Джеймс Холланд - Миссия «Один» (в сокращении)

Он приблизился к Сандвольду:

— Как вы, профессор?

— Староват я уже для бросков через реки, — ответил тот.

Таннер улыбнулся:

— Не могу сказать, что и я получил большое удовольствие.

— Все эта стрельба… Как вам удается сохранять спокойствие в таких ситуациях?

— Мне кажется, на страх просто не остается времени.

Сандвольд покосился на него:

— Вот поэтому вы солдат, а я ученый.

А вскоре после этого Жюно без сознания повалился на землю. Анна, присев рядом с ним на корточки, коснулась его лба.

— У него падает температура, — сказала она.

— Переохлаждение, — сказал Таннер. — Нужно завернуть его во что-нибудь теплое. — Он стянул с себя немецкую куртку. — Укутайте ему ноги.

Солдаты соорудили еще одни импровизированные носилки и уложили на них Жюно.

— Ему может потребоваться помощь, — сказала, обращаясь к Шеванне, Анна.

— Не говоря уж о том, что добираться до линии фронта с носилками мы не можем, — прибавил француз. — Merde. [12] Дерьмо (фр.). Далеко еще до долины?

Анна пожала плечами:

— Километров пять. Там есть деревня, Ольстад.

Была уже почти половина девятого утра, когда они добрались до гребня горного плато и увидели внизу узкую долину реки Нора. Обращенный на восток склон ее порос густым лесом и был все еще покрыт снежным ковром, однако на склоне, обращенном к западу, снега почти не осталось. По дну долины извивалась неширокая речка. Кроме того, по долине проходила дорога.

Шеванне приказал сделать привал. Внизу под ними лежало селение — несколько ферм, маленькая церковь. Это Ольстад, пояснила Анна. Жюно был уже белым как привидение, губы и уши у него посинели.

— Надо спешить, — сказала Анна французскому лейтенанту.

Они торопливо добрались до ближайшей к ним фермы. Во двор выскочили несколько собак. Анна и Ларсен направились к дому. Таннер наблюдал за ними. Несколько минут спустя Ларсен вышел из дома и поманил всех к себе. Они поспешили во двор. Фермер подозрительно смотрел на солдат, входивших в тускло освещенную кухню с низким потолком.

Жена фермера указала солдатам, тащившим носилки, на стоявшее у очага кресло, затем что-то резко сказала мужу, и тот начал, недовольно ворча, подбрасывать в очаг дрова. Женщина вышла, но вскоре вернулась, неся стопку одеял. С Жюно стянули все, во что он был одет ниже пояса, завернули его в шерстяные одеяла, и женщина принялась растирать ему руки и ноги, что-то говоря при этом Анне.

— Она знает, как обращаться с пострадавшими от переохлаждения, — сказала Анна. — С ее двоюродным братом однажды случилось такое, однако она боится, что уже слишком поздно.

Внезапно женщина приложила руку к шее Жюно, потом выпрямилась и перевела взгляд на Анну и Шеванне.

— Умер? — спросил у Анны Шеванне, по лицу которого было видно, что он не может в это поверить.

Анна кивнула:

— Мне очень жаль, лейтенант.

Шеванне закрыл лицо ладонями.

— Mon Dieu, [13] Боже мой (фр.). — пробормотал он.

Первая мысль Таннера была о том, что теперь делать с телом. Им следовало не только замести собственные следы, но и не поставить в опасное положение фермера и его жену.

Фермер о чем-то заспорил с женой.

— Он хочет, чтобы мы забрали Жюно с собой, — объяснила Анна. — А жена говорит, что нам следует отнести его в церковь и похоронить по-христиански.

— Но это же смешно, — сказал Таннер. — Мы должны оттащить тело в лес над фермой и зарыть. — Он повернулся к Шеванне: — Вы согласны со мной, сэр?

Француз кивнул.

Пока солдаты копали неглубокую могилу, Таннер вглядывался в долину. Вид у нее был совсем мирный.

К нему подошел Сайкс:

— Как ты думаешь, фрицы про нашего профессора знают?

— Никак не могу определить, да или нет, Стэн. Тот немецкий патруль гонялся за нами не просто так. Зачем взваливать на себя столько хлопот ради нескольких отбившихся от своих солдат? И я готов поклясться, что вчера вечером немцы поджидали нас в Треттене. И еще. Ты заметил, что стреляли они все больше поверх наших голов? Ни в одного из нас не попали. Хотя, возможно, у меня просто разыгралось воображение.

— Нам не помешал бы какой-нибудь транспорт, сержант, — сказал Сайкс. — Может, у здешних фермеров найдется грузовик.

— Не исключено.

Тем временем тело Жюно уже забросали землей.

— Пошли, ребята, — сказал Таннер. — Возвращаемся.

Когда они вошли во двор, из дома выскочил фермер. Он остановился, пропуская солдат мимо себя и злобно глядя на них.

— Что это с ним? — спросил Хепуорт.

— Может, он не любит, когда в его дом является к завтраку орава солдат, — ответил Таннер.

Войдя в дом, они увидели, что остававшиеся в нем солдаты надевают рюкзаки.

— Фермер разнервничался, — объяснила Анна. — Боится того, что сделают с ним немцы, если узнают, что мы были здесь. — Она бросила взгляд на жену фермера. — А жена разозлилась на него. Обозвала трусом и предателем.

— Вы не спросили, есть в деревне какой-нибудь транспорт?

— Нет, еще не спросила.

Она заговорила с женой фермера, и та, немного подумав, затараторила, то и дело указывая куда-то пальцем и жестикулируя.

— Ферма Уксум, — сказала Анна. — Хозяина зовут Мерит Сулхейм. Она говорит, что у него есть грузовик, на котором он возит скот в Лиллехаммер.

Настроение Таннера мгновенно улучшилось.

— Отлично, — сказал он. — Где эта ферма?

— Недалеко. В километре отсюда.

Спускаясь по тропе в долину, они услышали долетевшее из-за гор гудение самолетных двигателей. Гудение усилилось, а затем в нескольких сотнях ярдов впереди показался «юнкерс».

— Все в укрытие! — завопил Шеванне.

Солдаты бросились в придорожные заросли. Таннер смотрел, как самолет пронесся над долиной и развернулся, направив свое притупленное рыло прямо на них. Миг спустя «юнкерс» с ревом прошел над лежавшими в зарослях солдатами. Прошел и снова накренился, закладывая вираж, чтобы вернуться в долину.

— Дан! — окликнул Таннер младшего капрала Эрвуда. — Дай-ка по нему из «брена», ладно?

— Чтобы выдать нас? — одернул его Шеванне.

— Он нас и так увидел, сэр. Единственный способ не позволить ему доложить о нас — сбить мерзавца.

— Нет, сержант, и это приказ!

«Юнкерс» снова приближался к ним, идя на высоте не больше ста футов. И снова, ревя, пронесся над ними. Таннер, глядя, как он снова ложится на крыло, выругался.

— Черт побери, сэр, он же точно нас разглядел! Давайте пальнем по нему. Что мы от этого потеряем?

Шеванне не ответил. Таннер улыбнулся, поняв, что молчание французского лейтенанта — это знак согласия.

— Целься, Дан, — снова окликнул он Эрвуда. — Но только с хорошим упреждением.

Таннер стянул с плеча винтовку и тут же увидел, что и остальные солдаты решили последовать его примеру. Он понимал, что пули калибра 0,303, скорее всего, не произведут на такую восьмитонную махину, как «Юнкерс-88», большого впечатления, однако самолет шел на столь небольшой высоте, что попробовать сбить его все же стоило.