджар вытянулся перед ним по стойке «смирно». «Странно, — подумал он, — чем я ему не угодил? Угодничаю перед ним, воду ношу…»

— Если он еще раз на тебя пожалуется, шкуру спущу и барабан сделаю, так и знай! — И фельдфебель пошел дальше.

Мургаш сделал несколько шагов, и как раз перед кузницей ему захотелось показать свой строптивый норов. Маджар хорошо знал капризы своего длинноухого друга, поэтому стал упрашивать его как человека:

— Ну пошел, Мургаш, дам сахару. Ну пошел же, давай! Небось слышал, как ругался ротный фельдфебель? Подведешь меня, и тебе несдобровать, будь уверен. Ты еще меня не знаешь, — продолжал он, и в голосе его звучала просьба и угроза одновременно.

А мул стоял как вкопанный. Занятый им, Маджар не заметил, как из мастерской вышла восемнадцатилетняя девушка в ярко-желтом платье, короткой шерстяной кофте, с большими серьгами в ушах. У нее были черные глаза и сочные, как черешня, губы.

— Хей! — крикнула девушка на мула, и животное вздрогнуло, ожидая удара, и уже без приглашения покорно пошло вперед. Маджар, уставившись на девушку, забыл и о фельдфебеле Станкове, и о ротном поваре, и об упрямстве мула.

— Здравствуй, красавица! А не страшно ли тебе одной среди такого количества солдат? — спросил он, чтобы как-нибудь завязать разговор. Они разговорились.

Девушка отвечала ему по-хорватски, и он, хотя и не понимал всего, узнал главное: ее зовут Ирина, она дочь местного кузнеца.

Маджар провожал девушку глазами до тех пор, пока ее стройная фигура не скрылась в темноте за островерхими домами. Наполнив котел водой, он долгое время глядел в ту сторону, куда она ушла, и, только когда убедился, что она больше не выйдет, направился к ротной кухне. Но образ девушки остался у него перед глазами. Чтобы отомстить Маджару за задержку, фельдфебель Станков отослал его ночевать к солдатам из 1-го взвода.