Сергей Исаченко - Где-то в Курляндии

Речь кончилась, но никто не расходился. Собравшиеся вокруг нашей палатки работники штаба дивизии, начальники служб стояли в глубокой тишине, осмысливая услышанное.

Речь, в которой были изложены основные положения ставшей впоследствии широко известной директивы Центрального Комитета партии и правительства от 29 июня 1941 года, надо было как можно скорее довести до каждого воина. В этом состояла главная задача редакции, к ее выполнению мы приступили немедленно.

ТАСС начинал передачу для газет с 1 2 часов дня. Ждать еще долго, к тому же утром поступил приказ о пере - броске дивизии на правый фланг фронта - западнее Сортавалы, где финны прорвали границу и вклинились на нашу территорию, и о подготовке к бою. Предстоял первый бой, и именно сейчас надо было довести до личного состава указания партии, воодушевить всех воинов.

В типографии стали срочно печатать лозунги - основные положения из речи Сталина. В 10 часов утра части и управление дивизии начали марш в новый район. К этому времени листовки с лозунгами уже были готовы, мы раздали их в полки, в спецподразделения. Многие наклеили их на борта машин, и когда колонны вытянулись на дороге, почти с каждой автомашины, даже с броневиков и орудийных тягачей, неслись призывы:

«Красная Армия, Красный Флот и все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявить смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу», «Вперед, за нашу победу!».

К вечеру мы закончили печатание газеты с текстом речи. Поскольку все уже уехали в новый район, нам пришлось двигаться туда одним.

Выехали поздно. Приказал подготовить пулемет, который мы возили с собой в машине. Наборщик Нагучев устроился с ним на крыше кузова и так дежурил всю дорогу.

Сижу в головной машине и веду наши тяжелые ЗИСы по карте. Путь совершенно незнакомый, опасный. Безлюдные хутора. Сплошные леса, скалы. Крутые горные дороги. Во многих местах встречаются развороченные в прошлую войну Красной Армией финские доты, надолбы, проволочные заграждения.

Стокилометровый путь преодолели без каких-либо неожиданностей. В час ночи прибыли в Элисенвару в расположение штаба дивизии.

Здесь газету уже ждали. Несмотря на поздний час, на полевой почте были экспедиторы от всех полков и спецподразделений. Газету в момент разобрали и повезли в части.

А части в это время выходили на исходные позиции для наступления. На рассвете 4 июля воины дивизии вступили в первый бой с врагом в районе Кирконопули, что в 25 километрах западнее Элисенвары.

* * *

Выступив совместно с гитлеровской Германией против СССР, финны вторглись в пределы нашей Родины. Вечером 3 июля они, численностью до дивизии, напали на нашу погранзаставу в районе западнее Кирконопули и продвинулись в глубь советской территории на 6 - 8 километров. Своевременно переброшенная в район прорыва наша дивизия с ходу вступила в бой.

Начинался первый бой, и надо было сегодня же выпустить газету с материалами об этом бое, с показом подвигов героев. Поэтому, несмотря на то, что никто из наборщиков, да и из нас не отдыхал вторые сутки, как только машины были установлены на новом месте и замаскированы, мы начали при свечах подготовку к набору номера.

Все это время у нас не было редактора, и мне приходилось исполнять его обязанности. Наконец прибыл редактор газеты. Когда мы приехали в Элисенвару, он уже поджидал нас здесь. Выходя из кабины машины, я различил в темноте низкорослого человека, приближавшегося к машине. Подойдя вплотную, он спросил:

- Редакция?

- Да, редакция, - ответил я. - В чем дело? Тогда он вместо ответа коротко представился:

- Политрук Таратин, назначен к вам редактором.

Мы горячо жали его руку. Как же, очень вовремя прибыл, перед самыми боями. Теперь работать будет легче, и я, секретарь редакции, смогу меньше находиться за правкой материала, а больше бывать в частях.

В четыре часа утра с Громовым идем к полковому комиссару: он едет в части, и мы вместе уезжаем «на передовую» - это слово впервые появилось тогда и произносилось с каким - то особенным восторгом.

Дорога идет лесом. По ней беспрерывно снуют автомашины, подвозящие боеприпасы. Полковой комиссар свернул на КП, а мы пробираемся в полки. Один полк расположен на берегу озера, на противоположном берегу которого - финны; другой - правее, километрах в двух. Туда пошел Громов, а я остался здесь. Сзади, в леске, - огневые позиции наших батарей, исходный рубеж для танковой атаки.

За ночь здесь успели сделать многое: отрыли траншеи, ходы сообщения, оборудовали командный пункт полка. В землянке, вырытой на холмике и тщательно замаскированной, стоял полусогнувшись командир полка - высокий седой полковник Парамзин. Он разговаривал по телефону. Возле землянки сидело несколько политработников. Замполит старший политрук Кочергин давал указания своему политсоставу.

До начала наступления оставалось полчаса. Полк имел задачу из-за озера ударить во фланг прорвавшейся группировке финнов, опрокинуть ее и уничтожить в междуозерье. Еще раз проверяются все мелочи, заканчиваются последние приготовления. Я принес с собой только что отпечатанную листовку с вечерним сообщением Совинформбюро за 3 июля, центральные газеты. Их сразу отправили в батальоны.

Политработники разошлись по местам. Я пошел в первый батальон. Батальон сосредоточился в лощине, немного правее озера, и ему предстояло начать атаку.

Бойцы сидели в глубокой траншее, пулеметчики проверяли запасы лент. Слышались тихие команды.

И вдруг воздух потряс ураганный гул - началась артиллерийская подготовка. Вступили в дело «мясоедовские трубы» (так у нас называли орудия по фамилии начальника артиллерии дивизии полковника Мясоедова). Заработали сразу десятки орудий.

Артиллерийская канонада длилась более часа. Когда огонь был перенесен в глубину, из кустарника вырвались танки и двинулись в обход озера. Одновременно поднялись батальоны. Финны опомнились и открыли частый огонь. Но его заглушило мощное «Ура!» наступавших воинов.

Я не успел осмотреться, как в лощине появились плотные цепи бойцов, выскочивших из траншей. С криками «Ура!» они двинулись вперед, в обход озера. Увлеченный порывом, я также выскочил из траншеи и побежал рядом с кричащими бойцами. Разобрать сначала ничего было нельзя - кругом стоял гул, пулеметная трескотня, многоголосые крики. Кое - где в цепи люди падали, скошенные огнем. Я опомнился только тогда, когда рядом упал боец, выронив из рук винтовку. Лишь тогда дошло до моего сознания все происходящее. Посмотрел на себя и ахнул - в руках полевая сумка с бумагами и листовками, которой я размахивал в воздухе. Быстро вытащил из кобуры револьвер и побежал дальше.