Александр Селиванов - Журналист меняет профессию. Сборник рассказов

– А сколько заплатите? – тут же спросил писатель.

– Согласно гонорарной сетке.

Шендерович поморщился:

– Ладно, я пришлю вам свои рассказы.

Не обманул. Прислал. Правда, до этого они уже были напечатаны в «Литературной газете».

На «Море смеха – 91» Шендерович занял третье место среди авторов-исполнителей, среди артистов победили Владимир Данилец и Владимир Моисеенко, а лучшим певцом стал Никита Джигурда. Страшно сказать, но я видел ещё нормального Джугурду!

С той поры прошло больше четверти века. Джигурда превратился во фрика, Шендерович «подвинулся» на теме борьбы с режимом, мечта латышей сбылась: у них иностранное правление. И только «кролики» Данилец и Моисеенко застряли в девяностых.

Через три месяца после поездки в Ригу я вновь оказался в Прибалтике. В столице Литвы мне предстояло провести половину дня и ночь. В моём кармане лежало журналистское удостоверение. Я решил воспользоваться своим служебным положением.

Пошёл в полицию и заявил:

– Здравствуйте, я журналист из Сибири. Хочу написать о работе полиции в независимой Литве. Могу я поехать на дежурство с вашим полицейским нарядом?

И мне разрешили! В полицейском наряде было два человека: русский и литовец. Я уже не помню, где и по каким улочкам Вильнюса мы ездили. Помню, мы остановились на какой-то площади и полицейские рассказали, что именно отсюда начался штурм вильнюсского телецентра. Потом мне показали место, где собираются местные путаны.

Ещё помню, как к нашему полицейскому уазику кинулся мужчина:

– Помогите, меня ограбили! Прыснули в лицо из газового баллончика и ограбили!

Мы отвезли бедолагу в участок писать заявление, а сами по горячим следам отправились искать преступников. Никого не нашли.

Остаток ночи я проспал на столе в учебном классе полицейского участка. Утром поехал на вокзал, пообещав своим ночным напарникам отправить статью о нашем дежурстве. Но не отправил.

Я вышел на перрон железнодорожного вокзала в Санкт-Петербурге девятнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто первого года. И это была уже другая страна. В Москве – ГКЧП, в Питере по Невскому проспекту шли толпы с плакатами «Путч не пройдёт!». Когда я вернулся в Новосибирск, рассказ о ночном дежурстве в Вильнюсе был уже не актуален.

* * *

На дворе тысяча девятьсот девяносто второй год. В Новосибирске настоящий газетный бум: проекты появляются и исчезают, словно мыльные пузыри. Самая типичная история из того времени – выпуск «нулевого» номера газеты «Капитал».

В Новосибирск пришёл один питерский банк и хотел закрепиться в нашем городе, издавая деловую газету. Наши интересы совпали. Правда, денег банкиры на газету выделили крайне мало. Хватило только на печать и на работу верстальщика. Без корректуры.

«Ладно, – решил я, – русский язык вроде знаю, справлюсь».

Я подготовил и набрал тексты, нашёл иллюстрации, договорился с верстальщицей, которая могла делать «Капитал» только после своей основной работы. По вечерам. А компьютер был у неё ещё 386-й – прадедушка первого «Пентиума».

Верстали газету всю ночь. Глаза устали, внимательность была на нуле. Я сдал газету в типографию под утро и поехал домой отсыпаться. Днём купил газету в киоске, разглядываю, счастливый, первую полосу…

И вдруг замечаю кошмар. Даже не кошмар, а самую настоящую катастрофу! Ошибка на первой полосе: в заголовке «Сибирь и ПриДНЕстровье» написано «ПриДРЕстровье».

Накануне я договорился с местной тележурналисткой Настей Гусевой, что она расскажет про выход газеты в новостях. Делать нечего, еду на телестудию, нахожу её кабинет, стучусь – тишина. Слава богу! Оставляю несколько номеров под дверью – и бегом оттуда. Вечером Настя, согнув газету пополам, говорит в эфире: «Вышел первый номер газеты „Капитал“». И прочее, прочее, прочее. «ПриДРЕстровья», конечно, в согнутом виде не было видно.

Следующий номер газеты не вышел.

Прошло десять лет. Я рассказываю эту историю одной молодой журналистке. А она восклицает:

– Так это правда? Не анекдот? Мне недавно про эту ошибку уже рассказывали!

«Ого, – думаю, – обо мне уже слагают легенды!»

* * *

К нам в гости пришли друзья, Валя и Валентин, которые недавно вернулись из Грузии.

Валентин полон эмоций.

– Помните, лет пятьдесят назад была такая техника – ламповая? Радиоприёмники, телевизоры? Сейчас они вызывают лишь улыбку, ностальгию. Тбилиси – настоящий «ламповый» город. Узенькие улочки, обшарпанные дома, разноцветные крыши, балконы с бельём – всё это так запало мне в душу, что я почувствовал, будто вернулся в детство. Ну или очутился в старом добром кино.

Однажды мы бродили по Сололаки, району Старого города, как вдруг Валя замерла у какого-то окошка дома на первом этаже.

«Подойди», – тихо позвала она меня.

Я подошёл. Прекрасно понимаю, что подглядывать в окна нехорошо, но то, что мы увидели, просто заворожило. Представьте себе: комната с зелёными обоями в полоску, на стенах картины, старый комод с фотографиями, на столе вязаные салфетки. Такая кинематографическая комната. Мне захотелось постучаться в дверь, попросить у хозяев чашку чая, сесть за стол и рассматривать на стенах старые фотографии. Причём, я уверен, постучись мы в дверь, всё так бы и произошло. Грузины говорят: «Гость – это посланник Бога».

А Валя добавила:

– Хозяева квартиры, в которой мы остановились, пригласили нас к себе на дачу. Кто мы для них? Просто жильцы, посторонние люди. Но нет, они за нами заехали на машине, отвезли на дачу в тридцати километрах от Тбилиси, накормили шикарным ужином, напоили домашним вином и поздно вечером отвезли обратно в город.

– А грузинская кухня? – опять вклинился Валентин. – Это особый разговор! Одни хинкали с рубленым мясом чего стоят. А хачапури по-аджарски! Только что приготовленное в дровяной печи. Ещё горячее, в середину которого разбили яйцо и перемешали с сыром и сливочным маслом. Отламываешь кусочек теста, макаешь в эту кашицу и – ешь. Господи, как же это вкусно! В следующем году опять поедем в Грузию. Люди всегда возвращаются туда, где им было хорошо.

Когда гости ушли, жена спросила меня:

– Почему мы никуда не возвращаемся?

– Потому что мы никуда не уезжаем.

– А почему мы никуда не уезжаем? Почему вообще живём как в болоте?

Я попытался отшутиться, уйти от ответа. Не получилось. Список вопросов рос: почему не покупаем новый диван? сколько лет можно ходить в одной куртке? когда купим новый телевизор? и когда, в конце концов, сделаем ремонт в ванной?

В моей жизни назревали перемены.

Я всегда поспевал к шапочному разбору. В тысяча девятьсот девяносто восьмом году занялся продажей лицензионных видеокассет перед тройным скачком доллара. В две тысячи восьмом году начал издавать ипотечный журнал накануне ипотечного кризиса. Одним словом, бизнесмен из меня оказался никакой, пришлось переквалифицироваться в «наёмники».