Александр Одинцов - Огненная вьюга

Все притихли, вслушиваясь и всматриваясь в звездное небо. Но вокруг царила тишина. Только тихонько потрескивали в костерке догорающие сучья.

— Зря, паря, панику поднимаешь, — упрекнул кто-то радиста. — Ишь ты какой нашелся — он слышит, а мы все глухие, да?

— А я слышу, и все тут, — настаивал радист.

— Тихо, видно, и в самом деле летит, — сказал Кожевников. — Мы не слышим, а он слышит, может быть, не хуже звукоуловителя. Я его потому и взял с собой, чтоб упредил заранее.

— Если летит, то скоро появится над нами, — сказал Огнивцев. — Федор Николаевич, приготовьте сигнальные ракеты.

— А они у меня всегда в полной готовности.

— Ну, тогда порядок.

— Интересно, с какой стороны прилетит-то?

— Конечно же, с востока, со стороны Москвы.

— А вот и нет. Мы находимся близко от линии фронта, а самолет не может лететь на небольшой высоте через линию фронта. Его могут легко сбить. Он обязательно появится с запада, со стороны Лотошино.

— Какая разница, с какой стороны. Лишь бы прилетел.

Но вот отчетливо послышался натужный гул моторов и над поляной с запада появился самолет. В воздух взвились зеленые ракеты — сигналы взаимного опознавания: «Мы свои».

— Поджигайте костры, — подал команду начальник штаба. — Живо!

Сухие поленья, политые трофейной горючкой, вспыхнули почти одновременно. Разбежались по своим местам наблюдатели.

Самолет резко развернулся над поляной и ушел на северо-запад.

— Чегой-то он, куда он, может, это не наш самолет? — раздались встревоженные голоса.

— Кто там еще каркает?! — резко бросил в темноту старшина Кожевников. — Помолчите, все идет, как надо. Что вам самолет, балерина, чтоб на одном носочке разворачиваться? Сделает еще заход, и порядок.

— А не блуждает он?

— Цыть, говорю, — озлился старшина. — Ну ровно бабы, а вдруг да ежели… Не таких сюда посылают, которые заблудиться могут.

Словно подтверждая слова Кожевникова, с запада, из-за лотошинских лесов снова послышался нарастающий гул мотора и самолет, мигая огнями, точно прошел над кострами. Над поляной один за другим вспыхнули купола грузовых парашютов и быстро пошли к земле.

Над головами взвились шапки.

— Ура, соколы! Спасибо, друзья! Ура-а! — кричали разведчики, искренне надеясь в те секунды, что их слышат летчики.

Сбросив груз, самолет просигналил бортовыми огнями и поплыл над лесом, забираясь все выше и выше.

Радость делу в помощь. Весь груз, сброшенный на десяти парашютах, тут же собрали и доставили в барак лесорубов. В первую очередь распаковали и тут же распределили по взводам ящики с патронами, гранатами, толом, противотанковыми и противопехотными минами. Затем вскрыли тюки с консервами, медикаментами, мешки с сухарями, чаем, солью… Были и сухая колбаса, сало, шоколад. Экое богатство с неба свалилось… Спасибо Отчизне! Спасибо Москве!

Пока в отряде все шло, как планировалось: к часу ночи с боевого задания вернулся со своим взводом Алексеев. Прибыли и те, кто работал в «аэропорту». Представлялась возможность выступить к шоссе пораньше и в светлое время поставить командирам взводов боевые задачи непосредственно на местности. Они сводились к следующему: до рассвета следующего дня путем подрыва деревьев устроить лесной завал на шоссе, заминировать его и подходы к нему противотанковыми и противопехотными минами. С наступлением светлого времени не ввязываться в бой до появления нашей авиации. Затем совместно с ней нанести огневой удар по скопившемуся по обе стороны завала противнику. В случае попытки гитлеровцев до прилета наших самолетов расчистить дорогу воспрепятствовать этому огнем из пулеметов и автоматов.

Готовилась к операции отрядная малая медицина. Проверяя медиков, комиссар внимательно слушал воен-фельдшера Увакина, который доложил, что кроме санитаров в каждом взводе, в двухстах метрах от боевой позиции, будет действовать пункт медицинской помощи. Палатки имеются свои и трофейные. Медикаментов и перевязочных материалов получили с самолета в достатке. Для эвакуации раненых подготовили волокуши.

Дав медикам несколько советов, Огнивцев заслушал затем доклад командира хозяйственного взвода об организации питания личного состава. Оказалось, что старшина Кожевников недостаточно продуманно отнесся к этому делу. Обрадованный тем что отряд получил богатый запас продовольствия, он пошел по линии наименьшего сопротивления и решил раздать все полученные консервы на руки. Пришлось поправить командира хозвзвода и обязать его накормить бойцов горячей пищей из имевшихся еще продуктов, а консервы приберечь, что называется, на самый крайний случай.

Перед выступлением на операцию разведчики в белых халатах, в полном боевом снаряжении, на лыжах выстроились на лесной поляне. Командир и комиссар подошли к строю.

— Товарищ капитан, отряд готов к выполнению боевой задачи! — доложил начальник штаба.

Командир отряда прошел перед строем, внимательно осмотрел оружие и подгонку снаряжения разведчиков, кратко напомнил порядок предстоящих действий, а затем предоставил слово комиссару.

— Я с октября, — начал спокойно говорить Огнивцев, — ношу газету со статьей Алексея Толстого «Москве угрожает враг». Очень правильно он тогда сказал, что мы «…не во всю силу понимали размер грозной опасности, надвигающейся на нас. Казалось, так и положено, чтобы русское солнце ясно светило над русской землей…»

Голос комиссара окреп, зазвучал твердо, чеканно и в то же время с нотой суровой тревоги, что таилась в словах писателя: «Черная тень легла на нашу землю. Все поняли теперь: что жизнь, на что она мне, когда нет моей Родины?.. Потерять навсегда надежду на славу и счастье Родины моей, забыть навсегда священные идеи человечности и справедливости — все, все прекрасное, высокое, очищающее жизнь, ради чего мы живем?»

«Нет, лучше смерть! — выдохнул как клятву последние слова Огнивцев. — Нет, лучше смерть в бою. Нет, только победа и жизнь».

Бойцы крепко сжимали оружие, лица их посуровели…. Комиссар обвел взглядом людей и уже спокойнее продолжил:

— Я не случайно напомнил вам слова Алексея Толстого. Враг по-прежнему угрожает Москве. Отстоять ее — это и наш долг. Завтра предстоит трудный бой с фашистами. Совместно с нашими летчиками мы должны нанести удар по оккупантам. Мы ждали этого часа и он пришел. Наступила пора, когда мы своими активными действиями можем ускорить освобождение Подмосковья. Поздравляю вас, мои боевые друзья! Надеюсь, что никто из вас не дрогнет в бою, сделает все, чтобы выполнить боевую задачу.

Командир отряда взволнованно подал команду, и отряд начал движение. Он шел на боевое задание в полном составе. Впереди — разведка и взвод Алексеева, за ним — главные силы.