Владимир Лидин - Три повести

Острова на реке зарыжели бурой травой. Стремительно, не останавливаясь, летели птичьи стаи на юг. Было среди птиц беспокойство, предвещавшее раннюю зиму. Осенняя кета уже кончала свой ход. Последние рыбины разделывались и вялились на вешалах. Берег был покрыт чешуей. Собаки сидели возле женщин и слизывали с земли рыбью кровь. Их тощие бока были поджаты. Утки цепочкой тянули над рекой. Лес на правом берегу стоял в воде. Амур разлился, как обычно осенью. Дальние сопки белели по утрам, потом становились опаловыми, — это значило, что на вершинах уже держится иней.

Под вечер Аниська услышала, как летят гуси. Высоко в небе острым треугольником, с вожатым впереди, летели они на юг, и одинокое перо, крутясь в воздухе, упало к ее ногам. Она подняла это нежное перо, как бы сброшенное ей на прощание. Бледно-зеленое небо стыло. Красные, как драконы или рыбы из южных морей, неподвижно лежали на нем облака. Солнце садилось в Амур. Рыжеватый его глянец был чешуйчат от воронок быстрин. Она вспомнила вечер в доме Прямикова, заменившего ей отца, большого золотистого сазана, которого волочил он под жабры, уху в котелке… Но лето было позади, и начиналась осень. Нужно было выбрать теперь подходящее место для новой школы, чтобы она видна была далеко с реки.

И Актанка выбрал такое место. Дубовый лесок спускался от этого места с холма, и солнце должно на закате отражаться в окнах будущей школы. Кеты осенью взяли много, и колхоз опять выполнил план. Кирпич, доски, кровельное железо и оконное стекло для новой школы уже завезены пароходами и лежат сложенными на берегу. Все хорошо. Теперь кончат с рыбой и начнут готовить нарты и снаряжение для охоты. Может быть, удастся сколотить еще одну бригаду из молодых охотников. Дети кое у кого уже подросли, и пускай приучаются к охотничьему делу. В промартель прислали заказ на нанайский рисунок из самой Москвы. Будут готовить торбаза и рукавицы для выставки.

Пароходы завезут еще материалы и продовольствие на зиму. Потом Охотсоюз должен прислать порох и дробь. Занятия в школе уже начались, и в этом году не нужно было напоминать родителям, чтобы везли детей в интернат. От бычка, которым в прошлом году премировали колхоз, есть уже потомство: двенадцать коров принесли телят, и только две коровы оказались яловыми. Приплод дали и свиньи. Куры неслись все лето и еще несутся. Для детей есть молоко и яйца, — это тоже хорошо. Печь в пекарне исправили, она больше не дымит, и Чепуренко выучил двух нанайских женщин месить тесто и ставить хлебы в печь. Актанка пробовал их хлеб, — это совсем хороший хлеб.

Теперь больница. Облздрав обещал прислать медикаменты и сверлильную машину для зубов. Нельзя, если у человека заболел зуб, просто дергать. Нужно сначала лечить. Насчет сверлильной машины он, Актанка, писал в Хабаровск, и из Хабаровска писали в Москву. Машину прислали. Она стоит в амбулатории. Сам Актанка дал себе сверлить зуб. Фельдшер нажимал педаль, и иголка визжала в зубе, но он вытерпел. Сейчас зуб не болит, и в него налили железо. А железный зуб может долго служить человеку. Люди хорошо работали в эту осень, и каждый получил по своей работе столько рыбы, что хватит до самой весны. Весной пройдет лед, и тогда до хода летней кеты можно прокормиться сазаном или даже убить острогой большую ади — калугу, случается и это.

Кроме того, третий год, как прибавляется население в колхозе. Раньше умирало людей больше, чем рождалось. В этом году умерло пять стариков и старух, а родилось девять детей, из них четыре мальчика. Это, конечно, тоже большое достижение, если нанайского народа будет становиться все больше, а не меньше, как было до сих пор. Да, еще одно дело, которое тоже касается колхоза. Дуся Пассар уехала учиться в Институт народов Севера. Много людей из колхоза провожало ее, когда она садилась на пароход. Это первая нанайская женщина из стойбища поехала учиться так далеко. Она вернется уже не «ликбезкой», а врачом, может быть. К тому времени построят новую больницу, это тоже возможно.

Но вот еще одно большое событие: из Хабаровска прислали для школы новый букварь. Букваря до сих пор не было, и учительнице приходилось писать слова на доске. Актанка пришел раз под вечер к Заксору. Заксор набивал патроны — готовился к охоте. Новую никелированную кровать уже привезли из Хабаровска, и она блестела у стены своими шишками. Над ней висело ружье, которое он получил за работу в тайге. Начальник партии прислал ему две фотографии: как охотник стоит у ключа, и вода льется из колоды. Эти фотографии висят на стене. И большой новенький портфель лежит у стены, на самом лучшем месте, где в нанайском жилище стояли обычно сеоны. Было у него, Актанки, с сеонами такое дело. Его старуха ни за что не хотела, чтобы он унес их из дому. Аями она еще отдала, но Джулин [29] Аями и Джулин — идолы, считавшиеся покровителями семьи и дома. считался самым большим покровителем дома, и с ним она не хотела расстаться. Тогда Актанка перехитрил старуху. Он сказал, что и амбар ведь тоже относится к их дому, а значит, где бы ни находился сеон, покровительство от этого не станет меньше. И он унес последнего сеона в амбар.

Два дня Актанка не был дома, уезжал по делу на большой лодке в соседнее стойбище. За эти два дня пришел пароход и выгрузил груз. Часть груза Актанка видел — это была мука и несколько бочек с керосином, но ему сказали, что Заксор унес с парохода большой ящик. Что было в этом ящике? Теперь Заксор мог улыбнуться. В ящике были книги для школы. Но самое важное, что прислали нанайский букварь, восемьдесят чистеньких новых книжек букваря. Он сейчас покажет этот букварь. Книжки были недавно отпечатаны и пахли краской. Учительница дала ему одну такую книжку, чтобы он посмотрел в ней картинки.

Он отложил патроны и достал из портфеля красную с черным книжку. Его, Актанку, крестил в свое время русский священник. Православное имя ему дали Иван, Ваня. Он даже знал наизусть «Отче наш» и «Богородицу» и другие молитвы. Читать он не мог, писать тоже не мог. Была одна нанайская книжка прежде — «Хонгкгуль пичьха Матффейдди» [30] Евангелие от Матфея. , но это было тоже про бога. Вот теперь есть книга, по которой нанайские дети могут учиться читать и писать. Это очень нарядная книга с нанайским орнаментом на переплете, и называется она «Новый путь». На переплете нарисованы нанайские пионеры с красным знаменем, а на знамени написано «Ленин».

Потом Заксор открыл книгу. Большая усатая рыба лежала на дне реки. Это лаха — сом, тут нечего сомневаться. А хулу — белка — тоже нарисована здесь. Есть и хомут собачьей упряжки, есть скребок для обработки кожи, есть утка — гаса, есть навес, под которым сушится юкола, есть рыбья кожа, есть бурундук. Вся нанайская жизнь есть тут в картинках. Они листали книгу и узнавали знакомые предметы.