Иван Новиков - Руины стреляют в упор

— Больше не были. А где искать их — не могла добиться. Никто не знает, или сказать боятся.

Тогда Андрей Иванович сам пошел в деревню Гореновку Дзержинского района. Там жили родственники одной знакомой Глафиры Васильевны. Придумали какую-то причину и пошли по соседям.

Крестьяне Гореновки еще ничего не слыхали о партизанах. Самого Андрея Ивановича они приняли за партизанского разведчика или, может быть, даже командира. В хате, где он остановился, собралось много людей, не продохнуть. Почти до утра проговорили. Андрей Иванович рассказал, что сам знал, о положении на фронте. А знал он не мало, так как в ту пору в комнате, где жил со своими товарищами, под полом уже наладил радиоприемник.

— Так что же нам делать? — спрашивали его крестьяне, будто он обязан был, как представитель власти, дать им руководство в жизни.

— Что делать? Бороться. Всеми средствами. В первую очередь — создать партизанский отряд.

— Дело серьезное, нужно, чтобы кто-то организовал отряд, командовал.

— А разве среди вас не найдутся командиры? Еще какие найдутся!

Так и вернулся тогда Андрей Иванович, не напав на след тех людей, которых искал.

Однажды прибежал к Глафире Васильевне радостный, даже светился весь. Казалось, он стал еще выше, прямее.

— Нашел! Нашел! Слышите?

— Как же это вы?

— Осип Каплан познакомил... Ну и черт старый, тянул сколько времени! Душу вымотал. Все присматривался, можно ли довериться. А теперь поверил и познакомил с подпольной парторганизацией гетто. Даже задание дали.

О задании он сообщил так, словно это была великая награда. Странно было видеть детскую радость бородатого человека.

— Шрифтов и типографских материалов требуют. Без вас мне трудно справиться — шрифты нужно будет прятать у надежных людей, от них будут забирать в гетто. Если вы не возражаете, я буду приносить к вам.

— Ну что вы говорите! — даже возмутилась Суслова. — Сколько времени вместе искали работу, а теперь убегать от нее? Все, что нужно будет, я сделаю.

— На всякий случай лучше прятать шрифты не в одном месте. Может, вы знаете еще кого-нибудь, надежного, кто согласился бы помогать нам?

Глафира Васильевна задумалась, перебирая в памяти знакомых. Вспомнила молодую высокую круглолицую женщину, свою давнишнюю знакомую Софью Антоновну Гордей.

— Есть одна. Я познакомлю вас. Живет здесь, недалеко, на Лавской набережной. Это за Свислочью, вон за теми высокими деревьями...

Дюжий, рослый мужчина вышел из красивого многоэтажного здания, расположенного как раз напротив Театра оперы и балета, и направился к центру города. Вечерело, и никто из прохожих, торопившихся после работы домой, не обращал внимания на человека с бородкой, в пестрой шапке-ушанке, который шагал вниз, к Свислочи, а затем повернул на площадь Свободы. Шел он неторопливо, твердым, уверенным шагом натренированного в походах человека. В зубах у него торчала большая трубка, из которой он попыхивал серым едким дымком. Это был капитан, бывший начальник штаба артиллерийского полка Николай Иванович Иванов, а теперь Андрей Иванович Подопригора — рабочий немецкой типографии «Прорыв».

Однажды, улучив момент, когда они остались вдвоем, старый наборщик Осип Каплан шепотом сказал Андрею Ивановичу:

— Вас хочет видеть один хороший человек. Вы можете посетить его завтра вечерком?

— Могу. А куда нужно идти?

Старик назвал номер дома на улице Берсона.

— Только не запутайтесь и не заблудитесь. Деревянный одноэтажный домик в глубине двора. Вход со стороны улицы. Когда войдете, скажите: «Я ищу Славку». Вам ответят: «Славка живет здесь». И только после этого познакомят с нужным человеком. Будьте осторожны...

Быть осторожным! И без этого предупреждения он не стал бы необдуманно рисковать жизнью.

Обходя кварталы, где можно было бы подцепить «хвост» — шпика СД, спокойным, медленным шагом приближался он сейчас к центру города. Вот и Советская улица. Дом правительства. А рядом с ним — небольшие деревянные домики. В один из них и зашел Андрей Иванович.

В передней его встретила невысокая, еще довольно молодая брюнетка. Она смотрела на него удивленными черными глазами.

— Что вам нужно?

— Я ищу Славку.

— Славка живет здесь. Заходите, пожалуйста.

Они вместе вошли в комнату. Навстречу им из-за стола поднялся дюжий, но меньше Андрея Ивановича ростом, молодой человек с пышной, черной как смоль чуприной.

— Я и есть Славка. Очень рад познакомиться с вами, Андрей Иванович. Как раз таким я и представлял вас.

— Откуда же вы знаете меня? — удивился Подопригора.

— Да уж знаю кое-что. Надеюсь, что мы не ошиблись, рассчитывая на вас. Товарищи заверяют, что вы честный советский человек. Разве не так?

— Так.

— В таком случае разговор наш будет совсем откровенным. Давайте пройдем вон туда.

Они вошли в маленькую боковую комнатку, в которой стояла чисто прибранная кровать, ночной столик и два стула. Попросив гостя сесть, Славка закрыл форточку и сел, почти упираясь коленями в колени Подопригоры.

— Дело вот в чем, дорогой Андрей Иванович, — спокойно начал хозяин. — В Минске действует подпольная партийная организация. Она должна выпускать листовки, а если будет возможность — и газету. Для этого необходима типография. Ее у нас нет. Однако ее можно иметь, если этого захотят честные советские патриоты. Товарищи, работающие вместе с вами, сообщили, что в типографии есть русские шрифты, на которые немцы не обращают никакого внимания. Не согласились бы вы перенести эти шрифты на нашу квартиру?

В памяти Андрея Ивановича сразу возник темный подвал типографии со штабелями наборных касс. Их можно все забрать, и никто не спохватится даже через год. Но как их вынести за ворота, охраняемые эсэсовцами?

Андрей Иванович в раздумье, теребил бороду, комкал пеструю шапку-ушанку, непрестанно попыхивал трубкой...

— Да, задали вы задачу...

— Конечно, нелегкую, как и вся наша борьба. Каждую минуту ходим будто по острию бритвы. На то и борьба.

— Хорошо, я посоветуюсь с хлопцами. Что-нибудь сделаем.

— Нам нужно точно знать. Это во-первых. А во-вторых, с кем вы предполагаете советоваться, надежные ли это люди?

— За них я ручаюсь. Это мои друзья по несчастью. Вместе в лагере были, вместе оттуда выбрались.

И Андрей Иванович рассказал, каким образом он с тремя товарищами попал в типографию.

— Одному такое дело трудно осилить. А вместе — сможем. В них я уверен, хлопцы надежные.

На прощанье Славка крепко пожал руку Андрею Ивановичу.

— Полагаюсь на вас, товарищ Подопригора.

— Будет сделано!

Легко сказать: «Будет сделано!» А как сделать все это под пристальными взглядами фашистов и их холуев?

Андрей Иванович возвратился домой озабоченный, суровый. Долго ходил по комнатке, потом сел на свои нары и задымил трубкой. Товарищи видели его необычное настроение и не приставали с вопросами. Знали: придет время — сам скажет.