Степан Ракша - Днепровцы

Бывший чалбасский помещик Шпехт командовал белогвардейским отрядом, стоявшим за Турецким валом. Наши разведчики, побывавшие там, докладывали, что он готовится к наступлению. Ждет только, пока мороз подсушит грязь. Рассчитывает, уничтожив нас побыстрее, рвануться к Херсону на соединение с тамошними десантами интервентов, ну а заодно и в свое имение заглянуть.

Подморозило лишь в конце января. Это было кстати не только Шпехту, но и нам — надоело уже вязнуть в грязи, рвавшей обувь, да и коням было тяжко.

А на месте нам не сиделось. Приходилось все время колесить по уезду. То в Алешки — там самостийники собрали свой кулацкий конгресс и какой-то ротмистр Леснобродский грозился расправиться с большевиками. То в Копани — там эсеры Коваль и Василец организовали кулацкую самооборону и устраивали засады против красных. То на Ищенские хутора — там кулачье зверски убило председателя уездного ревкома Птахова и Кожушенко из укома партии.

В первой половине февраля, когда крымские белогвардейцы начали наступление на Перекопе, силы наших отрядов оказались разбросанными. Пасмурной ночью Шпехт с отрядом в полторы тысячи штыков и сабель подошел к Максимовке и окружил батрацкие казармы, в которые незадолго до того переехал со своим штабом Таран. Считая, что Таран уже в его руках, Шпехт не торопился. А наш командир успел между тем послать гонца в Каланчак и Бугаевку, где находились тогда главные силы отряда. К тому же в самом партизанском штабе было пять ручных пулеметов Люиса. Отстреливаясь из них, штабники во главе с Прокофием Ивановичем продержались некоторое время в казарме, а потом в темноте незаметно покинули ее и канавой выбрались из окружения. А тут подоспели и Харченко с пехотой, и Чепурко со своим эскадроном, и Баржак с чаплынской кавалерией. Отряд Шпехта был разгромлен наголову. От него уцелело только несколько сот всадников, сумевших скрыться за Турецким валом. Сам Шпехт попал в плен и был расстрелян своими бывшими батраками.

После этого еще дважды пытались белогвардейцы прорваться из Крыма на соединение с интервентами в Херсоне, но опять были отбиты, и лишь артиллерия белых время от времени нарушала тишину, установившуюся па перешейке вдоль Турецкого вала.

А в Хорлах корабли Антанты все же высадили десант.

Вину за это многие приписывали штабу. Особенно доставалось Амелину.

— Ты, адъютант, прохлопал. Не усилил вовремя охрану побережья, — наседал на него брат командира.

— А если бы белые из Крыма прорвались? — спрашивал Амелин.

— Штабу поповоротливее надо быть, — не унимался Степан. — Я это и Прокофию говорил и тебе напоминаю.

— А что ты предлагаешь-то?

— Предлагаю всыпать тебе хорошо за то, что проморгал греков, и как можно скорее выбивать их. Сами они отсюда не уйдут, им у нас, говорят, нравится. А мы сидим сложа руки, ждем, пока они укрепятся.

— Ты, Степа, спокойнее, — заговорил Алексей Гончаров. — В панику не надо бросаться. Твоя нелишняя взвинченность передается другим. Не забывай, что греки в Хорлах в основном на воде сидят. Обмелевшая акватория не позволяет крупным военным судам входить в порт. Они на дальнем рейде. А там их без пушек не возьмешь. Так что не будем, Степа, зря трепать нервы адъютанту, подождем лучше, что скажет командир.

Четыре дня уже прошло, как греки высадились в Хорлах, а командир еще не высказался, словно высадка интервентов его нисколько не тревожила, хотя с часу на час он становился все угрюмее. Партизаны уже не раз спрашивали командирова ординарца:

— Чего говорит-то Прокофий Иванович?

— А ничего. Молчит все. Сильно не в духе, — отвечал ординарец.

И вот на пятый день Таран вдруг оказался в кругу наших стратегов, горячо обсуждавших положение.

— Ну, о чем у вас тут спор идет? — спросил он.

— Да все об этих самых греках, — сказал Алексей Гончаров. — Мало у нас заботы было, так вот еще гости на нашу шею пожаловали. Степан волнуется, как бы они не обосновались тут надолго и с белыми не сомкнулись. Ведь расстояние-то не больше тридцати — сорока верст.

— Вот это и меня тоже беспокоит, — сознался Прокофий Иванович. — Видно, заставит нас Антанта стать моряками. Другого выхода не вижу. Раз центром нашего внимания становится море, значит, правы наши мечтатели — надо заиметь свой какой-нибудь флот. Сухопутные силы у нас растут, а на море мы что корабли в поле.

— Нам бы только какую ни на есть посудину, — вздохнул Алексей Гончаров.

— Вот именно. Ты, я вижу, правильно подходишь к решению задачи, — продолжал Прокофий Иванович. — А раз общее мнение есть, нам остается только произвести удачную вылазку к причалам Хорлов. Крупные корабли стоят на рейде, а помельче — транспорты, катера — у причалов. Так почему бы нам не захватить их налетом кавалерии и пехоты? Как думаете? Не осрамимся?

— Конечно, раз нужно, не подкачаем, Прокофий Иванович, — ответил Харченко. — Но вот только как это кавалерия будет атаковать флот в море?..

— А ты как думаешь, моряк? — командир обернулся к Алексею Гончарову.

Матрос наморщил лоб и стал рассуждать:

— Задача, конечно, не простая… Что и говорить, сложная, трудная задача. Можно сказать, даже загадка. Ее еще надо разгадать…

— Да ты не юли, — перебил его командир. — Разгадывать тут нечего. Отвечай прямо: увяжется или нет?

— Прокофий Иванович, да к лицу ли нам духом падать?! — воскликнул матрос. — Конечно, увяжется! Надо только дерзнуть. Если захотим, все сбудется, как сказал товарищ Ленин. А без флота нам никак нельзя с греками воевать.

— Ну, в таком случае не теряйте время, — сказал командир, — готовьте канаты, багры, топоры, подбирайте людей, знающих морское дело, — механиков, рулевых. Выявляйте артиллеристов…

— Это вам не гайдамаков по клуням ловить, — говорил командир, давая своим помощникам задание на разведку сил и расположения греков в Хорлах. — Все-таки как-никак эскадрой командует адмирал Яникоста. Говорят, и Софка с ним приехала. Надо все до мелочей разузнать: дислокацию, перегруппировку кораблей на ночь, особо выяснить состав морской пехоты…

Отряд подтянулся поближе к Хорлам, расположился в балке, уже по-весеннему зазеленевшей, и стал поджидать тут высланных вперед разведчиков. Командиры собрались у штабной тачанки обсудить поступившее от чаплынцев предложение о помощи.

— Людей у нас достаточно. Вот если бы пушки дали!

— Но ведь их, этих пушек, и у чаплынцев нет.

— Как же нет, если они всю зиму палят по колокольне у Перекопа?

— А что толку? Разве это пушки? Они же бесприцельные. Знают, что на колокольне артиллерийские корректировщики белых сидят, вот и палят, да без прицелов ничего у них не получается.

— Ну что ж, обойдемся без пушек. Вот, может, кавалерию Баржака попросить сюда?