Франтишек Фрида - Опасная граница: Повести

— Я действительно работал с Дерфелем в цирке Хагенбека, — проговорил незнакомец, подходя к контрабандистам.

— А теперь бежите из концлагеря, не правда ли?

— Какая разница, откуда я бегу, — сказал человек устало. — Мне нужно перебраться на другую сторону, вот и все.

— Марихен, ты видела немецкие патрули? — спросил Ганс.

— Целых два.

— Сколько в них людей?

— Наверное, человек пять. Они так шумят, что их слышно за километр.

— Иди впереди, Марихен! — сказал Ганс. — А вы держитесь немного сзади, но только на таком расстоянии, чтобы услышать нас, — добавил он, обращаясь к незнакомцу.

На неподвижный лес обрушились потоки дождя, и все сразу намокли.

— Если мы не пойдем быстрее, я на другую сторону уже не попаду, — с трудом произнес незнакомец, и в голосе его прозвучал страх. — Посмотрите!

Ганс включил на мгновение фонарик. Человек вытяну а ладони — на них виднелись темные пятна. Из-под расстегнутого пиджака проглядывала повязка, стягивавшая грудь незнакомца. Она была вся в крови.

— Я потерял много крови, — чуть слышно проговорил он, — а вы еще такой темп взяли...

— Пинка бы дать Дерфелю за эти штучки! — пробурчал Кречмер. — Почему он нам не сказал об этом? Не верит, что ли?

— Мы действительно шли очень быстро. Как же вы за нами поспевали?

— Я должен переправиться на другую сторону!

Гроза бушевала вовсю. Небо то и дело вспарывали молнии. Поднялся ветер, который наконец всколыхнул застойный лесной воздух. Деревья сразу зашумели.

— Пошли!

Не успели они сделать и нескольких шагов, как услышали приглушенный стон незнакомца. Оглянувшись, контрабандисты увидели, что он опустился на колени, а лицо его исказила гримаса.

— Марихен, возьмешь рюкзак? — спросил Ганс девушку.

— Возьму.

— Да ты с ума сошла! — разозлился Кречмер. — Ты же только оправилась после болезни.

— Тогда зачем ты ее потащил в лес? — обрушился на него Ганс. — Она дружит с таможенником, а ты заставляешь ее помогать тебе, контрабандисту! Ты соображаешь, что делаешь?

Кречмер ничего не ответил. При помощи Ганса Марихен надела на плечи лямки рюкзака, подбросила его, поправляя на спине. Ничего, до деревни как-нибудь донесет. А если устанет, отдохнет минутку, другую. Только бы перейти границу, а там можно не спешить. Там их никто ловить не будет, да и этого несчастного тоже.

— Мы даже не знаем, кто он такой, а должны с ним... — заворчал Кречмер, но Ганс одернул его:

— Давай, давай кричи на весь лес, может, беду накличешь!

— Этому человеку нужно помочь, — твердо заявила Марихен. — Или ты хочешь бросить его тут, в двух шагах от границы?

Ганс наклонился к незнакомцу и поднял его. Он был очень легким. И немудрено, в концлагере вряд ли кто набирал вес.

— Идите впереди! — скомандовал Ганс. — А я с ним потащусь следом за вами.

Долговязый Кречмер пошел первым, за ним — Марихен. Теперь Кречмер все время думал о том, что Кубичек неспроста боялся за содержимое рюкзаков, предупреждал их о высокой стоимости товара. Ганс безумец, а Дерфель идиот. Ничего, они придут в Зальцберг и поговорят с ним как следует. Кречмер шел так быстро, что девушка с трудом поспевала за ним. Потом контрабандист спохватился, что дочь несет тяжелый груз, и сбавил шаг. Через четверть часа они перейдут границу, а еще через час будут дома. Они не стали останавливаться и прислушиваться, как обычно делали перед переходом границы: чехословацких таможенников все равно не было, а нацисты контрабандой не интересовались. Они охотились за другой дичью.

— Стой! Кто идет?

Неожиданно тропинку залил яркий свет. Кречмер остановился и прикрыл глаза. Он не видел, кто их задержал.

— Куда идете?

— В Кирхберг.

— Контрабандисты?

— Да.

— Документы!

Кречмер вытащил из кармана потрепанное удостоверение и протянул его по направлению источника света.

— Что несете?

Лица обступивших их немецких таможенников и полицейских скрывала темнота. Яркий свет фонарика бил в глаза Кречмеру и Марихен.

— Да так, всякую ерунду, — подобострастным тоном заговорил Кречмер, вытянувшись по стойке «смирно».

— Это ваша дочь?

— Да, — спокойно ответил Кречмер.

— Хорошо, — сказал человек, который просматривал удостоверение.

Только сейчас контрабандист узнал его. Это был заместитель начальника таможни Хейдель из Зальцберга, добрый и спокойный человек, который большую часть служебного времени проводил на таможенном пункте в Винтерсдорфе. Если уж и он оказался этой ночью на границе, значит, неспроста.

— Ну, Кречмер, как там у вас, в Чехословакии, дела? — спросил Хейдель.

— Нищета и безработица. Пора фюреру позаботиться о нас, — проговорил Кречмер, продолжая стоять навытяжку.

— Потерпите, фюрер обо всем знает. Судетенланд будет принадлежать рейху, — заверил Хейдель, хотя сам нацистам не очень симпатизировал.

— Мы ждем не дождемся освобождения, — пробубнил Кречмер.

— Понимаю, — вздохнул Хейдель. — Нужда — это ужасно, немцам у вас живется нелегко.

— Ничего, дождетесь и вы освобождения, — сказал один из полицейских.

— Пусть скорее придет этот день! — воскликнул контрабандист.

Полицейский направил луч фонарика на Марихен.

— Погаси фонарь! — прикрикнула на него девушка. — Зачем ты светишь мне в глаза? Разве можно вести себя так с дамой?

Полицейские засмеялись, начали шутить с девушкой, некоторые предлагали помочь нести рюкзак, другие же, наоборот, приглашали остаться, у них-де и шнапс найдется и можно хорошо провести время до утра. В конце концов она обещала встретиться с ними в Зальцберге. Мужчины отпускали двусмысленные шуточки и хохотали до тех пор, пока начальник патруля, высокий мрачный парень, не прекратил их веселье.

— До свидания! — крикнул Кречмер и быстро взвалил рюкзак на плечи.

Они перешли границу и заспешили домой.

На другой день Ганс пошел к доктору. В городке их было два. Один из них, доктор Малек, был лидером чешского национального меньшинства и старостой местного отделения «Сокола» [4] Массовая физкультурная организация в довоенной Чехословакии. . Ганс его хорошо знал. Малек когда-то лечил его маленькую дочку и жену. Как только Ганс сообщил доктору, кто находится в его доме, тот бросил все свои дела, они сели в старую «Татру» доктора и поехали в Кирхберг.

— Что, собственно, случилось, пан Гессе? — спросил Малек по дороге. — Кто стрелял в этого человека? Эта проклятая граница когда-нибудь здорово накажет вас, вот увидите.

Ганс рассказал, что случилось ночью. Он верил Малеку. Осмотрев раненого, доктор сказал:

— Пан Гессе, его необходимо отвезти в больницу. Рана довольно серьезная. Пуля вошла в грудь, очевидно, перебила одно из ребер и вышла наружу. Нужен рентгеновский снимок. Так что будем делать?