Борис Подопригора - Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник)

А правее Числова в окопчик спрыгнул откуда-то взявшийся прапорщик Кузнецов. Квазимодо сменил магазин в автомате, дал длинную очередь и, глянув направо, столкнулся с совершенно безумным взглядом рядового – первогодка Гусева, одного из тех, что оставил, уходя на выручку к разведчикам, Панкевич. Гусев сжался в комок, у ног его лежал, уткнувшись окровавленным лицом вниз, чей-то труп. Из глаз Гусева текли слезы. Квазимодо ругнулся, пнул молодого сапогом и заорал в голос:

– Опять ты… Сопли распускаешь! По роже захотел?! Бери автомат, сука! В лобешник дать?!

Гусев с рыданиями схватил автомат и начал стрелять, не видя целей из-за слез. Но Квазимодо все равно его поведение одобрил:

– Ну так! Могем, когда надо! Выше, выше бери, сынок…

Числов не смог бы сказать, сколько по времени продолжалась та атака. Но когда боевики выдохлись и наступила передышка – на поле боя уже опускались сумерки…

…На КП роты собрались все офицеры и прапорщики. Они молча слушали, как Самохвалов, уже почти открытым текстом доложив о потерях и о предполагаемой численности боевиков, просил поддержки у базы, и как база просила его в ответ держаться…

Самохвалов поднял голову от рации, осмотрел всех, остановил взгляд на Числове:

– Ну что, Серега, они и вниз просочились. Но полностью обойти нас не могут, иначе бы без боя прошли… И Панкевича не выпускают. Он им в бочину херачит, значит, не все у них… зефир в шоколаде…

Рыдлевка словно почувствовал, что о нем говорят, – его голос вырвался из радиостанции. Панкевич, почти не используя условные выражения, то ли докладывал, то ли бредил, видимо, ему всюду, сквозь залитые кровью глаза, мерещился красный свет:

– …Наблюдаю красные ракеты. Это вы красные пускаете? На 29-е красные – «отхожу»… Вы что, отходите? Тунгус, экономь!.. На меня «вертушка» красная заходит… Может, пожарники… И дымы – розовые… Они – розовым…

Самохвалов несколько раз вздохнул и выдохнул и сказал в микрофон очень четко и медленно:

– Лева, Лева… успокойся… Отвечай на мои вопросы… мои вопросы… Доложи, что у тебя…

– …отражаю нападение… противник силами… Из гранатометов хуярят… Конюху кисть срезало… Конюх, не бросай пулемет… Я сам перебинтую… Прижми этого, в красной куртке…

– Левка, ты ранен?!

– Задело… по глазам… контузия, кажется.

– Лева… Говори подумав, могут слушать… Сколько с тобой?

– …Как колодок у вас на кителе… без одной…

– Понял, Лева, понял… А против?

– До тумана, сколько вижу, штук пятьдесят положил… Дальше не вижу… Еще идут… Они из тумана – гранатометами… И минометы тащат…

– Держись, Левка! К тебе сейчас Математик пойдет… Понял? Держись!

Самохвалов встал, не глядя ни на кого, оттащил чуть в сторону Числова и шепотом сказал ему:

– Числов… возьмешь человек десять… Духи сейчас снова попрутся… Уже темнеет… Дойдешь до Левона… У него там, судя по всему, – позиция хорошая… Всем туда не дойти с ранеными…. А мы тут, сколько сможем… Сергей, ты меня понял?

– Понял, товарищ майор, – после короткой паузы ответил капитан Числов…

Потом, много позже, уже на «разборе полетов», кто-то из больших чинов скажет, комментируя решение майора Самохвалова, что, мол, надо было бы стоять вместе, не разделяться…

Но это будет потом. А 29 февраля про «потом» никто из офицеров погибающей роты не думал. В училищах и академиях учат, «какого противника какими силами уничтожать». Но здесь – «вообще». Рота десантников у горы Исты-Корт решала задачу конкретную: как не пропустить вот этого врага, больше чем в пятнадцать раз превосходившего их численностью…

Не пропустить здесь и сейчас…

…Ротный и Числов вернулись ко всем, кто собрался на КП. Самохвалов выпрямился, одернул бушлат и спокойным командирским голосом довел до офицеров и прапорщиков свое решение:

– Первое. Противник не прошел. И не пройдет. Они не врут – их больше тысячи. Возможен еще подход. Сейчас их продвижение на нас сковывает старший лейтенант Панкевич. Молодец. Они из-за него, в основном, к нам на правый фланг выбегают. Другой дороги у духов нет и не будет. Они мечутся – то на Панкевича нажимают, то на нас. Второе. Подкрепление придет не раньше утра. Довожу, кто не знает, – колонна вэвэ попала в засаду еще вчера. Капитан Ельцов – убит… Артиллерия разрывается между нами и вторым батальоном. У них там тоже все очень серьезно. Понятно? Третье. Мое решение: усилить Панкевича моим резервом из состава взвода Саранцева и Орлова – по пять человек. Организует капитан Числов. Остальные – кто есть – оборона по всему рубежу. От оврага до речки. До подхода подкрепления. Старший после меня – Орлов. Володя, чтобы Числов вышел, отвлечешь контратакой на правом фланге. Числов, соответственно, прорывается на левом… Всё, будем стоять. Так, теперь артнаводчик. Никита, ты минометчиком был? Расстрелял все? Тогда меняй ориентацию, будешь другие мины – ставить. Возьмешь одного бойца – и ползком, вкруговую. Шашками. Играл в детстве? Ну вот… Кого тут, на хер, наводить? Артели нас зацепить боятся, а получается, что духов берегут. Ясна задача?

– Так точно, – отозвался Никита Суханов. – Я товарищ майор, армянина этого возьму, из взвода Панкевича. Моих-то всех посекло, ни одного целого нет.

– Бери, – разрешил Самохвалов. – Ну, братцы, готовьтесь…

Офицеры и прапорщики, особо не прощаясь с Числовым, разошлись по своим позициям. Самохвалов рукой остановил капитана, шедшего было отбирать себе людей для прорыва к Панкевичу. Сергей удивленно посмотрел на майора, что-то искавшего в нагрудном кармане. Убедившись, что никто этого, кроме Числова, не видит, ротный вынул старенький замусоленный картонный образок – иконку и протянул со странной усмешкой капитану:

– Возьми, Сережа… В Афгане, еще прапором, меня за него на парткомиссию вызывали… Сошло…

Числов вспомнил, как Самохвалов ворчал на Панкевича, перекрестившего уходящего с разведчиками Тунгуса… Вспомнил – и ничего не сказал. Только порылся в карманах, нашел зажигалку. Подкинул на ладони и отдал майору:

– Командир, это вам…

Больше они ничего друг другу не сказали. Только пожали руки – и Числов побежал собирать людей. Навстречу ему попались Никита Суханов и Ара, уже понявший, что его к своим не возьмут. Числов помахал ему рукой, спросил на ходу:

– Корешу твоему питерскому привет передать?

– Не надо, – мотнул головой Ара. – Лучше сигареты. Это подарок. Последняя пачка. Специально берег.

– Последнюю – нельзя! – остановился капитан.

– Можно, – с нажимом, почти даже с вызовом ответил Ара. – Сергей Николаевич, сегодня же 29-е?

– Ну. И что?

– А у него – день рождения сегодня. Раз в четыре года…

– Точно! – хлопнул себя по лбу капитан. – Ротный же говорил… Ладно, давай сюда подарок – поздравлю…