Олекса Белобров - Обратный отсчет

Обком комсомола раскошелился, и к Кулику из Сахалина прилетели его нестарые еще родители. В результате все травматологическое отделение в течение недели закусывало исключительно чавычей и красной икрой, а Хантеру батя Лося преподнес в подарок настоящий нож-медвежатник, переделанный из клинка трофейного самурайского меча. Выходит, Лось не забыл о страсти своего начальника к высококачественному холодному оружию…

— Чего скис, казачище? — прервал его размышления Аврамов. — Что там у тебя на уме?

— Идем, — кивнул на дверь в другую комнату Хантер. — Поставлю вам одну запись. Послушаете, и все сами поймете.

Включив магнитофон с присланной Тайфуном кассетой, старший лейтенант оставил Аврамова и Шубина наедине с духовским письмом, а сам вернулся к столу.

С некоторых пор Седой больше не заговаривал с Афродитой о ее желании отправиться в Афганистан — должно быть, полагался на Хантера и его методы воздействия.

Мужчины выпили по рюмке коньяку, закусывая привезенным из Москвы шоколадом, и разговор сам собой переключился на медицинские темы. Подполковник завел речь о Сашкином состоянии и о том, что вскоре старшему лейтенанту предстоит выписаться из госпиталя. От одной мысли об этом на глазах Афродиты выступили слезы, и она убежала в ванную.

Вскоре появились и Аврамов с Шубиным. Вид у обоих был сумрачный. Молча прошли к столу, налили и, не чокаясь, опрокинули, как воду. Аврамов опустил тяжелую руку на Сашкино плечо.

— С вашего позволения, Владимир Иванович и Галя, мы на несколько минут заберем у вас старшего лейтенанта. У нас к нему серьезный разговор.

Все трое поднялись и вернулись в комнату, где еще совсем недавно звучал голос Тайфуна. Шубин плотно прикрыл дверь.

— Вот, значит, какие у вас там дела… — глухо проговорил Аврамов. — А теперь, Хантер, я хочу услышать все, что с тобой случилось после того, как мы расстались возле кишлака Темаче.

— Мне скрывать нечего, — пожал плечами Александр.

Он коротко, но точно описал товарищам свою «опупею», начиная с той минуты, когда «вертушки» подняли в бирюзово-синее афганское небо «груз-200» и «груз-300», и закончил тем, как майор Аврамов двумя часами раньше окликнул его в коридоре «травмы». Однако о деталях операции «Иголка» в очередной раз не упомянул ни словом.

Оба слушали с напряженным вниманием, а Шубин время от времени что-то записывал в свой потрепанный блокнот. Наконец Хантер умолк, и Аврамов, все это время мерявший шагами комнату, подсел к старшему лейтенанту.

— Ну что ж, Шекор-туран, теперь я открою наши карты. Некоторые детали твоих неурядиц нам уже известны — Михаил по своим каналам, пока мы с тобою «отдыхали» по госпиталям, навел кое-какие справки. И на их основе готовит большую статью, которая наверняка наделает шуму и привлечет внимание армейского руководства. Твоим дурноголовым начальникам — Михалкину, Пол-Поту, Почтальону Печкину и еще кое-кому — достанется по-полной. Зато боевых офицеров, твоих непосредственных командиров и начальников — я имею в виду Ермолова, Ветлу, Егорова, Поста и Лесового, — эта публикация не заденет.

— А вот тебе еще забавный материальчик! Взгляни, Миша. — Хантер отыскал в ящике стола окружную газетенку с галиматьей майора Новикова. — Это один здешний борзописец навалял.

— «Кто вы, товарищ старший лейтенант?» — прочитал Шубин заголовок и, бормоча: «Любопытно, любопытно!» — углубился в текст.

Закончив чтение, он возмущенно отшвырнул газету и развел руками:

— Полный абзац! Просто за гранью… Слушай, Хантер, выброси эту пакость и забудь! Хотя нет: я у тебя заберу эту стряпню, если не жалко. Кажется, я знаю, как ею распорядиться с толком.

— Бери ради бога! — засмеялся Хантер. — Она даже в сортир не годится: гарантированный геморрой.

— Что да, то да! — согласился Шубин. — А знаешь что? Назову-ка я свою статью о тебе: «Никому не нужный старший лейтенант».

— Нехило! — согласился «никому не нужный». — А не чересчур? Ты посмотри: я тут как вареник в сметане, все при мне: и Галина, и генеральские апартаменты, и пайка, как у генерала, а какие врачи!

— Не суетись под клиентом, как говорил Ги де Мопассан! — Шубин, оказывается, неплохо знался в одесских шуточках. — Будем работать на контрастах! С одной стороны — клеймим бездушие, халатность, раболепие, трусость — взять хоть того же Пол-Пота, с другой — подчеркиваем порядочность и ответственность настоящих профессионалов… Таким вот макаром, дружище! — Собкор похлопал товарища по плечу.

— А мне, между прочим, и дальше служить… — недовольно проворчал Хантер. — Это ж шум на всю страну!

— Не вчера на свет родились, — успокоил Шубин. — В статье ты будешь старшим лейтенантом П-ко. Кто такой — да фиг его знает: Павленко, Прудченко, любой, чья фамилия начинается на «П», а заканчивается на «ко». Тем не менее в политуправе ТуркВО, в политотделе Сороковой армии и политотделе твоей бригады все, кому следует, сообразят, о ком идет речь в статье. Зато имена, звания и должности всех твоих недругов останутся самыми что ни на есть настоящими…

— В самом деле? — Хантер напрягся. — Я в этой жизни свое уже отбоялся, в особенности — после событий на высоте Кранты. Но ведь мне в роту возвращаться, а там эти падальщики меня с землей пополам сожрут! Что мне с ними делать — пострелять их, что ли?

— Никого тебе стрелять не придется, — невозмутимо прогудел Аврамов, поворачиваясь к старлею. — Когда вернешься, в твоей бригаде служить тебе не больше месяца, от силы — полтора. Потом пойдешь на повышение: или ко мне в отряд замкомбата, или к твоему приятелю Тайфуну.

— К майору Чабаненко? — обрадовался Хантер. — А вы-то, мужики, откуда его знаете?.. Стоп! — спохватился он. — А разве Тайфун сможет меня взять? И почему я должен распрощаться со своей бригадой?

— Отвечаю по пунктам. Чабаненко, он же Тайфун, известен многим своими делами. Сейчас он идет на повышение — на бригаду, дислоцированную в Зоне ответственности «Юг», заместителем начальника политотдела по борьбе с бандформированиями и работе с местным населением. Так уж случилось, что в его соединении «нарисовалась» вакантная должность заместителя командира отдельного десантно-штурмового батальона, поскольку прежнего пришлось срочно откомандировать в Союз, чтобы не отдавать под трибунал. Таким образом, казачище, пока ты здесь прожигаешь жизнь, за кулисами идет подковерная борьба за то, кому ты достанешься, — мне или Тайфуну. — Майор многозначительно усмехнулся. — Кто победит, тот тебя и перетащит к себе… А в прежней бригаде тебе никак нельзя оставаться — Михалкин тварь мерзопакостная, ничего не прощает. Дождется случая и подставит тебя под партийное взыскание, или того хуже — подведет под уголовную статью… Такие дела, Шекор-туран. — Аврамов шагнул к Хантеру и навис над ним, как утес. — Давай, долечивайся, выписывайся, отгуляй положенный отпуск — и к нам. Или ты тут уже намертво прикипел к этой волжской Афродите?