Богдан Сушинский - Ветер богов

— Что вы называете азиатскими забавами, арестованная? — скучающе уточнил подполковник.

— А то, что мне непонятно, откуда вы здесь взялись. И почему вас подключили к этому провинциальному спектаклю, предварительно не проинструктировав, — поднялась Лукина и, смерив Имоти теперь уже вызывающе снисходительным взглядом, прошлась по кабинету — Но даже не будучи проинструктированным, вы могли бы уже догадаться, что послана я сюда вовсе не как агент НКВД.

— Кем же тогда вы посланы?

— Если и являюсь чьим-то агентом, то, конечно же, китайской разведки, по поручению которой выполняла особое задание в Монголии. Какое именно — знать вам не обязательно. Куда важнее для вас, что недавно перевербована одним из резидентов японской разведки в Монголии.

— Вот в чем ваш секрет!

— Теперь уже скорее спасение, — недовольно проворчала Лукина, понимая, что должна была скрывать свою принадлежность к японской разведке до конца. До особого разрешения на правду. — Но не моя вина в том, что вы столь бездарно состряпали всю эту операцию.

— Что же вы до сих пор молчали? — развалился в кресле Имоти и теперь уже с особым интересом осмотрел фигуру русской. Словно прикидывал: а с какой стати я должен отказывать себе в том удовольствии, в каком не отказал себе ни один офицер тюрьмы? — Зачем нужно было терпеть все это? Сразу сказали бы…

— Кому? — въедливо улыбнулась Лукина. — И зачем? Чтобы сорвать всю операцию? Я-то, заметьте, ваши условия выполнила. А вот что касается вас… Мне непонятно, почему на меня напустили все это грязное тюремное офицерье?

— А вы предпочли бы, чтобы вас сразу же пристрелили? А перед этим избивали бамбуковыми палочками по пяткам, швыряли оземь, отбивая почки? У нас еще есть время, мы легко можем заполнить все пробелы.

— Послушайте, вы, подполковник… — окрысилась на него Лукина. — Да вы лжете. Все вы прекрасно знали: кто я, почему оказалась в номере генерала Семенова… Поэтому хватит терзать мои нервы. Немедленно свяжите меня с генералом Судзуки.

— А кто такой этот генерал Судзуки?

— Вы лучше меня знаете, кто такой генерал Судзуки! — взвизгнула Лукина, теряя самообладание. Но тотчас же попыталась взять себя в руки. — Хорошо, нет генерала Судзуки, есть капитан-переводчик Куроки. Свяжите меня с ним. Лично. Без посредства полковника Исимуры.

— А вы уверены, что он пожелает разговаривать с вами? — холодно, хотя и предельно вежливо осведомился Имоти, по опыту зная, что ничто так не выводит из себя хамовито-истеричных, по большей части своей русских, как самурайская вежливость японцев.

— Да, да, да! Уверена.

— А я сомневаюсь.

— Свяжите же, подполковник, — вновь навалилась грудью на стол террористка. — Умоляю вас. Успеете вы меня расстрелять, куда торопитесь? Я ведь уже объяснила: я — ваш агент, выполняю особое, секретное задание.

Пауза была томительной. Окончания ее Лукина ждала, как избавления от пытки.

— Исключительно из уважения к господину генералу, — наконец изрек Имоти.

В конце концов она действительно добилась этой встречи. Ее привели в кабинет полковника Исимуры, который временно был занят подпольным генералом-переводчиком.

Отношение к террористке сразу же изменилось. Судзуки не только узнал Лукину, но и возмутился: как могло произойти, что с госпожой Александровской — такой была настоящая фамилия этой женщины — в тюрьме предварительного заключения обошлись столь грубо.

— Но ведь мы вынуждены были убедить атамана Семенова, что покушавшаяся на него — действительно агентка красных, — невозмутимо объяснил подполковник Имоти, нисколько не сомневаясь в том, что ни в каких объяснениях генерал не нуждается.

Зато самой Лукиной-Александровской признание Имоти было воспринято как еще один укус змеи. Выходит, Имоти знал о ней все, что только можно было знать. Зачем же тогда ему понадобился весь этот спектакль с ее признанием?

— Осень-то правильна, — поспешно согласился Судзуки. — Вынуздены были убедить, осень-то правильно.

— Но теперь-то он убедился, — перехватило дыхание у Александровской. Она понимала, что Судзуки — ее последняя инстанция. За пределами этого кабинета — еще один круг ада и… гибель. — Я выполнила все, что от меня требовалось. Теперь готова исчезнуть из этих мест. Перебросьте меня назад в Монголию. Увезите в Японию. Зашлите агенткой в русскую эмиграцию в Китае. Да хоть в Россию забросьте — если уж на то пошло. И концы в воду…

— Консы в воду, да? Правильно, консы в воду, — не стал возражать Судзуки. — Мы отправим вас в Японию, а затем — в русскую эмиграцию в Югославию, мы отправим вас… Вы согласны?

Александровская недоверчиво взглянула вначале на подполковника Имоти, словно опасалась, что тот способен отменить решение генерала, затем вновь на Судзуки, и яростно, безбожно перекрестилась.

— Значит, с этой минуты я свободна?

Задумавшись, генерал не расслышал ее. Подполковник Имоти стоял где-то у нее за спиной и тоже безмолвствовал.

— Простите, господин генерал, — напомнила о себе Александровская. — Что дальше? Меня освободят?

— Засем освободят? — вскинул желтокожие тощие ручонки Судзуки, — Теперь вас расстреляют, засем освободят?

— Рас-стре-ляют?! — побледнела Александровская.

— Конесна, расстреляют. Генерал Семенов долзен знать, цто террористка Лукина расстреляна. Все должны знать, генерал Семенов…

— Мать-заступница, так вам что, нужна была всего лишь имитация расстрела? Так бы и сказали. Что ж вы, подполковник? — осуждающе метнула взгляд на Имоти.

— Я был уверен, что вы догадаетесь, о каком «расстреле» идет речь, — неуверенно подыграл ей подполковник.

Александровская взяла со стола генерала пачку сигарет, и Имоти обратил внимание, что руки ее перестали дрожать, а лицо вновь начало приобретать былую надменность.

Имоти знал, что Александровская была дочерью русского полковника, осевшего некогда в Порт-Артуре, и в шестнадцать лет уже выполняла задания японской разведки. Затем разведшкола в Японии, первая заброска на Сахалин, потом кратковременные командировки в разные страны мира и, наконец, Монголия… Он многое знал об этой русской аристократке. Единственное, что до этой минуты было неизвестно ему, — каким образом генерал Суд-зуки собирался выводить ее из этой игры. Но вот теперь все прояснилось.

— Правильна, нузна имитация, — в последний раз улыбнулся Судзуки. — Вас «расстреляет» подполковник Имоти. Завтра на рассвете. А сегодня вы получите деньги, которые мы вам обещали за операцию, сегодня получите…

— Пальнем холостыми — и весь спектакль, — успокоительно заверил ее Имоти.

Вечером подполковник появился в камере Александровской и положил на нары, рядом с ней, обхваченную резиночкой пачку иен.