Юрий Бондарев - Мгновения. Рассказы (сборник)

– Если придет, значит, все будет, как в разведке, – проговорил в раздумье Павел. – Место встречи я ей назначил.

– А она?

– Если придет завтра в парк к мостику, значит, я ей не без интереса. А что до этого «кавалергарда», как ты его называешь, то пусть хоть на дуэль вызывает. Я готов и на кулаках подраться.

– Что-то тут не так, Павел.

– Все так. Что ж я делать должен, если она меня в узел завязала! Понял? В узел!

– Она тебя завязала? По-моему, ты сам себя завязал.

– Ну ладно тебе антирелигиозные лекции читать, – оборвал Павел. – Помоги лучше мне насчет интеллигентных разговоров с ней. А то я вроде пугаю ее, как по-фронтовому оглоблей ворочаю. – Он угрюмо нахмурился. – Между прочим, ее испугаешь! И когда молчит, надсмехается, как черт!

– Так как тебе помочь?

– Завтра хочу, чтоб ты со мной пошел. Веселей будет.

– И ты думаешь, она будет тебя ждать у мостика?

– Поглядим, говорю. Я тоже не последний парень на деревне.

Когда вместе с Павлом мы шли по аллее парка, был ясный морозный день, из тех, какие бывают в Кисловодске. Серебристое сверканье в воздухе, солнечная белизна на деревьях, заснеженные крыши санаториев, зимнее бульканье незамерзшего ручья близ тропы, толпы гуляющих около стеклянной галереи в ожидании часа нарзана, – все это вызвало у меня праздничное настроение погожего январского дня и, главное, то, что Вероника Викторовна не пришла к мостику. Но тут я почувствовал укол тревоги, увидев на аллее среди сугробов ее «кавалергарда», они двигались в мостику навстречу нам приближаясь с другой стороны.

Павел глянул на меня, лицо его обрело замкнутое выражение, и, шагнув навстречу Веронике Викторовне, он сказал голосом убежденного в своей правоте человека:

– Я просил вас лично поговорить со мной, а вы пришли с охраной.

– Слушайте вы, чудак, поймите, я пришла из чистого любопытства, а не потому, что вы неотразимый покоритель женских сердец, – заговорила она, и ее опушенные инеем ресницы дрогнули. – Не кажется ли вам, что наше странное знакомство принимает фантастическое направление?

– Не слишком, – глухо ответил Павел, точно не сомневаясь ни в чем. – Спасибо. Благодарю.

– За что?

– За то, что пришли.

Она свистнула, прижала к губам меховую муфту, внимательно разглядывая Павла. А «кавалергард» молчал, плотно вбитый в сибирскую доху, его лицо, брезгливая складка рта как бы подтверждали, что он только из уважения к женщине вынужден сдерживать себя в рамках воспитанности и приличия, терпя этот оскорбляющий разговор.

– Ну, что ж, пусть так, – после краткого колебания сказала Вероника Викторовна и кивнула «кавалергарду». – Подожди меня, Всеволод, в санатории.

– Хорошо, я буду ждать, – послушно проговорил «кавалергард».

И по этой фразе я понял, что она сильнее его, а он, покорен ей, будто вместе с Павлом я становлюсь участником несправедливого заговора, неприятного мне.

В ресторане, безлюдном в этот дневной час, непривычно просторном, стыл ледниковый холод, дующий по белым скатертям, по пирамидам салфеток, по стеклу сиротливых бокалов на столиках; и здесь, когда разделись в пустом гардеробе, вошли в зал, Павел живо огляделся и, барственным жестом завсегдатая призывая официанта, восклицательным знаком возникшего из-за портьеры, сказал мне с лихим удовлетворением:

– Эх, и гульнем мы сейчас, как после везучего поиска!

Официант с округлыми щеками проводил нас в центр зала, который подобен был арене цирка, к столику, стоявшему на возвышении и, вероятно, из уважения предложенному Павлу при виде его орденов. Я же заметил под шелковистыми усиками Павла одобрительную ухмылку; он галантно отодвинул стул, приглашая Веронику Викторовну сказал:

– Я прошу вас быть как у меня в гостях. А застольем разрешите командовать мне.

