Николай Михайловский - Только звезды нейтральны

Душенов обнял его и повел в соседнюю комнату. На широкой тахте, покрытой ковром, свернувшись в клубочек, спал Юрка. На полу лежала раскрытая книга. Душенов поднял книгу, положил на стол. Шурочка хлопотала у кровати с высокими спинками, с большими металлическими шарами, похожими на светильники.

- Вот тут и ложитесь. Мягко и удобно, - сказала она Душенову.

Он засмеялся:

- Ночное ложе вроде как у Петра Великого. Когда хозяева ушли, Душенов спросил жену:

- Тебе здесь нравится?

- Я еще не знаю.

- Я тоже не знаю… - Он привлек ее к себе. - Но знаю, что мне всегда будет хорошо, пока ты со мной…

Душенов знал, что Леля сумеет устроить уют в любом уголке, даже в сарае… Сколько раз за свою жизнь они переезжали с места на место, пока не обосновались в Севастополе. И все, к чему прикасались руки жены, сияло уютом и покоем.

Леля уселась перед зеркалом, чем-то белым намазала лицо, ее глаза на этой белой маске сверкали, как огоньки.

- Представь, у них нет ни женсовета, - сказала она, - никакой общественной жизни!

Душенов засмеялся:

- Теперь будет, - он подошел ближе, зарыл пальцы в золотистой копне волос. - Ведь будет, а?

Леля весело согласилась:

- Конечно!

Утром Душенов и Захар отправились в порт. Всю дорогу молчали. Захар прятал глаза. Он сам вел машину, и его короткопалые мохнатые руки цепко держались за руль.

У причалов, рядом с рыбными траулерами и торгашами, стояли боевые корабли. Это они в 1933 году пришли сюда по Беломорско-Балтийскому каналу. Именно этим кораблям предстояло составить ядро будущего флота, стать форпостом обороны на Севере. Вероятно, вот так с тех пор они и стояли в Мурманске, перемешавшись с мелкими рыболовными судами, как шуга с айсбергами. Ничего, по-видимому, не изменилось.

Душенов легко поднялся по трапу и увидел шеренги моряков. Дежурный по плавбазе вытянулся перед ним, отрапортовал четко и старательно. Душенов прошел вдоль строя. К его встрече, должно быть, давно готовились, все было надраено до блеска. В салоне он в первую очередь обратил внимание на карту, лежавшую на столе рабочего кабинета командующего. Карта была новенькая, без помарок и карандашных пометок. Значит, на нее вряд ли кто смотрел. Это Душенов отметил про себя. Отметил он также, что не видно книг. Кроме лоций и уставов, аккуратно составленных на полке. Даже не видать «Морского сборника», что является спутником каждого моряка.

Душенов ни одного дня не мог прожить без книг. У него дома и в штабе всегда высилась на письменном столе гора книг. И он, улучив свободную минутку, читал. Читал и классику, и специальную военную литературу, и приключения, и научные документальные книги о природе и море. Он давал себе легкие передышки в работе, на полчаса углубляясь в книгу. Вчитывался сразу, моментально, с первой же строчки. Ему не нужно было время, чтобы восстановить в памяти прочитанное, чтобы вжиться в текст. Хорошо помогала натренированная память. Помимо всего, находил время писать статьи для «Морского сборника».

Когда Душенов переезжал с места на место, в чемоданах с собой он вез только самую необходимую утварь и множество разных книг. Поэтому его неприятно поразило отсутствие книг на флагманском корабле, тем более что здесь много молодых людей. А они, как правило, любознательны и жадны до знаний. Хотелось вслух выразить свое удивление, но удержался: жизнь научила не делать поспешных выводов.

Он вышел на палубу. Рядом с ним оказался Захар. Некоторое время они молча оглядывали далеко раскинувшийся порт, лес мачт рыболовных траулеров, угловатые горы деревянной тары на берегу. Воздух был предельно насыщен запахом тары.

- А почему вы так прочно осели здесь? Что с Полярным? - спросил Душенов о главной базе флотилии.

- Строится. Знаешь, как у нас? Сто лет будут строить.

- А прибрать строительство к рукам ты не пробовал?

- Пробовал… - неуверенно сказал Захар и, почуя укор, перешел в наступление. - Вот ты, поди, думаешь: безрукий руководитель! Ничего за два года не сделал. А строители меня во как держат! Не дают Полярного! И судоремонтный завод черт знает какими темпами строят. Что тут будешь делать? На море штормы десять - двенадцать баллов, попробуй выйди вот с таким флотом. Обратно придут одни железки. А ремонтировать где? Где? Я тебя спрашиваю! Пишу, кричу на всех собраниях: дайте судоремонтную базу! А меня только обещаниями кормят: будет завод. А когда он будет черт знает!

Захар отвернулся.

Душенов посмотрел на квадратные плечи друга и миролюбиво сказал:

- Чудак ты, вздумал один гору свернуть. Забыл, что есть обком партии? Если партия возьмется - любое дело можно поднять… - И, помолчав, добавил: - Послушай, Захар, случись война, если у нас не будет хороших баз, если мы не научимся плавать, тогда тонуть будем сами, без помощи противника…

Захар мотнул головой, но ничего не ответил.

К ним подошел невысокий моряк с черными цыганскими глазами в густых ресницах, с широкой золотой нашивкой на рукаве, отрекомендовался:

- Член Военного совета Байрачный. - Он энергично пожал Душенову руку. - С приездом! Как вам, нравится у нас, товарищ командующий?

Он говорил медленно и раздельно, будто после каждого слова ставил точку. Душенов ощущал себя рядом с членом Военного совета Гулливером и немного отодвинулся.

Высокий, большой, он почти всегда возвышался над людьми, стоявшими рядом, и от этого чувствовал себя неловко.

- Нравится, - ответил он. - Воздух свежий, море мятежное - что еще надо нашему брату? - Он окинул взглядом подвижную сухопарую фигуру Байрачного и неожиданно спросил: - Вы спортом занимаетесь?

- Занимаюсь. Правда, несколько своеобразным спортом - играю в шахматы.

- Шахматы - это тоже своего рода спорт, - вежливо заметил Душенов. - Отличная тренировка для ума.

Сам я, к сожалению, не силен, а то бы составил с вами партию.

Байрамному пришлось по душе такое признание.

- Было бы желание. Научим! Ничего мудреного нет… Когда будете принимать дела?

- Через неделю, думаю, не раньше. Надо осмотреться. Что ты скажешь, Захар?

Он с умыслом обратился к Захару по имени, чтобы подчеркнуть близость их отношений.

Байрачный это оценил: еле заметно кивнул, прикрыв глаза густыми черными ресницами.

- Не знаю, дело ваше, хозяйское…

Душенов подумал: «Цыган или не цыган?» Байрачный сразу ему понравился.

Все трое вернулись в салон.- Пока сервировали стол к обеду, Байрачный отозвал Захара в сторону и в чем-то убеждал его. Душенов подошел к карте. Его всегда привлекали географические карты. Еще мальчишкой он любил рассматривать синеву морей, тонкие контуры берегов, мысы, островки, бухты, и никто никогда бы не догадался, какие картины встают при этом в его воображении. Сейчас он видел большой кружочек с надписью «Мурманск», потом перевел взгляд на Полярное и подумал: «Закрытая бухта, как будто самой природой создана для подводных лодок». Он все внимательнее вглядывался в голубую полосу Кольского залива. А вот, судя по рисунку, место, пригодное для главной базы будущего флота: открытая глубоководная гавань, удобный рейд. И рядом море. Чего лучше! Он прочел мелкую надпись: Ваенга.