Сергей Исаченко - Где-то в Курляндии

Батальоны 1027-го стрелкового полка после прорыва оборонительных позиций рубежа «Сигулда» наступали по мелким перелескам на правом фланге дивизии. Моросил нудный дождь, рваные облака низко проносились над землей, едва не задевая верхушки деревьев.

Командир полка подполковник Репин вместе со своим заместителем по политчасти майором Завьяловым ехали верхом по лесной дороге. Командный пункт полка перемещался на несколько километров вперед, и Репин, отдав начальнику штаба необходимые распоряжения, решил выехать раньше, чтобы ознакомиться с обстановкой в батальонах. Под ногами лошадей чавкала грязь, с их грив струйками стекала вода. Навстречу Репину и Завьялову попадались легкораненые, самостоятельно добиравшиеся на полковой медпункт. Они сходили с тропы, уступая путь всадникам, а узнав командира и замполита, громко приветствовали их.

Лесная тропа вывела к широкой дороге, которая сплошь была забита техникой. Автомашины, танки, тягачи с орудиями, «катюши», гремя и обгоняя друг друга, безостановочно двигались вперед. В воздухе стоял непрерывный гул моторов и лязг гусениц.

- Какая силища идет на Ригу! - восхищенно произнес Завьялов.

- Да, немцу не устоять против такой силы, - отозвался Репин. Они ехали по обочине, крепко натягивая поводья и удерживая лошадей, которые то и дело шарахались от резко поворачивавших на обгоне танков. Вдруг сзади раздались пронзительные гудки. Репин с Завьяловым оглянулись и отъехали в сторону. Мимо колонны на большой скорости промчались три открытых «доджа». В первом и последнем сидели автоматчики, а в средней машине они заметили полного военного с маршальскими звездами на погонах.

- Василевский, - сказал, наклоняясь к Репину, Завьялов, узнав маршала по не раз виденным в газетах фотографиям.

Вскоре они опять свернули на лесную тропу и через некоторое время подъехали к хутору Лиеляскас. Здесь оборудовался КП полка. Оставив лошадей, пешком направились к роще, где слышалась сильная стрельба. Там вел бой первый батальон.

Командный пункт батальона разыскали в небольшом овражке. Репин остался с комбатом выяснять обстановку, а Завьялов отправился в роты. Когда он пришел в роту лейтенанта Семенюка, бой уже стихал. Гитлеровцы, не выдержав натиска, начали отходить из рощи к видневшемуся вдали хутору.

Первым, кого встретил в роте Завьялов, был старший сержант Виктор Митрофанов, которого он хорошо знал как лучшего командира отделения и коммуниста-агитатора. Митрофанов стоял под деревом и разговаривал с бойцами. Мокрое от дождя и пота лицо его со следами пороховой гари казалось усталым, но глаза из-под низко надвинутой каски светились еще не остывшим азартом боя. В руках он держал какую-то бумажку.

Увидев замполита, Митрофанов вытянулся и четко произнес:

- Здравия желаем, товарищ майор! Отделение задачу выполнило, немцев выбили с опушки.

Потом, протянув майору бумажку, сказал:

- Вот нашли здесь, в землянке.

Завьялов взял помятый листок и, едва разбирая неровные строчки, прочел: «Дорогие наши братья, воины Красной Армии, выручайте нас скорее. Мы русские люди, угоняемые на каторгу. Нас много. Как можно скорее догоняйте нас и освободите. Мы все пойдем вместе с вами в бой против фашистских захватчиков. Жители Пскова…» Дальше шло несколько подписей.

- Надо прочитать эту записку всем бойцам роты, - порекомендовал Завьялов.

- Многих солдат я уже ознакомил с ней, - ответил Митрофанов, - а сейчас выпустим листовку-молнию, в которой поместим «Записку угнанных в рабство» и призовем бойцов усилить удары по захватчикам.

Завьялов одобрил работу агитатора, пожелал воинам новых успехов в боях и отправился в другие роты. А Митрофанов после небольшой передышки снова повел своих бойцов вперед.

Немцы уже успели закрепиться на хуторе, но наши бойцы стремительно атаковали их. Митрофанов бежал впереди отделения, поливая врагов огнем из автомата и увлекая своим примером других. Бежавший рядом с ним боец часто пригибался и вздрагивал, когда пули со свистом пролетали над головой.

- Не кланяйся пуле, а ускоряй шаг, чтобы быстрее сблизиться с врагом, - учил его отделенный.

Впереди оказался глубокий ров. Митрофанов первым прыгнул в него, а затем взобрался на плечи товарища и, уцепившись руками за траву, перебросил свое тело наверх. За ним таким же способом перебрались через ров другие бойцы.

У самого хутора огонь врага стал еще плотнее. Некоторые наши солдаты пытались залечь.

- Не ложись, быстрее вперед, - скомандовал Митрофанов и ускорил шаг. Он понимал, что залечь под огнем - значит потерять темп в атаке и обречь ее на неудачу. Нужно с ходу захватить ключевые позиции, не дать врагу опомниться. Успех решают быстрота и натиск.

Из- за угла дома застрочил вражеский пулемет. Митрофанов взял у раненого бойца ручной пулемет и пополз к дому. Обнаружив, откуда бьет немецкий пулеметчик, дал по нему длинную очередь. Пулемет замолчал. Под крики «Ура!» отделение бросилось к дому.

Бойцы, атаковавшие левее, замешкались и залегли под сильным огнем, который вели немцы из-за скотного сарая. Командир роты приказал выслать отделение с пулеметами в обход сарая и подавить эту огневую точку. Пулеметчики по канаве незаметно пробрались к сараю и открыли дружный огонь, а затем забросали немцев гранатами. Сопротивление прекратилось.

Гитлеровцы снова были отброшены. В освобожденном хуторе рота закрепилась. Была оказана помощь раненым, которых потом отправили в тыл, взводы пополнялись боеприпасами. К этому времени из батальона доставили в термосах пищу, и солдаты принялись за обед.

На хутор из леса стали возвращаться жители - семья бедного латыша, который еще когда-то при царе служил в русской армии фельдфебелем. В семье шесть человек. С ними пришли и беженцы из Риги, среди которых выделялся высокий парень, говоривший по-русски. Он назвался Александром Руого, комсомольцем, бежавшим от гитлеровцев.

Руого просидел полтора месяца в рижской тюрьме. Гестаповцы ежедневно водили его на допрос, били резиновыми палками, прижигали пальцы, требуя выдать подпольщиков. Александру удалось бежать из тюрьмы. И вот он рассказывает советским воинам о зверствах фашистов в столице Латвии.

В Риге гитлеровцы разрушили портовые сооружения, мосты через Даугаву, электростанцию, здания почтамта и главной АТС и другие объекты. Ими разграблены музеи, старинное книгохранилище на площади Ратуши, курорты Рижского взморья. Особенно свирепствовали они в последнее время, чувствуя приближение разгрома.

Бойцы слушают рассказ рижского комсомольца, и руки их в гневе сжимают оружие. Сам собой возникает короткий митинг, на котором громко раздаются призывы: «Крепче удары по врагу!», «Даешь Ригу!».