Вероника Викторовна скомкала улыбку:

– Постараюсь поудачнее сыграть роль гостьи, но о чем мы с вами будем говорить? Павел, Павел… простите, не знаю вашего отчества…

– Павел Алексеевич. На фронте друзья звали меня Павлуша. Мне это нравилось. Что вы будете есть? Что будете пить? Коньяк? Шампанское? Приказывайте, теперь все в нашей власти. Вот возьмите меню.

Она взяла меню и, не взглянув, отложила его.

– Представьте, я не пью ни коньяк, ни водку. Шампанское терпеть не могу. Что буду есть? Съем один мандарин. Я сыта. Так о чем мы будем с вами говорить, Павел… Павел Алексеевич?

– Погодите! – с покорной властностью остановил Павел, и, откинувшись на спинку стула, подозвал официанта, сейчас подошедшего с почтительно вопрошающим взором. – Так что же, друг, выходит, мы в ресторане одни и чаевых, и заработка нет? – заговорил он дружелюбно, как с давним знакомым. – Ясно и понятно. Что ж, постараемся выручить тебя, друг сердешный! Шашлычок найдется в этом заведении? (Официант опустил брови.) Прекрасно. Суп харчо? (Опять движение бровей.) Замечательно. Ну, к этому все остальное. Травки-муравки всякие. По-русски и по-кавказски. Как в лучших домах Берлина. А главное вот что! – Павел немного подумал, окидывая взглядом огромный зал, и артистично щелкнул пальцами. – А главное вот что, дружок. Две бутылки коньяку. Самого марочного, лучшего. Ясно? И пять бутылок шампанского, если не жалко. Ясно, дружочек-пастушочек? Быстрота учитывается в ведомости и без нее. Окей?

– Не чересчур ли? – заметила Вероника Викторовна, ее влажные от растаявшего инея брови смешливо подрагивали. – Неужели для одной гостьи вы устраиваете такой роскошный пир? Смотрите, Павел Алексеевич, не хватит чем расплатиться, наберетесь позора перед всем миром.

– Нам не страшен серый волк, – беспечно сказал Павел и, должно быть вступая в крупную игру, превесело обратился к официанту, невозмутимо чиркающему карандашиком в блокноте: – Поправку, дружок, на ходу сделай. Три бутылки коньяку. И десять бутылок шампанского. И все тащи сразу, чтоб стоял боезапас на страх врагам и русский глаз радовал. Считай, что в твоем ресторане мы свадьбу играем. А друзья, они, может, еще подойдут. Давай работай, кореш, да на полусогнутых, чтоб скорость была, как в полковой разведке перед поиском! Ясно? Повторять не надо?

Павел отдал это приказание с выработанной военной четкостью, исключая тоном голоса всякую лишнюю шутку, и я отметил, что он умеет отлично владеть собой. И, подумав об этом, увидел уже знакомое выражение вопросительной насмешки в глазах Вероники Викторовны. Она спросила:

– Скажите, Павел, кто вы такой? Купец-миллионер? Мот? Сочинитель научно-фантастических романов?

– Вопрос ваш понял. Даю настройку: раз, два, три. Прием, – перешел на иронию Павел и, наклонясь к ней, заговорил с непринужденностью: – Кто я такой? Отвечаю по пунктам анкеты. В Гражданской войне не участвовал. В оппозиции не был. Участвовал, однако, в Отечественной. Бывший полковой разведчик, взявший тринадцать «языков». Звание – гвардии лейтенант. Трижды ранен. Войну кончил на Одере. Двадцать шесть лет. Место жительства – Красноярский край. Холост. Ищу подругу жизни. Такую же красивую, как вы. С такими же глазами «дикой серны», как в песне поется, с такой же фигурой, в таком же сером свитере, как у вас.