Александр Одинцов - Огненная вьюга

Прежде чем двинуться из деревни навстречу своим, Шевченко подозвал Огнивцева:

— Пошлем в разведдозор взвод Брандукова, без разведки соваться на шоссе всем отрядом не следует. Мало ли что…

— Но ты же вчера утверждал, что наши танки прошли по этому шоссе на запад, к Чисмене. Даже торжественно шумнули по этому поводу. Появились какие-то сомнения?

— Мое мнение прежнее, — ответил командир. — Но на всякий случай осторожность не помешает.

— Что ж, это правильно.

— Прошу тебя отправиться вместе с дозором. Посматривай там что и как. А я с основными силами вслед за вами. Хотел сам пойти с ними, да что-то занемог.

— С радостью. Спасибо за возможность первому встретиться со своими.

— Вот и ладно. Вперед!

Разведдозор подошел к шоссе в полдень. В разрывах туч появилось ослепительное солнце, залив снег нестерпимо ярким светом.

— Вот тебе и на, — недоуменно сказал Брандуков комиссару, выйдя на дорогу и не увидев на ней ни души. — Может, действительно ошиблись мы?

— Да нет, не похоже, — ответил Огнивцев, вглядываясь в полотно шоссе, изрытое глубокими колеями следов тяжелых гусеничных машин.

Не было сомнений — прошла большая группа танков, но чьих? И в какую сторону? На всякий случай комиссар приказал взводу занять оборонительную позицию, выставить боевое охранение и выслать группу разведчиков к расположенному неподалеку перекрестку дорог.

Но не прошло и десяти минут, как со стороны Новопетровского на пригорке показалась небольшая колонна крытых брезентом автомобилей. Наблюдавшие в бинокль Огнивцев и Брандуков отчетливо видели, что идут большие лобастые, явно не советские грузовики.

— Немцы! — воскликнул Брандуков. — Что будем делать, товарищ комиссар?

— Машины точно немецкие, а вдруг это наши на трофейных. Поэтому не разобравшись, открывать огонь не будем. Однако и хлопать ушами не следует. Командуйте, Брандуков. Взводу к бою, автомобили взять на прицел, а на дорогу выслать двух бойцов и остановить колонну.

— Есть!

Не прошло и минуты, как лыжники изготовились к открытию огня, а к шоссе отправились младший сержант Степанов с разведчиком, одетые в белые маскхалаты с опущенными капюшонами.

Медленно ползли автомобили по заснеженной дороге. Бойцы взвода припали к автоматам, готовые прикрыть огнем Степанова, выскочившего на середину дороги с гранатой в правой руке и трофейным автоматом в левой. До бойцов донесся его окрик:

— Стой! Хенде хох!

Машины остановились. Из их кабин начали выскакивать военные, одетые в добротные белые полушубки. С пару минут они, видно, «выясняли отношения», а потом бросились друг к другу, обнялись все разом, сбились в тесный кружок.

Тут уж и взвод не удержался рванулся на шоссе и начались объятия, поцелуи, крики:

— Ура танкистам! Слава героям подмосковной битвы! Привет лыжникам фронта!

Комиссар представился начальнику колонны. Тот комиссару. Не успели переброситься и десятком слов, как к шоссе подошел отряд во главе с Шевченко. Комиссар познакомил его с начальником колонны капитаном Матвеевым. Тот сообщил, что танковая бригада, которой командует генерал Катуков, во взаимодействии со стрелками и кавалеристами 16 декабря освободила Новопетровское.

— По имеющимся у меня данным, — продолжал капитан, — сейчас бои идут за Чисмену. Везем туда боеприпасы. Спешим. Будьте здоровы!

— А вам больших боевых удач! — сказал Огнивцев. — До встречи на дорогах в Берлин. Передохнем и будем вас догонять.

Капитан Матвеев вскочил на подножку машины, нырнул в кабину и уже оттуда помахал рукой. Вслед колонне катуковцев летели возгласы:

— Жми, ребятки! Наступай Гитлеру на пятки! Жгите гадов огнем, давите гусеницами!

— Береги себя, милашка! В Берлин свататься приеду! — кричал беленькой сестричке в новенькой, кокетливо сбитой на бок ушанке со звездочкой молоденький боец, известный в отряде как один из самых скромных парней, который при встрече с любой девушкой вспыхивал как маков цвет. Выход к своим так возбудил все его чувства, что он словно переродился. И сейчас он с неприсущей ему восторженной развязностью подмигивал улыбающейся медсестре, выглядывающей из окна санитарного автобуса, и старался его догнать. И почти-таки догнал, да поскользнулся на накатанной машинами колее и со всех ног полетел в пушистый сугроб, подняв облачко заискрившегося на солнце снега.

Колонна укатила, а отрядовцы все не унимались, подначивая незадачливого кавалера.

— Охладись, браток, полежи, а то дюже распылался, — кричал один, — аж пар идет.

— Ну, вставай быстрее, — советовал другой, — ноги в руки и дуй за «санитаркой», может, догонишь.

— Братцы, — в шутливом страхе всплескивал руками третий, — что было б, коли б он догнал сестричку. Ужасть! Озверел ить Алешка, осатанел. Аж пылает весь, об него прикуривать можно. — И без видимой связи с только что сказанными словами, вдруг закричал: — Братцы, наши ведь это, наши! Ур-ра!

— Ур-ра! — дружно подхватил отряд.

Проводив катуковцев, отряд сделал привал у шоссейной дороги. И тут же к командиру, запыхавшись, подбежал радист:

— Товарищ капитан! Шифротелеграмма из штаба фронта. Разрешите вручить.

— Давайте, давайте быстрее.

Шевченко развернул лист бумаги и вслух прочитал:

«Капитану Шевченко, старшему политруку Огнивцеву. Нашими войсками освобождены Новопетровское, Деньково. Преследуя противника, танкисты и пехотинцы завязали бой за Чисмену. «Первый» поздравляет вас и личный состав отряда с успешным окончанием боевых действий в тылу врага и разрешил вывести отряд на отдых. Встреча сегодня на перекрестке шоссейных дорог Новинки — Никольское, Истра — Волоколамск в Новопетровском. Корнеев. Стебловцев».

Шевченко и Огнивцев в едином порыве обнялись. Комиссар тут же предложил построить отряд и зачитать телеграмму всему личному составу.

…И вот рядом с шоссе на небольшой опушке леса, окруженной хвойными деревьями, построился отряд. Приняв доклад начальника штаба, с небольшой речью к воинам обратился командир отряда:

— Дорогие боевые друзья! Вот и сбылась наша мечта. Наши танкисты во взаимодействии со стрелками и кавалеристами, сломив сопротивление врага, сегодня ночью изгнали его из Новопетровского, Деньково и мы с вами оказались в тылу наших войск. Поздравляю вас с благополучным выходом к своим. Всем от лица службы объявляю благодарность!

— Служим трудовому народу! — раздался слитный ответ.

Шевченко обернулся к Огнивцеву.

— Слово вам, Иван Александрович.

Комиссар пожал плечами:

— Что сказать? Все сказано и пересказано. Родина не забудет ваш подвиг под Москвой. Спасибо вам, дорогие мои товарищи!