Игорь Берег - Приказ: дойти до Амазонки

— Или нельзя, — сказал, словно подводя итоги лекции, Миронов. — Гораздо больший вред, чем сам кокаин, организму приносят все те гадости, которые используют, чтобы его изготовить.

И кстати, совсем не обязательно этот порошок нюхать. Есть любители колоться. Разбодяживают порошок и — в вену. А если нюхают, то, для большего шика, сворачивают трубочки из долларов. Хороший тон — стодолларовая купюра. Делают две «дорожки» — тоненькие такие ниточки из порошка и — в каждую ноздрю.

— Остаток потом в десны втирают, — встрял Штефырца и тут же добавил: — Тоже в кино видел!

Все рассмеялись. Потом Монастырев задумчиво произнес:

— Керосин — это удачно. Его тут много должно быть…

Все молча согласились, что керосин — это действительно очень хорошо. Когда придет время…

Прошло примерно два часа сидения в клетке, и на пороге барака появились охранники. Один направил автомат на пленников, а второй отпер замок и скомандовал Миронову:

— Выходи!

— Расстреливать поведете? — невинным тоном спросил Евгений.

— Потом расстреляем! А сейчас с тобой поговорить хотят.

Миронов понял, что предстоит встреча с хозяином этой лесной лаборатории.

— Спокойно, ребята, — сказал он своим подчиненным. — Я скоро вернусь.

Впереди него шел один охранник, позади другой. По пути к домику Евгений оглядывался по сторонам. Сборщики листьев коки, видимо, были на плантациях. Их пригонят к вечеру. А в той хижине, которую он определил как лабораторию, работа кипела. Там сновали люди, жужжала какая-то машинка, раздавались голоса. Насколько он мог увидеть, местные «химики», возясь с ядовитыми веществами, не пользовались даже респираторами и лишь отворачивали лица от кислотных испарений. Людской материал здесь не ценили. На смену умершим всегда найдутся другие. Веселенькое местечко… Он дал себе слово, что, когда будут уходить, разгромят и сожгут здесь все дотла. В том, что группа сумеет уйти, Миронов не сомневался ни секунды. Его ребята были настоящими боевыми машинами и, случалось, выходили живыми и невредимыми из ситуаций посложнее, чем эта.

Другое дело, что руководство не приветствовало «шумных» операций. В идеале любая работа должна совершаться тихо и незаметно. Тогда она наиболее эффективна. А в случае шума наказывать не будут по возвращении, однако и не похвалят. Но тут уж ничего не поделаешь. Даже если удастся договориться с местным боссом и он отпустит «киногруппу», они все равно вернутся сюда и не оставят от лагеря камня на камне. В данном случае — полена на полене.

Не верилось Евгению, что их тихо-мирно выведут на дорогу, дадут пинка и скажут: «Валите на все четыре стороны!» Местным наркодельцам гораздо проще так же тихо-мирно вывести четырех непонятных америкашек «за околицу» да и пристрелить. За пару дней местное зверье так поработает с трупами, что потом их никакая экспертиза не опознает.

Но поговорить с хозяином лаборатории все же было нужно. Хотя бы для расширения кругозора и углубления знаний о столь негостеприимной стране. Кто его знает, может быть, эта операция в местных джунглях не последняя для его группы…

Домик босса был небольшим, сколоченным из досок и с противомоскитными сетками на окнах. Но на двери был установлен массивный запор — наверное, чтобы подчиненные не залезали внутрь — украсть что-нибудь вроде выпивки и сигар.

Первый конвоир постучал в дверь. Из-за нее донеслось:

— Entra! Входи!

Евгения втолкнули внутрь. Дверь за ним закрылась. Охранникам не позволено было соваться в «чертоги» хозяина.

Из-за стола поднялся плотный, если не сказать толстый, человек с пышными усами на красном лице, одетый в светлый полотняный костюм и мягкие туфли.

— Ну как же, сеньор американец, как же эти остолопы не удосужились развязать вам руки? Сейчас мы это исправим!

Откуда-то из-за спины он извлек здоровенную наваху, раскрыл ее и одним движением перерезал стягивающую запястья Миронова веревку.

— Присаживайтесь, сеньор, вот стул! — продолжал показывать радушие хозяин.

Евгений сел, растирая затекшие руки и оглядываясь по сторонам. Особенно посмотреть было не на что. Стол, два стула, невысокий шкаф в углу, непременное распятие на стене. И там же — карта Боливии с нанесенными на нее метками. Это уже интересно. Но — потом. Сейчас не стоит обращать на нее особого внимания.

В домике была и вторая комнатка, но закрытая дверь не позволяла увидеть, что внутри. Скорее всего, там босс спал. И там же наверняка рация. Ну не могут они без связи обходиться, непорядок!

— Прежде всего, позвольте представиться, — сказал усатый хозяин, садясь на стул по другую сторону стола и выставляя бутылку неплохого виски и два стакана. — Как, выпьете со мной?

Миронов, не чинясь, согласился.

— Вот и отлично! — обрадовался босс. — А то в этой глуши не найти порядочного человека, с которым можно было бы выпить как следует.

Он плеснул в стаканы понемногу и поднял свой.

— Ваше здоровье!

Пригубил и продолжил:

— Зовут меня дон Хосе Агирре Москосо. Я управляющий в этом маленьком лесном лагере. А теперь позвольте поинтересоваться вашим именем, сеньор американец. Ведь мои люди не обнаружили при вас никаких документов, способных подтвердить или опровергнуть вашу легенду.

Правильно, ничего они не нашли, ведь сумка с документами, деньгами и прочими бумагами находилась у Бори Оруджева. А его не взяли. Да и если бы попытались взять, все равно это мало бы им помогло в идентификации. Небольшой заряд термита за несколько секунд уничтожает содержимое сумки.

Поначалу Миронов нагло хотел представиться Джеком Райаном, но потом решил, что толстенные романы Кленси могли добраться и до Боливии.

— Помилуйте, дон Москосо! — воскликнул он, ставя стакан на стол, словно в волнении. — Какая легенда? Я — Джек Уилсон, режиссер из Нью-Йорка! Моя киногруппа летела на границу Боливии и Бразилии, мы собирались начать там съемки фильма о величайшей из рек мира — Амазонке. Но какой-то сумасшедший самолет вдруг стал охотиться за нашей «Цессной». И если бы не подвернувшаяся в последнюю минуту заброшенная посадочная полоса, непременно сбил бы нас! Наш маленький самолетик при посадке был поврежден, мы выскочили, схватив кто что успел. А этот негодяй не оставил нас в покое, стрелял из всех пушек и, можете себе представить, даже сбросил бомбы! От взрывов самолет загорелся, и в огне погибла не только съемочная аппаратура, но и продовольствие. А также, как я теперь понял, все документы, которые находились у директора нашей группы. Это — большая потеря, я не представляю, как мы теперь свяжемся с властями, чтобы вызвать спасателей! Но, сеньор Москосо, может быть, у вас есть рация или что-нибудь подобное? Мы будем вам очень признательны, если поможете сообщить властям о нашем бедственном положении. Они не дали нам солдат в сопровождение, но хоть спасти нас смогут?