Илья Симанчук - НИГ разгадывает тайны. Хроника ежедневного риска

Образцы, доставленные Борошневым и попавшие наконец в подвал академии, крайне заинтересовали не только Клюева, но и начальство повыше, и многих специалистов-боеприпасников, и директоров оборонных предприятий. Действительно, подобные экземпляры были обнаружены впервые и их требовалось изучить, а потом — использовать для усиления советской артиллерии как можно скорее.

Все чаще, все в больших количествах стали захватывать наши войска орудия врага. В боевой обстановке так было порой важно быстро открыть из них огонь по их же бывшим хозяевам… Но, чтобы не палить «в белый свет, как в копеечку», а вести огонь прицельно и точно, требовались немецкие таблицы стрельб, в которых учитывались различные причины рассеивания и отклонения снарядов. С их помощью советские артиллеристы смогли бы вводить поправки в прицелы при перелетах или недолетах, при боковых отклонениях. И вот по всем фронтам разведчики начали поиск вражеских таблиц стрельб.

Среди ночи охранявший батарею гаубиц немецкий часовой насторожился: ему послышался шорох со стороны ближних кустов. Часовой заколебался — позвать на помощь или приглядеться к подозрительным кустам? Но едва он, крадучись, сделал шаг вперед, как сзади, от блиндажа, из которого доносился храп, кто-то неожиданно прыгнул ему на спину.

Оба упали. Но встал только прыгавший. Он мигнул из рукава лучом фонарика в кусты. Оттуда возникли четыре фигуры и, неслышно ступая, двинулись к отдельной землянке, в которой изволили отдыхать господа офицеры — артиллеристы, обладатели таблиц и других полезных документов…

По проселочной дороге мчался немецкий мотоциклист. Он спешил — из штаба артиллерийского полка надо было поскорее доставить в дивизион установки для стрельбы, а связь никак не удавалось наладить из-за русских артналетов.

Мотоциклист привстал в седле — впереди показалась большая лужа, которой вчера еще не было. «Разве ночью шел дождь?» — недоуменно подумал солдат и тут же заметил, что середина лужи с истинно немецкой аккуратностью забросана нарубленными ветками.

Ухмыльнувшись, он прибавил газу, влетел передним колесом на ветки и, даже не успел крикнуть, ухнул в невесть откуда взявшуюся яму. Когда его труп нашел патруль, большой полевой сумки с пакетом для дивизиона — как не бывало…

После мощной артиллерийской подготовки на прорыв вражеской обороны устремились советские танки. На их броне разместились автоматчики десанта. Впрочем, были среди них и какие-то незнакомые сержанты, явно не из этого батальона.

Танки, ведя на ходу огонь из пушек и пулеметов, преодолели первую линию траншей. Когда добрались до второй, в разных местах стали вспыхивать очаги сопротивления. Тут автоматчики соскочили на землю и вступили в бой. На броне же остались только те незнакомые сержанты.

Вот впереди показалась противотанковая батарея врага. Две разбитые пушки валялись вверх колесами. Одна уткнулась стволом в грунт. А из четвертой уцелевшие фашистские артиллеристы пытались было ударить по танкам. Но успели выпустить только один снаряд. Он попал в башню передней машины и, срикошетировав, ушел в сторону. Расчет вражеской пушки бросился наутек.

С советского танка спрыгнули сержанты. Они добежали до огневой позиции и, несмотря на то что бой еще продолжался, приступили к тщательному поиску немецких таблиц стрельб…

А когда эти самые таблицы (трижды продублированные) с фронтов попали в НИГ, закипела работа: надо было их перевести, изучить, сделать к ним пояснения… И конечно же издать, издать массовыми тиражами для всех наших войск. Параллельно печатались разработки, памятки, в которых растолковывались устройства вражеских орудий, минометов, даже гранат, объяснялось, как их использовать против фашистов. Изданием и распространением в войсках всего этого занимался специальный отдел арткома.

«Красная звезда» в то время часто сообщала: «В бою за деревню К. старшина Кротов захватил вражеское орудие, повернул его в сторону отступающего противника, прямой наводкой подбил фашистский танк и расстрелял до взвода пехоты…»

«Командир орудия Капитонов и наводчик Ярошенко, захватив в бою за город М. вражеское орудие, развернули его и открыли беглый огонь по противнику…»

«Удачно использовали захваченные у врага гаубицы огневики части, которой командует подполковник 3. Ведя меткую стрельбу с закрытой позиции, они сумели подавить вражеские огневые точки и обеспечили успешные наступательные действия пехоты…»

Каждый раз, читая подобные сообщения, Клюев и его соратники думали об одном: в умелых действиях наших бойцов есть и их труда частичка…

А вскоре на страницах «Красной звезды» появилась даже аналитическая, со всякими примерами, статья, присланная с Южного фронта, которая так и называлась: «Тактическое применение немецкой артиллерии». И в ней описывались типы вражеских орудий, варианты их маскировки, рассредоточения и использования для ведения огня.

Словом, использование вражеского оружия стало широко распространенным явлением!

Задания НИГ все усложнялись. Когда начались челночные действия бомбардировочной авиации союзников, генерал Снитко вызвал к себе Клюева.

— Вот какая просьба, Алексей Игнатьевич. Вы ведь, анализируя полученные боеприпасы, обращаете внимание на их клейма и маркировки?

— Так точно, товарищ генерал!

— Попытайтесь, суммируя данные, перевести итоги анализа в плоскость географии, если можно так выразиться. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю, товарищ генерал, — ответил Клюев, который и сам не раз об этом думал.

— Кое-что будет поступать к вам в качестве дополнения к вашему анализу. Некоторые разведывательные данные, например… некоторые сведения, почерпнутые из допросов пленных… Ну, и так далее.

— А мне самому можно будет присутствовать на допросах? Скажем, пленных артиллеристов и артснабженцев? — поинтересовался Клюев.

— Отчего же нет? — невозмутимо откликнулся Снитко. — Я походатайствую, чтобы вам была предоставлена такая возможность.

Так начался скрупулезный, совершенно особый анализ.

Теперь Борошнев, Мещеряков, Попов во время своих очередных командировок на фронт, даже если им попадались давно известные и хорошо изученные вражеские боеприпасы, тщательно их осматривали, записывали все маркировки и клейма.

Трофейным командам на протяжении всего советско-германского фронта было дано задание — списывать и срисовывать с вражеских снарядов, мин, бомб любые надписи, пометки, обозначения, цифры и сообщать о них в Москву.

Сам Клюев нередко стал выезжать на допросы тех пленных, что были интересны ему по «профессиональному признаку».

Каждый выстрел, каждый снаряд «решался» членами НИГ еще до разрядки, точно некое уравнение, в котором, по ряду известных данных, надо определить еще неизвестные. Что же было «известными данными» среди маркировок? Шифр завода, снаряжавшего, скажем, этот снаряд, номер партии и год снаряжения. Кроме того — шифр его «начинки» и марка взрывателя, марка и номер партии пороха. А еще того интереснее — номер базы, производившей сборку.