Виктор Федотов - Протока

— Сомневаюсь, — ответил Коротаев. — Мы ведь пехота, старшина.

— Что ж что пехота, — с легким укором произнес Алексей. — Ладно, теперь поздновато учить. Пошли. И — полная тишина!

Немцы словно предчувствовали недоброе: ракеты на этот раз взлетали чаще и время от времени басовито рокотал крупнокалиберный пулемет. Алексей оглядывался, замечал, как идущие следом бойцы прижимались к воде при мертвенном свете ракет. Вскоре миновали середину протоки, он обернулся при одной из вспышек, помахал над головой автоматом — условный сигнал: «Внимание: рядом впадина!» Ощутил под ногами знакомое углубление, перешел его под водой, подняв на вытянутых руках автомат, противогазную сумку с запасными дисками и гранатами. И сразу же оглянулся. Несколько человек уже были поблизости.

Как же перед переходом он просил, умолял соблюдать тишину, что бы ни случилось! Но вдруг кто то, захлебываясь, отчаянно вскрикнул, ему ответил другой испуганный голос. Тут же послышались всплески в разных местах, барахтанье, казавшиеся в такой тишине оглушительно громкими. И разом встречь ударили пулеметы, огненными бусами понеслись над черной поверхностью автоматные очереди. Ракеты теперь зависали над самой головой.

— За мной! — звонко взлетел голос командира роты Коротаева.

Первые человек пятнадцать зацепились за Гнилую косу. Берег тут оказался пологий и песчаный, но все же это был берег и на нем можно было хоть как-то укрыться.

Поджидая оставшихся в живых, Алексей бросил лежавшему рядом Коротаеву:

— Черта с два, старший лейтенант! Это еще не плацдарм. Совсем рядом, перед домиками, первая линия окопов у немцев.

— Надо выбить их! — горячо предложил Коротаев.

— Надо, — согласился Алексей. — И немедленно, пока толком не очухались.

Около половины роты не достигло берега, полегло в протоке. Уцелевшие залегли поплотнее возле ротного, мокрые с головы до ног.

— Раненые есть? — спросил старший лейтенант.

Раненых, к счастью, не оказалось. Тогда он передал по цепи:

— Сейчас сделаем стремительный рывок. В тридцати метрах вражеские окопы, дело может дойти до рукопашной. Приготовиться!

Самой большой потерей в переходе через протоку была гибель радиста вместе с рацией. Но на том, своем берегу остались двое бойцов, они должны были немедленно доложить в полк о случившемся.

Ракеты продолжали зависать над протокой, чуть, правда, поредела пальба, однако было ясно, что переправившихся на косу немцы в покое не оставят.

— Приготовиться, — еще раз передал Коротаев. — Без крика, молчком до самых окопов. За мной.

«А этот парень с характером», — успел одобрительно подумать Алексей и, вскочив, рванулся вместе с ним.

Что есть мочи они бежали по песку прямо на окопы, на встречный огонь. Следом, не отставая ни на шаг, бежали бойцы. С обоих флангов перекрестно жарили два пулемета. Невольно хотелось упасть под губительным их огнем, зарыться с головой в песок.

— Возьми на себя правый! — крикнул Алексей ротному, забирая левее и выхватывая гранату.

До окопов оставалось всего метров пятнадцать. Задержавшись на миг, Алексей бросил гранату. Вспыхнул взрыв, пулемет замолк. Но боковым зрением он успел заметить и несчастье: Коротаев на бегу замер, словно наткнулся на невидимую стену, схватился руками за голову и упал. Жалостью и болью обдало сердце.

— Вперед, ребята!

Пригибаясь, он достиг бруствера, отпихнул ногой мертвого пулеметчика. Пулемет, к счастью, оказался невредимым. Алексей мигом развернул его и длинной очередью ударил вдоль окопа. Фашисты кинулись назад, к домикам, а он все жалил и жалил им в спину, видя, как раскидывает, валит их на бегу. До тех пор, пока не кончился диск. Потом наступило затишье.

Бойцы сгрудились возле Алексея в захваченном окопе. Хорошим оказался этот окоп, выполненным с немецкой аккуратностью, надежным.

— Что дальше, старшина? — спросил кто-то невидимый в полутьме. — Может, по домикам ударим? Вышибем немчуру, а?

— Ротный ранен?

— Убит, — скорбно ответил тот же голос.

Выходило так, что и теперь, как после гибели «охотника», он оставался старшим, ибо вел сюда этих бойцов вместе с их ротным командиром Коротаевым.

— Сколько нас? — спросил.

Бойцы пересчитались, и все тот же голос доложил:

— С тобой пятнадцать. Двое легкораненых.

— Было в роте шестьдесят. Значит, каждому из нас придется драться за четверых. А насчет домиков повременим до рассвета — неизвестно, что там, за ними. Главное, мы сумели надежно зацепиться за берег. Это уже плацдарм, ребята. И его надо удержать во что бы то ни стало — таков приказ командира полка. — Алексей выдержал паузу, приглядываясь к притихшим бойцам, заключил твердо: — Значит, здесь и кинем намертво якорь! Немчура не оставит нас в покое. Приготовиться к встрече!

Однако фашисты на них сразу, напролом не полезли. Через полчаса из-за домиков, откуда-то из глубины, они стали швырять мины.

«Сейчас попрут, — обеспокоенно подумал Алексей, стряхивая песок. — Беда вот, связи нет. А может, подполковник уже что-то готовит там? Мужик вроде толковый. И почему же он не послал со мной моих моряков?..»

Фашисты пошли тут же, как только прекратился минометный обстрел. Едва различимые в темноте, они выскочили из-за домиков и густой цепью кинулись к окопам, поливая перед собой автоматным огнем.

Алексей припал к трофейному пулемету. Три запасных диска лежали под рукой. Вдруг мелькнула не к месту веселая мысль: «На свои ведь окопы лезете, паразиты, на свой пулемет. Ну, давайте, давайте, милости просим…» Оставалось не больше тридцати метров.

— Огонь, ребята! Огонь!

Крупной дрожью забился пулемет у него в руках, хлестнули густыми очередями бойцы из окопов. Вспыхнули взрывы гранат, и при мгновенных этих вспышках Алексей хорошо видел, как вскидывало, валило на стороны вражеских солдат, он даже успел подвернуть ствол пулемета в самую гущу.

Кто-то пронзительно вскрикнул в окопе:

— Ребята, Саньку гармониста убило!

Приподнявшись на локте, Алексей бросил две «лимонки» в набегавших, припал опять к пулемету, пересекая их длинной очередью.

Кто же выдержит такую огненную, губительную метель? Передние фашисты даже повернуть не успели. Что-то безумно и дико крича, смешались, падали перед окопами, посылая предсмертные выстрелы…

И вновь спустя несколько минут над протокой нависла сторожкая ночная тишина. Опять, как и перед атакой, бойцы потянулись к Алексею.

— Сколько нас теперь? — спросил он.

— Саньку гармониста и Колю Привалова, земляка его, положило. А так все целы, — ответил знакомый голос. — Дружками неразлучными были.

— По голосу узнаю, а лица вот никак не разгляжу. Кто говорит?

— Младший сержант Стрекачев, старшина.