Дмитрий Лелюшенко - Заря победы

Для наступления северо-западнее Москвы предназначались 3-я и 4-я вражеские танковые группы, а на тульско-каширском направлении, с юго-запада, должна была наносить удар 2-я танковая армия. Действие танковых сил с севера прикрывала 9-я, а с юга — 2-я армии. Фронтальное наступление на Москву должна была вести 4-я армия. Ей предстояло сковывать главные силы Западного фронта до тех пор, пока ударные группировки не достигнут успеха на флангах, а затем расчленить главные силы Западного фронта и уничтожить их по частям западнее Москвы.

За время двухнедельной передышки советское командование укрепило свои оборонительные рубежи на ближних подступах к столице, пополнило стрелковые части пехотой (преимущественно сибиряками и за счет добровольцев-москвичей). Танков все еще было мало. Создавались стратегические резервы в Сибири и на Урале.

Второе генеральное наступление немецко-фашистских войск на Москву началось 15 ноября ударами 3-й и 4-й танковых групп по войскам правого крыла Западного фронта.

Удар огромной силы, обрушенный на 30-ю армию, в первые три дня наступления принес врагу успех. Наши части вынуждены были отходить на широком фронте. Неприятель получил возможность продвигаться на клинском направлении.

Отход войск 30-й армии и отсутствие в распоряжении командарма резервов ставили под угрозу левое крыло Калининского фронта. Поэтому командующий фронтом генерал-полковник И. С. Конев [25] Ныне — Маршал Советского Союза. принял меры к усилению войск 30-й армии: 185-я стрелковая дивизия (комдив полковник Виндушев), находившаяся в его резерве, срочно перебрасывалась в район Видогощи (пятьдесят километров юго-восточнее Калинина). Кроме того, к утру 16 ноября командующий фронтом взял из резерва 29-й армии 46-ю кавалерийскую дивизию (комдив полковник Соколов) и направил ее примерно в тот же район.

16 ноября враг начал наступление против армии Рокоссовского и здесь продвинулся вперед. Правофланговые войска 30-й армии под давлением превосходящих сил противника продолжали отходить. Однако попытки гитлеровцев с ходу форсировать Волгу успеха не имели. К вечеру 21-я танковая бригада полковника Лесового (военком Ветрук), 2-й моторизованный и 20-й запасной стрелковый полки, оставшиеся на правом берегу Волги, вели тяжелые бои на рубеже Городня — Красная Гора (сорок километров южнее Калинина) и сдерживали гитлеровцев.

На рубеже южнее Волжского водохранилища, у переправ через реку Ламу, войска 30-й армии удержали противника до полудня 16 ноября. Но в шестнадцать часов неприятелю удалось с большими потерями (до шестидесяти танков и тридцати орудий) форсировать реку и овладеть деревнями Дорино и Гришкино (пятьдесят пять — шестьдесят пять километров юго-западнее Калинина).

К исходу 17 ноября 30-я армия действовала уже тремя изолированными группами: 5-я стрелковая дивизия — за Волгой, на рубеже Поддубье — Судимирка — Свердлово (двадцать — пятьдесят километров южнее Калинина); 21-я танковая бригада, 2-й моторизованный и 30-й запасной полки — на южном берегу Волжского водохранилища, в районе Ново-Завидовский — Завидово; 107-я мотострелковая дивизия вела ожесточенные бои в окружении, в районе Тришкино — Теряева Слобода. Разрыв между группами достигал двадцати километров. Обстановка, складывавшаяся на участке 30-й армии, угрожала тяжелыми последствиями всему правому крылу Западного фронта.

Чтобы объединить усилия войск, оборонявших подступы к Москве с северо-запада, Ставка Верховного Главнокомандования 18 ноября передала 30-ю армию из Калининского в состав Западного фронта [26] Архив МО СССР, ф. 208, оп. 45317, д. 6, л. 117. , придав ей два полнокровных пулеметных батальона. Однако следует отметить, что эта передача была проведена с запозданием, уже в ходе начавшегося наступления противника, что создало крайне трудную обстановку на правом крыле Западного фронта.

В тот день части 27-го армейского корпуса немцев при активной поддержке авиации пытались форсировать Волгу в районе Городни (между Калинином и Ново-Завидовским). Здесь 5-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Вашкевича оказала упорное сопротивление, и замысел врага был сорван.

Южнее Волжского водохранилища наступал уже знакомый нам 56-й моторизованный корпус [27] В боях под Даугавпилсом этим корпусом командовал Манштейн. противника: 6-я танковая дивизия — на Завидово, 14-я моторизованная и 7-я танковая дивизии — в направлении Решетниково.

В течение 18 ноября войска 30-й армии вели напряженные оборонительные бои на рубеже двенадцать — тридцать километров северо-западнее Клина. 16-я армия оборонялась севернее и южнее Волоколамского шоссе, где вели наступление три пехотные, четыре танковые дивизии и дивизия СС «Рейх» 4-й танковой группы противника. Нацелив удар в направлении Истры, введя в бой до четырехсот танков, фашисты стремились прорвать оборону 16-й армии, выйти ей в тыл, а затем во взаимодействии с 3-й танковой группой продолжать стремительное наступление непосредственно на Москву.

Хотя наши войска и оказывали упорное сопротивление, но численное превосходство противника, особенно в танках, делало свое дело: гитлеровцы теснили 16-ю и 30-ю армии.

Штаб Западного фронта располагался в Перхушкове. Командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков находился в войсках. Принявший меня начальник штаба генерал-лейтенант Василий Данилович Соколовский [28] Ныне — Маршал Советского Союза. познакомил с обстановкой.

— Надо во что бы то ни стало приостановить наступление немцев. Не допустить их до канала Москва — Волга. Это главное. Письменные распоряжения есть у вас на месте, — сказал он.

По дороге в Клин мы притормозили у санитарной машины, которая буксовала в выемке. Спросил командира, сидевшего рядом с шофером, кого он везет.

Тот с грустью ответил:

— Лестев погиб!

Начальника политуправления Западного фронта дивизионного комиссара Дмитрия Алексеевича Лестева я рассчитывал увидеть через два часа. Теперь он был мертв. На подвешенных в машине носилках — бледное, застывшее в страдании лицо комиссара. Это был замечательный коммунист, способный и опытный политработник, чудесный товарищ. В дни войны бойцы и командиры неизменно видели дивизионного комиссара на самых опасных участках. Его умное, теплое слово слышали и в дивизии Панфилова, и в корпусе Доватора, и у пограничников Хоменко.

В тот день начальник политуправления фронта приехал в 30-ю армию. Осколок вражеской бомбы сразил дивизионного комиссара. Тогда же был тяжело ранен находившийся рядом с ним начальник штаба Калининского фронта генерал Евгений Петрович Журавлев [29] Впоследствии мне довелось вместе с Е. П. Журавлевым сражаться с врагом до конца войны. .