Юрий Мещеряков - Панджшер навсегда (сборник)

Третья машина подошла к броду, застопорилась, начала вертеться между камней, как и предыдущие, по ее тонкому и длинному стволу Ремизов определил, что она либо из четвертой, либо из пятой роты. Перед входом в воду ее движение еще более замедлилось, и в этот момент рядом с машиной с небольшим недолетом разорвалась реактивная граната, на белом снегу образовалось черное пятно, усыпанное по кругу комьями вырванной земли. Механик-водитель не видел и не слышал разрыва, движение машины не изменилось, оно так и осталось плавным, слишком плавным, крадущимся, наводчик-оператор не развернул башню по направлению выстрела безоткатного орудия. И следующая граната воткнулась в левый борт, ближе к корме, а из приоткрытых башенных люков, из щелей между броневыми листами, вырвались волны черного дыма.

– Черкес, что они делают?

– Они? – Замполит замолчал, а потом тихо добавил: – Умирают.

– Он даже не развернул башню! – До Ремизова внезапно дошел такой близкий, такой простой смысл происходящего: они не умеют воевать, не знают, что им делать.

– Это от страха. Ну если у Меца отнялись ноги…

– Нет. Это отнялась воля. – И, обернувшись к своему связисту, который всегда неотлучно находился у него за спиной, коротко бросил ему: – Мурныгин, связь.

Точное место выстрелов определить ему не удалось, но это не был район пещер, а почти середина долины, где из ложа долины выпирали зазубренные клыки скальной породы. Сырой тяжелый снег, покрывавший землю, не давал пыли, гасил раскаленные газы реактивной струи и этим удачно маскировал огневую позицию, и все-таки после пуска второй гранаты грязно-белое облако не рассеялось сразу.

– «Альбатрос», я – «Дрозд». На переправе горит наша коробочка. Базука в центре долины, ее координаты… – Координаты Ремизов дал ориентировочные, но пояснять это не стал. Его внимание привлекла очередная сцена драмы, развернувшейся перед его глазами и заставившей на время позабыть обо всем, кроме жизни, смерти и доблести. Механикводитель БМП открыл свой люк, из которого тут же повалил дым, выбрался наверх, бросился к люку наводчика, вытащил из башни его тело и как можно бережнее сбросил с машины на землю с безопасной стороны. «Духи» увидели этого человека, они захотели, чтобы он стал героем. Из глубины ущелья, с левого ската, долгую очередь выпустил пулемет, она легла черными фонтанами по белому покрывалу, не добрав до машины нескольких метров. Потом рядом легла еще одна. Стреляли в него, но механик не отвлекался, машина горела, в башне оставался, возможно, еще живой командир. Крепким и настырным был этот парень, вытащить в узкий люк тело человека в ватном комбинезоне способен не каждый, а он смог. Сбросил его рядом с наводчиком, приготовился спрыгнуть сам, присел… Ремизов всматривался в бинокль, но белое лицо в рамке черного шлемофона оставалось нечетким, без характерных очертаний, а еще одна долгая пулеметная очередь черными фонтанами уже добралась до машины. Человек, как показалось издалека, так и не спрыгнул, а неестественно рухнул с брони вниз, туда, где лежали его товарищи.

– Бортовой номер рассмотрел?

– Какое там. Копоть, грязь, да и расстояние, – махнул рукой Ремизов, отдав замполиту бинокль и не заметив, как внезапно повлажнели глаза. – Жаль парня.

– Да, жаль. Он герой, – бубнил себе под нос Черкасов, – не то, что я, зайчишка, зайка серенький. А то говорят, молодое поколение, молодое поколение… Пусть заткнутся… Есть у нас герои! Смотри! – Он встрепенулся. – Разведка к ним ползет. Если живые, спасут.

Движение на переправе замерло. В ожидании новых решений. «Какая глупость, – все так же амбициозно и зло думал командир роты, – не может, не должна одна духовская базука поставить под вопрос действие таких крупных сил. Движение и напор, и будет победа. И, скорее всего, не будет потерь. Один прицельный залп – и нет этих „духов“, разбегутся. И зачем менять командиров полков, если у них в голове одна и та же каша. Стратеги, блин, с одним орудийным расчетом справиться не могут. Этого Кашаева вместе с Усачевым посадить бы в БМП, одного за штурвал, другого – к орудию, и поставить на переправе, они бы сразу поняли всю философию войны».

– Командир, они тягач подогнали, БМП вытаскивать будут.

– Оперативно, у кого-то еще котелок варит. – Ремизов искренне удивился. – Успеют потушить, пока боекомплект не детонировал.

– У нас еще один герой. – Черкасов не отрывался от бинокля. – Ты только посмотри, что механик тягача творит! Там открытое место, пули вокруг свистят, а он так спокойно тросы к крюкам цепляет! Смотреть страшно, а он просто делает свое дело…

– Товарищ лейтенант. Начальник штаба на связи.

– Я – «Дрозд», прием.

– Бери карту и слушай задачу…

Сначала задача показалась Ремизову нелепой, потом – опасной. От него требовалось сформировать группу и отправить ее по открытому заснеженному полю к зарослям высокого кустарника выше по течению Панджшера. В этом месте река делала изгиб, видимость ограничивалась, а заросли, обширные и густые, могли бы спрятать засаду, это предположение напрашивается, если перед глазами карта, а не сама местность. Но командир шестой роты видел перед собой именно эту изрезанную террасами местность. Душманы – не самоубийцы, не шахиды, они никогда не стояли насмерть, не выбирали позицию, у которой нет отхода, а кустарник, расположенный ниже полки, – это ловушка, которая простреливается еще на подходе из любого оружия.

– «Альбатрос», этот кустарник можно расстрелять из пушки, с нижней полки.

– «Дрозд», выполняй приказ. – Савельев вспылил, сейчас он отчасти понимал скрытую нелюбовь комбата к Ремизову, ему еще никто не перечил в этом батальоне, хотя если бы он остыл и подумал, кто знает, может, и согласился бы с доводами ротного в ущерб своему самолюбию.

– «Альбатрос», там пятьсот метров открытого поля, ни одного укрытия, снег по щиколотку, быстро идти невозможно, у меня будут потери.

– Так тебе самому и не надо идти, – более мягким и даже теплым голосом продолжил Савельев, он по-своему воспринял последние слова Ремизова. – У тебя замполит есть, ему и поручи эту задачу. Выполняй.

– Есть. Приступаю.

Оглядев своих солдат, он понял, что никого из них не может отправить на произвол судьбы. Посмотрел на замполита – ну какой из него командир? Каждый должен заниматься своим делом. И он, Ремизов, тоже должен заниматься своим. Надо выбрать лучших, таких, кто сможет пройти это долбаное поле.

– Нам поставлена задача: выдвинуться вот к тому кустарнику, – он показал рукой, – занять рубеж и обеспечить прохождение колонны. Со мной пойдут… – здесь он осекся, окинул взглядом всех солдат. – Со мной пойдут Мурныгин, Кадыров, Становой, Коцуев, впереди – Сафаров и…