Виктор Московкин - Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести
- Название:Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Верхне-Волжское книжное издательство
- Год:1987
- Город:Ярославль
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Московкин - Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести краткое содержание
В. Московкин — писатель преимущественно городской темы: пишет ли о ребятишках («Человек хотел добра», «Боевое поручение»), или о молодых людях, вступающих в жизнь («Как жизнь, Семен?», «Медовый месяц»); та же тема, из жизни города, в историческом романе «Потомок седьмой тысячи» (о ткачах Ярославской Большой мануфактуры), в повести «Тугова гора» (героическая и трагическая битва ярославцев с карательным татаро-монгольским отрядом). В эту книгу включены три повести: «Ремесленники», «Дорога в длинный день», «Не говори, что любишь». Первая рассказывает об учащихся ремесленного училища в годы войны, их наставнике — старом питерском рабочем, с помощью которого они хотят как можно скорее уйти на завод, чтобы вместе со взрослыми работать для фронта. В повести много светлых и грустных страниц, не обходится и без смешного. Две другие повести — о наших днях, о совестливости, об ответственности людей перед обществом, на какой бы служебной лесенке они ни находились. Мягкий юмор, ирония присущи письму автора.
Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Так за что же его уволили-то? — не понял Венька. — Здорово ведь все сделали, да, Лешка?
— Еще бы!
— А вот за то, что уж больно опасный путь выбрали при поимке, им советовали как-то по-другому, а Александру показалось — так неинтересно, придумал по-своему. Того не сообразил, что их могли убить, когда из трактира выходили. Опасность он создал для себя и товарищей.
— Они же, бандиты, их за буржуев приняли, чего им рисковать было — людей убивать. Что-то тут не то. И где он сейчас, Александр?
— Всех жизнь разметала…
Максим Петрович сказал так, что было понятно: не хочет он больше об этом говорить. Он взял ребят за руки и осторожно пошел по горбатым скользким мешкам: Венька со стороны разъезженной дороги, Алеша со стороны реки. Мальчишки старались оберегать старика, не делать резких движений. Шаг за шагом благополучно миновали дамбу.
И, конечно, как всегда, на площади их встретил Вася топ-топ.
— Явление сорок первого года! — неловко пошутил он. Вася видел, что с ребятами взрослый человек, и был настроен миролюбиво. — Скорее разбредайтесь, опаздываете.
Максим Петрович остановился, отдышался.
— Так это ты и есть Вася топ-топ? — грозно спросил он без всякого уважения приглядываясь к милиционеру. Хотя глаза его привыкли к темноте, Васино одутловатое лицо казалось ему овсяным блином.
— Что?! — Вася топ-топ задохнулся от возмущения.
— Так это ты ребят хватаешь? — не сбавляя грозного тона, продолжал Максим Петрович. — Ты вредствуешь?
— От, Старая беда, — приглушенно фыркнул Венька. И Алешка, схватившись за живот, давился в смехе.
— Я вас спрашиваю, кто вы такой? — пыжился Вася отступая. — Вы почему так?
— А как? Как еще с тобой? Веди давай туда, где их на ночь запираешь. — Рассерженный Максим Петрович взмахнул рукой в сторону, противоположную милиции.
Они идут в отделение милиции. Теперь Вася настроен решительно, за ним власть, за ним его правота. Гулкие сапоги его даже в такую мозглую погоду отдаются в ушах, мешают думать. А старому мастеру хочется думать. Почему люди так злы друг к другу, не бывают снисходительны, более того, готовы уничтожать подобных себе? Максим Петрович не то чтобы много задумывался о жизни, пытался вмешиваться в ход ее, он не борец, он мастеровой, и этим все сказано, но он жил в окружении людей, читал газеты, читал книги, делал выводы. Особенно возмущало: вроде бы рядовой человек, родился от рядовой матери, а в силу каких-то, часто необъяснимых, причин возвысился над остальными — и стало с ним происходить нечто ужасное: он уже стал считать возможным распоряжаться судьбами других, не поднявшихся на его служебный уровень, спокойно казнить инакомыслящих; их беды, переживания — какое ему дело, он тешит себя, глух к другим. И все им, вознесшимся над другими, сходит с рук, хотя их надо вздергивать на первом дереве, по ним плачет петля.
