Михель Гавен - Заговор адмирала

— Я очень надеялась на то, что мужество не изменит адмиралу и он всё-таки предпримет решительные шаги, — сказала, подумав, Маренн. — В марте мне показалось, что, несмотря на возраст, он единственный из всей политической элиты Венгрии, кто способен совершить подобные поступки. Мне запомнились его слова о том, как воспитывали при Габсбургах будущих воинов — учили не отступать перед трудностями, что бы ни происходило. «Сейчас так не учат», — сказал он. Это верно. Но сам Хорти — человек старой закалки.

— Да, адмирал Хорти показал себя государственным лицом, в полной мере осознающим свой долг и способным принять неожиданные, смелые решения ради спасения страны, а также способным стать выше собственных предубеждений, — произнёс Шелленберг с явным уважением. — Хорти нашел в себе силы последовать совету англичан и лично обратиться к Сталину, чего было бы невозможно представить ещё год назад.

— Высадка в Нормандии адмирала заставила его сделать это, — Маренн понимающе кивнула. — Стало ясно, что Венгрия отдана Советам.

— Так и есть, с реалиями не поспоришь, — согласился Вальтер, — и Хорти повел себя в высшей степени ответственно. Он вернул к себе в советники графа Бетелена, скрывавшегося от гестапо, и назначил нового начальника Генерального штаба, полностью ему лояльного. На расширенном заседании правительства буквально две недели назад, как сообщает мне Хеттль, Хорти открыто заявил, что «дальнейшее кровопролитие бессмысленно и необходимо добиваться немедленного прекращения войны». Вместе с графом Бетеленом они отобрали четырех человек для того, чтобы послать их как официальную делегацию в Москву. Такое решение было принято по согласованию с премьер-министром. И конечно, с нами.

— Рейхсфюрер согласился, чтобы Хорти вел переговоры с Москвой напрямую? — удивилась Маренн. — Не с англичанами и американцами, не с Красным Крестом, а с большевиками?

— Да, рейхсфюрер в курсе дела, — спокойно ответил Шелленберг. — Конечно, он не высказал открытого одобрения, но и против ничего не сказал, поэтому мы поняли, что можно действовать. Рейхсфюрер понимает ничуть не хуже нас, что ситуация критическая не только для Венгрии, но и для Германии. — Вальтер встал, подошел к окну и закурил сигарету, глядя на павлинов, расхаживающих по лужайке среди опавшей осенней листвы.

Помолчав немного, он повторил:

— Да, не только для Венгрии, но и для Германии, ведь мы зависим от венгров. Венгрия — это наше подбрюшье, это нефть, это наши южные территории, весьма важные в стратегическом отношении. К сожалению, идеального варианта сепаратного мира и оккупации Венгрии силами англичан и американцев не вышло. Рузвельт сдал Сталину Балканы, и вопли Черчилля о будущем крахе Европы нисколько не тронули его. Судьба Венгрии будет решаться теперь, в том числе и с участием Советов. Это стало очевидно в последние месяцы. Теперь наша задача состоит в том, чтобы она решилась как можно выгоднее для адмирала Хорти, а значит, и для нас, в политическом и стратегическом смысле. Нам надо сделать всё, чтобы избежать замены Хорти большевистскими ставленниками с их идеями национализации, пролетаризации культуры и прочими неприятностями для венгерского обывателя. Всё это Венгрия уже переживала однажды, и мало кто хочет к этому возвращаться. Конечно, избежать смещения самого адмирала явно не удастся, и так же явно не удастся склонить большевиков к восстановлению монархии.

Вальтер повернулся к Маренн, и в его взгляде ясно читалось: «Да, я хотел сделать тебя королевой, но, как это ни прискорбно, теперь ничего не выйдет. О твоей коронации придётся забыть. Обстоятельства слишком сильно изменились». Шелленберг как будто извинялся, хотя Маренн ещё минувшей зимой, когда он впервые заговорил на эту тему, призналась, что никогда не хотела сидеть на троне. Если б хотела, то ещё в юности вышла бы замуж за английского принца Эдуарда.

Подойдя к столу и бросив окурок в пепельницу, Шелленберг продолжал:

— Адмирал не расстался с мыслью предложить тебе венгерский трон, но совершенно очевидно, что Сталин не согласится на коронацию Габсбургов. Не для того они расстреляли собственных Романовых, чтобы короновать потом венгерских монархов. Максимум, на что мы можем рассчитывать, это на сохранение нынешней модели власти, с преемником Хорти в качестве регента и выборным парламентом, где явное преимущество, скорее всего, получат красные. Единственная надежда как раз на преемника Хорти — на того, кто сохранит за собой власть, принадлежавшую адмиралу, и будет удерживать парламент от излишне резких решений. Это может быть как раз младший сын адмирала, его фигура устроила бы всех. Он долгое время находился в Бразилии, к политике отца отношения не имел, но в глазах народа его имя означает преемственность и стабильность. К этому варианту англичане как раз и хотят склонить Сталина. Сохранить в Венгрии пост регента, который желательно займет Миклош Хорти-младший. Он выступит главным гарантом сохранения политического курса адмирала. Англичане очень рассчитывают, что Сталин согласится на это, ведь он политик и понимает, что надо «расплатиться» за то, что Черчилль фактически уступил красным Балканы.

Шелленберг выглядел расстроенным, и Маренн почему-то была уверена, что он расстроен не столько из-за Германии, оказавшейся теперь в очень тяжёлом политическом положении, сколько из-за нереализованного намерения — хотел сделать любимую женщину королевой, и не сделал.

Маренн, желая ободрить Вальтера, тепло улыбнулась и пожала плечами:

— Что ж, когда особенно выбирать не из чего, такие условия для Венгрии тоже могут показаться приемлемыми.

— Я рад, что ты это так воспринимаешь, — ответил он. — Не разочарована? Ведь я столько времени убеждал тебя, что ты должна вспомнить о том, что принадлежишь к роду Габсбургов, а теперь это всё оказывается ненужным.

— Нет, это и сейчас нужно, — возразила Маренн. — Я взяла на себя обязательства перед семьёй адмирала Хорти. Я обещала защитить их. Это мой долг как наследницы Габсбургов — защищать тех, кто служил моим предкам, поэтому я продолжаю помнить, кто я.

— Ты изменилась, — улыбнулся Шелленберг.

— А кто возглавил венгерскую делегацию, которая, как ты говоришь, отправилась в Москву? — спросила Маренн. Следовало как можно лучше понять настоящее и будущее Венгрии, чтобы попытаться предвидеть, когда семье Хорти действительно понадобится помощь.

— Делегацию возглавил генерал Габор Фараго, — ответил Шелленберг. — Бывший военный атташе в СССР. Он там знакомое лицо. Фараго назначен полномочным послом Венгрии. Он и остальные отправились буквально на днях.

— И на что же венгерская делегация рассчитывает в Москве?