Александр Сабуров - Силы неисчислимые

Я заметил, как переглянулись все командиры и комиссары. Я был удивлен не меньше… В самом деле, если мы открыто проводили собрания в деревнях, то это происходило в нашем, отвоеванном у врага партизанском крае. А ведь эти люди стоят только у истоков организации отряда. Что это — уверенность в своих силах или благодушная беспечность? Не так-то просто решиться проводить собрание, когда знаешь, что оно в любую минуту может быть прервано появлением карателей.

Богатырь, поняв причину нашего недоумения, пояснил:

— У Скрыпницких болот забазировались отряды Покровского и Гнибеды. Партизаны разогнали всю полицию и старост. Территория свободна, а немецкие гарнизоны в районных центрах пока еще не очухались.

Вторым человеком, с которым нас познакомил Богатырь, оказался секретарь Гремячского райкома партии Черниговской области, он же командир Гремячского партизанского отряда, С. К. Клименко. Немного грузноватый, с веселой улыбкой на лице, Клименко крепко стиснул мою руку и пробасил:

— Наш отряд действует с первых дней оккупации. Правда, он у нас небольшой-всего лишь пятнадцать человек вооруженных, но зато все ребята проверенные, настоящие коммунисты.

Районный центр Гремяч, Черниговской области, находится за рекой Десной, но он граничит с Хильчанским районом, Сумской области, и это было для нас очень важным обстоятельством хотя бы потому, что стык областей, как правило, слабо или совсем не контролировался областными оккупационными властями. Мы начинали развертывать боевую работу в этих новых для нас районах, и то, что за Десной наши партизаны могли опереться на хорошо подготовленное и уже давно действующее партийное подполье, многое значило.

Клименко порадовал нас еще одним важным сообщением: подпольный райком передавал в наше распоряжение свою типографию. Правда, она раскомплектована, хранится частями в нескольких местах, в ней мало оборудования и шрифта, но все-таки это типография. И Богатырь уже положил передо мной листок со списком состава редколлегии нашей будущей партизанской газеты. Возглавлял список Иван Иванович Гридчин.

Типография… Газеты, листовки… Многое вспоминается, когда слышишь эти слова. И пусть читатель простит, что я опять увожу рассказ в сторону. Наверное, без таких невольных отступлений вообще не обойтись в воспоминаниях.

С той поры, когда мы в заснеженном лесу зимой 1941 года нашли праздничный номер «Правды», прошло много времени, но в любой день — и в будни, и в торжественную юбилейную дату, — раскрывая газетный лист, я снова вижу взволнованные лица моих друзей, которые после долгого перерыва вновь увидели свою, родную, советскую газету. Голос партии, дыхание Родины несли к нам четкие газетные строки. Газеты, журналы, книги для нас в те времена были самым драгоценным грузом из всего того, что везли к нам самолеты.

В своих воспоминаниях о партизанской борьбе дважды Герой Советского Союза С. А. Ковпак пишет:

«Вместе с пушками и снарядами прибыли на наш аэродром и пачки с литературой, листовками. Для выполнения нашей задачи это оружие было не менее необходимо, чем пушки»…

Очень точно сказано. Партизаны-коммунисты уже с первых шагов своей деятельности на оккупированной врагом территории широко использовали силу большевистского печатного слова. В листовках и газетах гремел боевой набат, поднимающий народ на борьбу. Печать разоблачала звериную сущность фашизма, говорила правду о героической борьбе Красной Армии, о подвигах народных мстителей во вражеском тылу.

Огромное дело сделал секретарь подпольного райкома Клименко, сохранив и передав нам типографию. Мы ее сразу пустили в ход. Каждое издание мы выпускали тиражом не менее двух тысяч экземпляров, а листовка о разгроме немцев под Сталинградом вышла тиражом более пяти тысяч экземпляров. Всего же общий тираж изданных у нас газет и листовок превысил семьсот двадцать пять тысяч экземпляров. И это несмотря на все трудности, с которыми мы сталкивались повседневно. Когда на нас нападали карательные экспедиции врага, мы четырежды закапывали нашу типографию в землю, но работа редакции не прекращалась ни на один день. Партизаны всегда уносили с собой немного шрифта. Листовки набирались прямо в лесу и печатались небольшим валиком, обмотанным бумагой.

Печать помогала нам успешно бороться с вражеской пропагандой. А Геббельс и его подручные не брезговали никакими средствами. Немецкие самолеты все леса и поля усеивали листовками, в которых было все: от обещаний райских благ до запугивания смертью. Гитлеровцы шли на любые провокации. Из штаба партизанского движения к нам прибыла радистка Антонина Чередниченко. Однажды, когда она шла в отдаленный отряд, ее схватили немцы. Через несколько дней с самолета посыпались листовки за ее подписью: «Голодные, истощенные, бегали партизаны сотни километров лесами и болотами от преследования немецких войск, и только в плену у немцев я почувствовала себя хорошо. Доверьтесь немцам, уходите из партизанских отрядов и расходитесь по домам». Немного спустя возле села Боровичи партизаны нашли зверски изуродованный труп Антонины Чередниченко. И мы в своих листовках рассказали нашим людям правду об этой чудесной девушке и мерзкой лжи, которой гитлеровские изверги пытались запятнать ее чистое имя.

Замечу кстати, что в июле 1943 года немцы распространили листовку, на которой была подделана и моя подпись. «Я, известный партизанский командир соединения, — значилось в этом листке, — убедившись в бесплодности борьбы против непобедимой немецкой армии, не получая поддержки из Москвы, со всем своим штабом в районе Локница сдался в плен. Кормят меня хорошо, гарантирована жизнь и работа. Мне разрешено самому принимать сдающихся в плен партизан. Я обращаюсь к своим партизанам, а также к партизанам Ковпака: сдавайтесь в плен и приходите ко мне!» Разоблачить эту грубую фальшивку было нетрудно, если бы она распространялась только в радиусе действия наших отрядов. Но фашисты всегда отличались коварством. Тысячи таких грязных листков они разбросали далеко к югу от нашего партизанского края, и нам приходилось посылать своих людей в дальние рейсы с багажом наших листовок, в которых разъяснялась населению правда и разоблачалась очередная провокация фашистских пропагандистов.

Партизанская печать не только поддерживала людей духовно, но и повседневно оказывала им жизненную помощь, подчас спасала их от смертельной опасности. В оккупированных районах не хватало пищевой соли. Гестаповцы воспользовались этим и начали подбрасывать отравленную соль. Мы вынуждены были издать специальные листовки, которые предупреждали население и партизан ни в коем случае не пользоваться пищевыми продуктами, пока их не проверят наши врачи.