Александр Одинцов - Огненная вьюга

Тепло встретили они посланцев Западного фронта. Братские объятия, радостные возгласы, расспросы без конца — о Москве, о делах на других фронтах, о действиях отряда. Они продолжались и за скромным, но радушным столом, за которым разведчиков принимали как родных братьев.

— Как вы расцениваете обстановку под Москвой? — спросил Мыларщиков. — Вы ведь недавно из столицы, и связь у вас с ней постоянная.

— На мой взгляд, — начал Огнивцев, — обстановка для наших войск складывается благоприятно. Фашисты на ряде участков фронта терпят поражения и отступают, неся большие потери в живой силе и технике. Недавно нам сообщили из штаба, что наши прорвали оборону противника на Клинском направлении и успешно развивают наступление.

— Это же совсем от нас недалеко, — сказал комиссар партизанского отряда. — А мы об этом и не знали. Спасибо за радостную весть.

Ответив на другие вопросы, Огнивцев рассказал командованию отряда о задаче, которая поставлена перед лыжниками Военным советом фронта, показал мандат, где предписывалось командирам партизанских отрядов всеми средствами оказывать его предъявителю полное содействие…

Потом заговорил комиссар партизанского отряда:

— В нашем районе в конце сентября сформированы два отряда. Основным районом дислокации стали лесные массивы в северной части района. Здесь с нами находятся окружной и районный комитеты партии.

— Какими силами вы располагаете? — спросил Огнивцев.

— В двух отрядах сто семнадцать человек, из них шестьдесят семь членов и кандидатов в члены партии, двадцать пять комсомольцев. Руководство ими осуществляет окружком партии, но, к сожалению, единого командования нашими отрядами пока нет.

— А как у вас с вооружением?

— Винтовок хватает, а вот с автоматическим оружием плоховато. Всего мы имеем несколько пулеметов и автоматов. Да вот теперь добавились трофейные шмайссеры, подаренные вами.

— Конечно, нам хотелось бы пошире развернуться да побольше сделать, но туго с минами, взрывчаткой, — включился в разговор Борис Васильевич Тагунов. — Желающих сражаться много, только дай им оружие. А его-то и не хватает.

— Да, трудностей немало. Особенно много их было на первых порах, — продолжал В. П. Мыларщиков. — Пришлось преодолевать и растерянность и пессимизм некоторых людей, распыленность партийных рядов. Начинали с создания партячеек и партийных групп. Костяк — местный партийный актив, коммунисты-армейцы, оставшиеся по разным причинам в тылу врага.

— А каково положение в Волоколамске? — спросил Огнивцев.

— Город здорово разрушен, но борется. Там действуют несколько надежных и сильных подпольных групп.

— А связь с ними есть?

— Да, конечно.

— Значит, если понадобится, можно надеяться на их помощь?

— Безусловно… И тем более для вас, выполняющих особое задание Военного совета фронта.

— В свою очередь и мы обещаем вам свою помощь, — сказал Огнивцев. — У нас имеется радиостанция. Можем передавать ваши сообщения в Москву. Есть хорошие специалисты-подрывники. Они смогут научить ваших людей этому делу.

— Спасибо, учтем. Мы обязательно воспользуемся вашей рацией. Не откажемся и от помощи ваших минеров, — заключил В. П. Мыларщиков.

В землянке стало очень жарко от сильно натопившейся печи. Огнивцев снял десантную тужурку, а затем и меховую безрукавку. И тут случилось неожиданное. Увидев на его гимнастерке кроме знаков различия старшего политрука Красной Армии ордена Ленина и Красного Знамени, партизанские руководители насторожились. Видимо, на какой-то миг они усомнились в том, что Огнивцев то лицо, за которое себя выдает.

— У меня мелькнула мысль, — не без смущения признался чуть позже Тагунов, — что вы вражеский разведчик, убедительно сыгравший свою роль, но явно переборщивший в «маскараде».

Что же, партизан можно было понять. В самом деле, в ту суровую пору столь высокие боевые награды имели очень немногие люди. А такие молодые, как Огнивцев, которому едва исполнилось двадцать три года, не встречались им вообще.

Пришлось комиссару отряда рассказать новым друзьям о том, что орденом Красного Знамени его наградили за отличие в боях с белофиннами в 1940-м, что орден Ленина ему был вручен самим генералом армии Жуковым за рейд по тылам врага на Смоленщине.

В дверь постучали и в землянку вошел молодцеватый в шапке-ушанке набекрень разбитной парень лет двадцати с небольшим. Увидев командира в форме с боевыми орденами, лихо вскинул руку к виску:

— Товарищ командир, разрешите обратиться к командиру отряда.

— Обращайтесь, пожалуйста, — смутился Огнивцев. — Я же никакой не начальник, а только гость Бориса Васильевича.

Командир отряда с откровенной гордостью кивнул на молодцеватого партизана:

— И мы не лыком шиты. Вот какие молодцы водятся в нашем отряде! Он с двумя разведчиками проводит вас до высоты 270,0 у перекрестка просек.

— Задачу понял, товарищ командир! — вытянулся молодой человек. — Разрешите идти?

— Идите, — сказал Борис Васильевич.

Партизан вышел из землянки. Командир отряда объяснил:

— Это, Иван Александрович, наш лучший разведчик и подрывник, гроза фашистов в нашем районе коммунист Илья Кузин.

Лишь позже станет широко известно о героических подвигах разведчика Кузина. В листовке, выпущенной в 1942 году, говорилось, что только в Волоколамском районе им было уничтожено 18 вражеских автомобилей с пехотой и различным снаряжением, несколько десятков солдат и офицеров, склад боеприпасов, три автоцистерны, штабная машина…

Родился И. Н. Кузин в 1919 году в деревне Санниково, Конаковского района, Калининской области в крестьянской семье. После средней школы он окончил Московский речной техникум и работал на канале имени Москвы штурманом и помощником капитана парохода. В 1935 году вступил в комсомол. По состоянию здоровья Кузин не был призван в армию. Но несмотря на это, добился, чтобы по путевке комсомола его направили в тыл врага. Два с половиной месяца боевая группа в составе шестнадцати разведчиков-подрывников, в которой находился и Кузин, пробыла в тылу наступающего противника на Смоленщине, нанося ему ощутимые потери, не давая покоя ни днем ни ночью. После возвращения на Большую землю в ноябре 1941 года был направлен в отряд Тагунова, где возглавил ударную группу партизан-подрывников. Эта группа провела несколько дерзких нападений на фашистов, на их коммуникации. Комиссар отряда написал о Кузине:

«Вот человек, которого можно считать настоящим героем! Кинофильм о нем надо бы снять и во всех кинотеатрах показывать, и, знаете, по десять раз люди смотрели бы, как «Чапаева»…»

Партийная организация отряда в тылу врага приняла И. Н. Кузина в свои ряды. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1942 г. Кузину было присвоено звание Героя Советского Союза.