Варвара Мордовских - Победа во имя мира

В 1942 году в Москве по инициативе ЦК ВЛКСМ была создана Центральная женская школа снайперской подготовки. За годы войны она подготовила около двух тысяч снайперов. Они уничтожили более 12 тысяч фашистов.

Девчата-добровольцы, комсомолки 40-х годов. Мы были из различных краев и областей страны. Всех нас в снайперскую школу привело одно стремление — скорее попасть на фронт.

Учиться было нелегко. Готовили из нас настоящих солдат. Мы стойко переносили все трудности. Окончили школу с отличными и хорошими результатами. При выпуске каждой вручили снайперскую винтовку.

И вот мы на Карельском фронте. Пять землячек: Зоя Юсупова, Рая Кондрашова, Маша Корзинкина, Лена Ляндсберг и я — все из Оренбуржья. Зоя при распределении попала на Кестенское направление, остальные — на Мурманское.

Север поразил нас. Мы впервые увидели северное сияние, полыхавшее какими-то невероятными, волшебными цветами, бескрайнюю, заснеженную даль. Живых, настоящих оленей…

Мы прибыли в 155-й стрелковый полк, командный пункт которого от переднего края обороны находился в трех километрах. В снайперской школе нас многому научили, но боевой практики у нас не было. На помощь пришли опытные снайперы Ефимов, Кузьмин и Лавриненко. Они познакомили нас с обороной противника, показали удобные для «охоты» места, откуда просматриваются подходы к вражескому опорному пункту. С горы мы видели вьющуюся внизу дорогу, по которой, по словам снайперов, проходят повозки и группы солдат.

Когда, наконец, мы освоились с обстановкой, хорошо пристреляли свои винтовки, нас выпустили за передний край. Осторожно поднимаемся вверх по тропинке на линию обороны — высоту 314,9 метра. Расстояние между нашей и вражеской высотой от 250 метров до одного километра. Надо сказать, что стреляли мы все отлично и, видимо, сразу нанесли фашистам значительный урон, так как в ответ они открыли ураганный артиллерийский огонь. Это был наш первый боевой урок.

Нам часто приходилось выползать на нейтральную полосу для «охоты». Не один раз выбирались на передний край и мы с Леной Ляндсберг — с ней работали в паре. Первый раз, никого не предупредив, выползли за оборону в старые траншеи в три часа утра. Устроились, замаскировались и начали наблюдение. Сопка еще в тумане. Ждем, чтобы ветерок сдернул эту завесу. Важно не пропустить момент. От напряжения не чувствовали ни рук, ни ног. Траншея противника спускалась вниз, и получался небольшой разрыв, который фашисты преодолевали бегом. Мы терпеливо ждали, и когда такой перебежчик появился, одновременным выстрелом уничтожили его. Между нашей обороной и обороной противника завязалась перестрелка. Когда она закончилась, мы по-пластунски добрались до своих.

Нас встретили не так, как мы ожидали, а как следует отругали, что без предупреждения выбрались за передний край. Оказывается, нас чуть не обстреляли свои, когда мы возвращались.

Однажды нас вызвал командир батальона капитан Стрыгин. Мы уважали комбата за его смелость, какую-то отчаянность. Позднее он получил звание Героя Советского Союза. Звонит он тогда во вторую роту и говорит:

— Посылаю двух фотографов. Подскажите, кого надо заснять.

На новом участке появился фашистский снайпер, который выводил из строя наших солдат. Нам поставили задачу выследить и ликвидировать его. Еще до рассвета мы с Леной выбрались за передний край, разместились в укрытии на нейтральной полосе и начали наблюдать.

Когда утром наши солдаты стали перебегать по открытому участку, вражеский снайпер обнаружил себя. Он находился за большим валуном. Мы с Леной сняли его.

Тут на нас обрушился яростный огонь противника. Все камни вскоре были поцарапаны осколками мин. Мины рвались совсем близко, одна упала почти у входа в наше укрытие, но, к счастью, не взорвалась.

Хорошо, что наши открыли ответную стрельбу. Воспользовавшись, что противник перенес свой огонь на пулеметчиков, мы перебрались в свои траншеи. Задание комбата было выполнено.

Весна постепенно уходила, наступало заполярное лето с его круглосуточным днем. Солнце только доходило до горизонта и тут же начинало подниматься снова. Обнажался от снега мох, в нем часто мелькали алеющие бусинки клюквы, которая после зимы была очень вкусной. Попадались и другие северные ягоды. «Охотиться» оказалось значительно труднее, почти невозможно стало маскироваться. Чаще всего мы ловили фашистов на дорогах и тропах. А пулеметчики, услышав наши выстрелы, открывали огонь. Это сбивало гитлеровцев, и они нас не могли засечь.

Шла подготовка к наступлению. Нужны были «языки», брать «языка» в условиях круглосуточного заполярного дня очень сложно, поэтому операция проводилась боем — разведчики шли за добычей, а мы их прикрывали.

После продолжительной артиллерийской подготовки разведчики преодолевали в намеченном месте нейтральную полосу и врывались в траншеи противника под прикрытием всех огневых точек нашей обороны. Держа под постоянным обстрелом вражеские наблюдательные пункты и огневые точки, снайперы оказывали свою посильную помощь в захвате «языка».

Конечно же, эти «языки» обходились иногда дорого. Терять разведчиков было больно, совместное участие в операциях сдружило нас.

В одной из таких операций получила ранение в руку Рая Кондрашова и я — в лицо и правый глаз. Когда я вернулась из госпиталя, то долго не могла взглянуть в амбразуру. Все казалось, что стоит только посмотреть, как тут же буду поражена. Видимо, требовалось какое-то время, чтобы освободиться от этого чувства. А вот Рая занялась «охотой» сразу же. В дивизионной газете «Красный воин» появилась статья ее снайперское пары Маши Корзинкиной «Она отомстила за свою рану»:

«…Залечив полученную в бою рану, ефрейтор Раиса Кондрашова возвратилась в свое подразделение.

— Все равно отомщу гитлеровцам! — сказала она подружкам и снова стала выходить на снайперскую вахту.

Недавно мы вышли с ней в траншею и взяли под наблюдение опорный пункт фашистов, который разведчики и артиллеристы частично разрушили. Мы знали, что фашисты попытаются восстановить его. Надежды наши оправдались.

Гитлеровцы от нас находились в 400 метрах. Наше внимание сначала привлекли птички. Они то садились стайкой на бруствер траншеи, то вдруг вспархивали и улетали в сторону. Мы поняли, что их спугивают работающие в траншее немцы. Еще внимательней мы стали наблюдать, пристально вглядываясь в одну точку. Вскоре заметили, как на стенке стали вырастать новые камни. Их укладывали гитлеровцы, не высовываясь.

Так мы дежурили с 3 часов утра до 5 часов вечера. Чувствовалась усталость, но мы не прекращали наблюдения. Вот над стенкой мелькнула макушка гитлеровской головы. Вслед за этим у разрушенного участка стенки другой гитлеровец выпрямился во весь рост и стал нам виден по пояс. Раиса Кондрашова выстрелила по нему, и фашист упал. Она отомстила за свою рану».