Александр Селиванов - Журналист меняет профессию. Сборник рассказов

Редактор Наталья Кайгородова

Дизайнер обложки Виктория Журавская

© Константин Соколов, 2022

© Александр Селиванов, 2022

© Йохан Мартин, 2022

© Виктория Журавская, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-5791-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Журналист меняет профессию

Моя будущая жена говорила:

– Ну какой из тебя писатель? Разве есть у тебя жизненный опыт? Другое дело, когда мы поженимся…

Писателем я не стал. Стал журналистом. Тогда моя будущая жена сказала:

– И как ты думаешь кормить семью? Найди себе нормальную работу!

Я работал водителем, менеджером, экспедитором, кладовщиком, страховым агентом, «челночил» тапочки в баулах из Сочи. Но спустя много лет, натыкаясь на папку с моими старыми газетными заметками, жена вздыхает:

– А ведь мог бы быть журналистом…

Я пожимаю плечами: получилось так, как получилось. Собственно, об этом мой рассказ.

* * *

Позвонили со старой работы:

– Мы нашли вашу трудовую книжку.

Я совсем забыл, что они её потеряли, мне даже пришлось заводить другую.

– Отлично, – говорю, – спасибо.

А сам думаю: «Это в новой трудовой у меня всего одна запись, зато в старой – целая жизнь».

Съездил – забрал. Дома перелистал страницы, нахлынули воспоминания…

* * *

Первая заметка как первая любовь – запоминается навсегда. Кто публиковался, тот знает. Газета ещё пахнет типографской краской, а ты уже перелистываешь страницу за страницей: где она?

Находишь её, родную, набранную восьмым кеглем, и злишься: «Ответсек, зараза, в самый подвал заверстал – кто её там прочитает?» Потом пробегаешь заметку глазами: «Так, здесь исправили, здесь убрали предложение…» И возмущение: «Почему я не вижу последнего абзаца? В нём же было всё самое главное!»

* * *

В конце девятого класса я точно знал, что буду журналистом.

«Журналисты, – рассуждал я, – это почти писатели, только в Литературном институте не учились. Вот поступлю после школы на журфак, научусь писать заметки и репортажи, после чего наваять пару романов для меня будет плёвое дело».

В местной «Молодёжке» я увидел объявление о наборе в школу «Репортёр». Конечно же, сразу записался: ведь будущее-то уже известно…

В «Репортёре» нас было человек десять – двенадцать. Школьники и люди постарше – всех объединяло желание научиться азам журналистики, вырасти в настоящих «акул пера». Занятия с нами проводили сотрудники городских и областных газет. Были и экскурсии по редакциям и по типографии, где печатались все местные издания. Одним словом, газетная романтика.

После трёх месяцев теории мне наконец-то поручили написать заметку в газету. Да-да! В самую настоящую газету! Это же такая ответственность!

– А о чём писать? – спросил я.

– О чём хочешь, – был ответ.

Я крепко задумался. Писать о своей школе? Скучно. Собрания, линейки – ничего интересного. Другое дело спорт. Или даже радиоспорт, которым я в те годы занимался. Решено: пишу заметку про чемпионат по радиоспорту, который накануне прошёл в нашей области.

Два дня я мучительно подбирал слова, выстраивал предложения, перепроверял факты – в общем, исписал половину тетрадного листа. Принёс заметку в редакцию, завотделом спорта быстро пробежал текст и сказал, что я справился.

– Может, надо что-нибудь изменить? – спросил я.

– Не-не, всё нормально, я просто маленько подредактирую.

До ближайшей субботы я ходил окрылённый мыслью, что меня напечатают в областной газете!

И напечатали.

Хорошо помню этот день: проснулся раньше обычного, натянул спортивные штаны и быстро спустился к почтовым ящикам. Достал газету, нашёл последнюю страницу, где публиковали спортивные новости и… Вот она! Напечатана мелким шрифтом, под другим заголовком, отредактированная так, что от текста остались только фамилии призёров чемпионата, но это было неважно. Самое главное, что под этой заметкой стояли мои имя и фамилия.

С тех пор прошло больше тридцати лет. И вот я что понял: для меня нет ничего более дурманящего голову, чем запах свежей типографской краски от газетного листа, внизу которого напечатана моя фамилия. Ник на мониторе – это совсем не то.

Впрочем, вступление затянулось. Пора уже переворачивать страницу трудовой книжки.

* * *

Моя трудовая биография началась с ошибки. В отделе кадров завода, куда я устраивался, сделали первую запись в трудовой книжке «Директор радиогазеты».

– Директор? – переспросил я.

– А кем ты устраиваешься?

– Вообще-то, диктором, – говорю.

– Не страшно, оставим так.

Так первая запись предопределила мои будущие потуги на что-то большее, чем просто рядовой сотрудник.

* * *

В армии я переписывался с журналисткой Кариной Малинчук. Однажды отправил ей стихотворение:

У древней горы священного Цао

Течёт голубая река.

На что Марина ответила: «Написано хорошо, смысла, правда, нет».

Тогда я послал ей рассказ «О любви».

«Смысл есть, – ответила Марина, – написано, правда, ужасно».

После армии, уже работая в «Нашей газете», я по сюжету рассказа написал две пародии – подражание Довлатову и Бабелю. В редакции их похвалили, напечатали. Заместитель главного редактора Владимир Николаевич Коровин сказал: «У вас, Костя, несомненный дар имитатора».

А моя будущая жена, прочитав пародии, спросила:

– Это юмор? Нет, ты мне скажи, если это юмор, я буду смеяться.

С девушками у меня всегда были недопонимания. Даже с будущей женой.

Зарисовка из моей глупой юности.

Она спросила:

– Хочешь домой?

Я не понял. В чей дом? Может, она хочет, чтобы я остался у неё. Желание понятное. Она уезжает. Я остаюсь. Мало ли что…

Я переспросил:

– То есть?

– Мне кажется, тебе надоело меня провожать, – сказала она. – Я доеду одна, можешь идти.

– С чего ты взяла?

– Я вижу.

Мне в самом деле хотелось домой. Ночью мало спал, обедал в столовой, намокли сапоги. Конечно, я не всегда галантен. Забываю подать пальто, не всегда перед нею открываю дверь, редко дарю цветы. Не подарочек, словом. Но не мог же я вот так развернуться и поехать домой. К тому же от холода начал ныть зуб.

Она разглядывала меня в упор.

– Ты что? – спросил я.

Терпеть не могу, когда смотрят в глаза и молчат.

– Что ты меня разглядываешь?

– У тебя под глазами морщины.

Только-то.

– Возраст, – сказал я с преувеличенной комичностью. – Мне ведь уже двадцать два. С половиной.

– Сколько?

Она прекрасно знала, сколько мне лет. К тому же ей было на два с половиной больше.