Георгий Николов - Зной прошлого

— Черев кого предупредил?

— Нет уже того человека, убили его.

— Так я и думал.

Мы шли молча. Павел устало шагал между нами. Время от времени он посматривал то на меня, то на моего приятеля. С его лица не сходила какая-то жалкая, виноватая улыбка.

— Давай зайдем в клуб, — прервав молчание, предложил мне приятель. — Выпьем немного, обговорим, что делать дальше.

— Ты же раньше и в рот не брал, — удивился я. — С каких пор начал пить?

— Сам знаешь, кто рано, кто поздно — каждый должен взять свое.

При прощании Павел протянул мне небольшой листок. Развернув его, я прочитал: «М. Я. — водитель грузовика, на котором везли ваших до Топчийско».

Я взглянул на Павла и только теперь заметил, как он старо выглядит: лоб изборожден глубокими морщинами, под глазами мешки.

— Больше ничем не могу вам помочь…

— И на том спасибо, — поблагодарил я.

В этот момент мой приятель, заглянув в листок, который я держал, удивленно воскликнул:

— Этого не может быть! Я хорошо его знаю. Он честный человек. Не может быть…

— Поживем — увидим. Нужны и честные люди. Иначе как доберемся до правды?! — ответил я, глядя в глаза бывшему тайному агенту.

На следующий день рано утром я уже был у входа в кафе «Македония». Приятель встретил меня довольной улыбкой:

— Придет обязательно, с готовностью принял приглашение.

Прошло несколько часов, но бывший шофер так и не появился, несмотря на заверения посетителей «Македонии», что этот человек обычно приходит в кафе первым, а уходит последним. Все завсегдатаи с интересом поглядывали на нас, стараясь понять, кто мы такие и зачем нам понадобился их приятель. Один из них даже вызвался сходить за ним домой. Отсутствовал он недолго:

— Еще вчера вечером ушел, и никто не знает куда. Видимо, отправился куда-нибудь в гости. Приходите после обеда, наверняка будет здесь.

— Жаль очень, хотелось бы его повидать, но после обеда уезжаем.

— Не торопитесь, — уговаривал наш добровольный помощник. — Обязательно приведу его.

— К сожалению, невозможно. Передайте ему привет, увидимся в другой раз.

Я понимал, что нужный мне человек не горит желанием встретиться со мной. Однако, узнав о нашем отъезде, он наверняка появится в «Македонии».

У меня же на этот день была назначена и другая встреча. В селе Топчийско нас ждал Иляз Ахмедов. Я был уверен, что Илязу удастся найти среди односельчан людей, которые смогут рассказать нам что-то новое об убийстве, ведь оно произошло всего в километре от села.

До Айтоса я был спокоен. Сотни раз проезжал я по этой дороге и никогда не связывал ее с последними минутами жизни моих товарищей. Беспокойство охватило меня, когда машина свернула на дорогу, ведущую в горы. Пристально вглядывался в каждый поворот, мелькавшие мимо постройки и деревья. Пытался представить, как держались арестованные, когда их, со спутанными руками, связанных одной веревкой, везли по этой дороге под охраной восемнадцати вооруженных автоматами жандармов. В кузове грузовика было так тесно, что многие жандармы просто стояли на истерзанных пытками телах своих жертв.

По дороге заехали в село Руен. Остановились у школы, в которой прежде размещалась третья рота жандармерии подпоручика Георгия Аврамова. Собрались люди. От них мы узнали, что именно здесь в машину посадили еще пять арестованных.

— В тот день жандармы вели себя необычно, — рассказал один из жителей села. — Носились по улицам, затем группа жандармов направилась в горы. Никому и в голову не пришло, что готовят расстрел.

— Только Димо Киров мог бы вам помочь, — добавил другой. — Но он умер год назад. Он был лесным сторожем, и ему было приказано найти подходящее место для расстрела. Говорят, он сначала предложил большой овраг в двух-трех километрах от села. Но жандармам это не понравилось. Боялись, что люди услышат.

— Кто еще из местных жителей имел какое-либо касательство к данному делу? — спросил я, желая проверить, не были ли осведомлены о казни сельские власти.

— Мы ничего не знаем об этих людях.

Никаких подробностей об интересующих меня событиях мне не удалось выяснить в Руене. Но я узнал главное: злодеяние не осталось тайной для жителей края, слух о нем облетел все окрестные села. Странно, что молва не дошла до Бургаса, до родных и близких погибших.

Иляз Ахмедов ждал нас в Топчийско на площади. В этом затерянном высоко в горах селе, как и в прошлом, живут исключительно болгарские турки. Новая жизнь дошла и до этих мест. Рядом с площадью — большой магазин, красивое административное здание. Напротив — библиотека-читальня. Новые дома и у большинства жителей.

Иляз пригласил нас в читальню, где собрались все его односельчане старшего поколения, помнящие ту зловещую ночь июля 1944 года.

— Почувствовали мы тогда, что жандармы затевают недоброе, — начал свой рассказ Мустафа Мустафов. — Дня за два всех мужчин от восемнадцати до шестидесяти насильно отправили на жатву в село Болгарово, остались лишь женщины, дети, старики да несколько пастухов, которых некому было подменить.

— Кмет предупредил, — добавил другой, — чтобы никто не задерживался в селе, так что пастухи остались на свой риск.

— Остальным было приказано сидеть по домам, — продолжал третий. — Даже на работу не разрешалось выходить.

— А были ли такие, кто видел грузовик с людьми или слышал выстрелы? — поинтересовался я.

— Двое пастухов, — ответил Иляз, — Халил Ходжов и Мюмюн Мюмюнов. Первый уже умер, а второй уехал из этих мест. Ночь застала их вблизи местности, которая у нас называется Хардарлык. Издали наблюдали они за большой группой жандармов. Пытались понять, что происходит, однако приблизиться не осмелились. Уже с обеда вдоль шоссе, вокруг села и на окрестных высотах были расставлены посты. Пастухи лежали затаившись в какой-то ложбинке, и до них отчетливо донеслись выстрелы из винтовок. Им все стало ясно. Рано утром, еще до восхода солнца, они осторожно подобрались к месту казни.

— Палачи лишь слегка забросали могилу землей, — добавил Мустафа. — Неподалеку пастухи нашли ученическую шапку и стреляные гильзы. Буки вокруг были изрешечены пулями.

— Они не попытались раскопать могилу? — спросил я.

— Нет, — ответил Ибрагим. — Боялись, не оставили ли жандармы скрытых постов, и поспешили уйти подальше. В тот же день о расстреле стало известно всему селу, но сколько человек убито и кто они такие — не ведал никто. И мы, когда вернулись из Болгарово и узнали обо всем, тут же пошли на место казни. Собаки вырыли два тела из могилы, наши люди вновь погребли их.

— И больше не ходили туда?

— Где уж там, посмотреть в ту сторону и то не смели. Жители села были слишком напуганы, всего боялись. Ведь незадолго до этого поблизости от наших мест, у села Добра-Поляна, были убиты четыре партизана, а чуть позже четыре турка. Один из них, Мехмед Махмудов, из нашего села.