— Шуточки, понимаете ли, — между тем обиженно бормотал Вася топ-топ, замыкая шествие: ребятам не надо было показывать дорогу, знали ее. — Я не посмотрю, что взрослый. Я ведь молчать не стану.
— Веди, веди, не заблудись только, — очнувшись от своих размышлений, подбодрил Максим Петрович. — Должность у тебя скромная, но ничего, получишь другую: ты исполнительный, а исполнительных отмечают.
С таким вот настроением Максим Петрович и дошел до милиции.
Отдел помещался в двухэтажном доме, первый этаж каменный, там помещения для арестованных и дежурная комната; второй, деревянный, обшитый досками, — для следователей и начальника.
За деревянным барьером сидел дежурный, воспаленными глазами смотрел на входивших.
— Ага, — сразу догадался он, цепко глянув на Максима Петровича. — Вы что, лучшего времени не нашли для объяснения?
— Для таких дел годится любое время, — воинственно ответил ему Максим Петрович, расправил плечи, готовый броситься за своих «бесенят» в драку.
Дежурный, привыкший на этом посту к разного рода буянам, ничуть не удивился словам старика, наоборот, скучливо спросил:
— Вы получили наше предписание?
Бедный Максим Петрович, он растерянно воззрился на дежурного, поморгал глазами.
— Я что-то не понимаю, любезный…
— И я не понимаю, — строго отчеканил дежурный, и краска гнева легла на его лицо. — Мальчишки не успевают вовремя домой, вы пальцем не ударили, чтобы что-то сделать. Весь распорядок в городе менять ради них? — Дежурный устало махнул рукой. — Ковырнев, — сказал он Васе топ-топу, — разведи их по домам.
Все происходящее сейчас казалось Максиму Петровичу кошмарным сном. Куда же девать то воинственное настроение, которое он накапливал, направляясь сюда? Какое еще предписание, о котором говорит дежурный милиционер? Ни о каком предписании он не слышал. В конторе училища ничего об этом не знают, иначе предупредили бы. Максим Петрович решил отстаивать истину, не сдаваться.
— Но позвольте! — возвысил он голос, блеклые губы его плотно сжались, какое-то мгновенье он не мог продолжать, перехватило горло. — Позвольте! Все-таки не дело так обращаться с ребятами. Я не могу не говорить об этом. Моя вина — я и отвечу. И нечего ссылаться на военное время. А сейчас отправляйте нас в камеру, куда вы их запираете, сам хочу испытать. Утром будем разбираться.
Максим Петрович шел на самопожертвование.
Венька, который с живым интересом прислушивался к разговору, хлопнул ладошками по бокам, сказал с отчаянием:
— От Старая беда, и все-то он на рожон лезет! Чего споришь? Идем домой.
— Молчи! — одернул его Максим Петрович.
— Уводи их, Ковырнев, веди на улицу, — уныло сказал дежурный. — Старый человек, а… — Он не досказал, порылся у себя за барьером и подал большой драчовый напильник. — Вот возьмите собственность ваших воспитанников В печке нашли после их ночевки. Хороши гаврики. Не иначе как для холодного оружия заготовка.
Отданный напильник совсем доконал старого мастера, на него было жалко смотреть. Да что это такое, что они творят, бесенята? Он так в них верил, вот пришел защищать от несправедливостей — и на тебе! И напильник-то не так уж нов, засаленный, уж брать— так брали бы новый, не стершийся.
— Скажете уж вы — холодное оружие, — вяло возразил он дежурному. — Просто для домашнего обихода, учатся слесарному делу.
— Воруют, значит, берут, что плохо лежит. Ну и порядки у вас.
— Этого еще не хватало! — Максим Петрович старался не глядеть на собеседника. — Старье, негодный, иногда разрешаем домой взять, не на свалку выбрасывать.
— Гм, сомневаюсь. — Дежурный явно не верил старому мастеру.
«Грех-то какой на душу взял, — беззвучно бормотал Максим Петрович, когда шли по улице к Алешкиному дому — от проводника Васи топ-топа Ковырнева отказались, ушел к плотине. — Ввели старика в грех. Ах, беда какая!»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: