Курт Циммерман - Таинственная незнакомка

«Охотно, мой принц, — ответила она, рассмеявшись, и спросила с любопытством: — Что же это?»

«Порция жареной свинины!»

В маленьком кафе он изображал художника, ищущего сюжеты для своих картин. Он заговаривал с каждым, чье лицо хоть чем-то привлекало его. Нередко дело доходило до того, что договаривались о портрете и сеансах позирования. Так они познакомились со многими интересными людьми, а Хильда установила контакт со страной и ее жителями. Некоторые из этих мимолетных знакомств перешли в тесную дружбу, и скоро она чувствовала себя в Польше как дома. Анджей устраивал Хильде любую встречу по ее желанию. С его помощью ей удалось получить много интервью.

Читая описание замка в варшавском парке Лазенки, она вдруг слышит торжественный звон фанфар, оповещающих о важном сообщении верховного командования вермахта. Вероятно, мать включила на кухне радио.

Хильда застывает в кровати. Такой же сигнал возвестил о начале бомбардировки Варшавы самолетами Геринга. Ее статьи рассказывают о погибшем мире. То, что создавалось веками, в считанные минуты разрушили люди со свастикой на мундире.

Хильда кладет папку с газетными вырезками возле кровати. Она не имеет права лежать в бездействии, в то время как клика обезумевших авантюристов именем Германии сеет на планете смерть и опустошение.

Мать осторожно приоткрывает дверь и заглядывает в комнату:

— Ты не спишь, Хильда? Я хотела…

— Нет! — перебивает ее дочь. — Важное сообщение меня не интересует!

— Да я его не слушала. К тебе пришли. Это не с работы. Какая-то фрейлейн Кляйн. Сказать, что ты спишь, или впустить ее?

— Кляйн? Соня! Впусти, мама, скорее! — Хильда выскакивает из кровати, бросается навстречу гостье и крепко обнимает ее: — Соня, как хорошо, что ты пришла!

— Доктор сказал…

— Да, мама, я сейчас же лягу. Теперь я быстро поправлюсь, вот увидишь! Пожалуйста, приготовь нам кофе! — Хильда сияет от радости, а Соня пытается скрыть смущение. — Не смотри на меня так. Меня лихорадило, поэтому я такая бледная. Но теперь все прошло. Как ты нашла меня? Как узнала, что я нездорова?

— Я обслуживала двух сотрудников вашего министерства. Они говорили о твоей болезни.

— Дипломаты всегда преувеличивают. Но ты молодец, что научилась ко всему прислушиваться.

— Есть кое-что новое. Рассказать?

— Потом. — Хильда поднимается и внимательно смотрит на подругу. — Соня, ты нам немало помогала. Ты знаешь, о чем идет речь. Готова ли ты взяться за сложное и опасное поручение?

— Что я должна делать?

— Ты неплохо потрудился, Пихотка. Даже кое-чего достиг. Поздравляю, Пихотка! — Голос бригадефюрера звучит доброжелательно, но глаза смотрят холодно.

Советник уголовной полиции стоит перед его столом; ему даже не предложили сесть.

Вы позволите, бригадефюрер? — Пауль Пихотка хотел показать принесенные с собой документы.

— Не надо, Пихотка. Я знаю, как фабрикуют отчеты. Для этого у меня есть специалисты получше тебя. А что будет с этими комичными созданиями, которых ты приказал схватить? Не думаешь же ты в самом деле, Что я приму их за шпионов и предателей отечества? У них, конечно, тоже рыльце в пуху. И они свое получат. Но это не те люди, которые нам нужны. И ты знаешь это. Ты отлично знаешь это, Пихотка! А какая мысль осенила твою голову, я, конечно, додуматься не смогу; ты считаешь себя гораздо умнее этого несчастного бригадефюрера. Надо сознаться, у тебя интересные мысли, Пихотка. Я прикажу заспиртовать твои благородные мозги, если только тебе удастся уберечь их от выстрела в затылок!

— У меня есть еще доказательства, бригадефюрер!

— Мерзавец! — Бригадефюрер выходит из комнаты, оставив советника стоять возле стола.

У Пауля Пихотки подгибаются колени. «Это конец, — думает он, — сейчас меня арестуют». Он лихорадочно пытается найти выход, решившись даже предпринять безумный по своей смелости побег, по все еще продолжает стоять навытяжку перед пустым столом.

Входит адъютант бригадефюрера.

«Для ареста обычно приходят двое», — отмечает про себя Пихотка и непроизвольно вытягивается еще сильнее.

Офицер протягивает ему пухлую папку:

— Бригадефюрер советует вам ознакомиться с этим, господин советник уголовной полиции. Он передает вам привет и просит не забывать об упоминавшемся спирте или выстреле в затылок. Он сказал, что вы поймете.

Едва сев в машину, Пихотка тут же принимается рассматривать документы. При помощи новой пеленгаторной установки и хитроумной системы радиоконтроль обнаружил нелегальную радиостанцию, передававшую шифровки противнику. В качестве возможного места расположения передатчика указывалось дачное местечко Конкордия.

Он продолжает читать дальше и вдруг останавливается. Дачный поселок Конкордия? Он недавно уже слышал о нем. В какой же связи? Он ломает себе голову, но вспомнить никак не может. «Ладно, это установим потом, — решает он. — Думаю, я найду ту самую нить, которая поможет размотать весь клубок». В глубине души его еще таится страх, но натренированный мыслительный аппарат советника подавляет его. Бездеятельность не приносит успеха. В нем вновь пробуждается охотничий азарт. Он стремительно входит в приемную.

— Клосс, я хочу поговорить с человеком, который занимается случаем в дачном поселке Конкордия. Сейчас же, Клосс, то есть еще в этот час, в ближайшую же минуту!

Неутомимая Клоссхен поднимается навстречу своему шефу.

— Но, господин советник уголовной полиции, в Конкордии речь шла всего лишь о похищении кроликов!

— Ну и что? — Пихотка припоминает, что поводом для плоских шуток в столовой послужил безуспешный поиск этих особо опасных преступников. «Так вот, оказывается, как, — размышляет он, — эта Клосс вое держит в своей голове». Вслух же он произносит довольно нелюбезно: — О чем там шла речь, мне известно. Я просто хотел бы просмотреть документы и взглянуть на человека, занимавшегося этим делом! И поживее, если можно! Или вы ждете письменных указаний?

Как и было договорено, Соня Кляйн стоит на Ангальтском вокзале и высматривает человека, с которым ей поручено встретиться. Хильда описала его очень подробно. У него будет легкий матерчатый чемодан в разноцветную клетку, а в сетке он будет нести плюшевого медвежонка. В ответ на ее приветствие он должен обнять ее и спросить, как здоровье тети Эммы.

Соня, как и было условлено, надела желтую соломенную шляпу, очень шедшую к ее густым черным волосам. В руках у нее чехол от гитары, в котором и на самом деле лежит инструмент. Раньше она очень любила играть. Когда Ганс был жив, они часто играли вместе: она на гитаре, он на аккордеоне.

Поезд подходит. Соня поднимается на цыпочки. Она высматривает клетчатый чемодан. Мимо нее проходит много мужчин: в гражданском платье и в форме. Почти у всех у них в руках чемоданы. Она начинает нервничать: «А если мы не узнаем друг друга? Вдруг он не приехал с этим поездом?»