Николай Ященко - С отцами вместе

Штабс-капитан тяжело опустился на стул, выпил залпом стакан самогона. Регент завел граммофон, ухарь-купец снова поехал на ярмарку.

— Ур-ра! Ур-ра! — кричали за столом.

Химоза поднял бокал за здоровье всех присутствующих, за процветание местной эсеровской группы. Она хотя и малочисленная, но тоже вносит свою лепту в дело освобождения России от большевистского произвола. Группа посылает своих ораторов в деревню, всячески срывает там все мероприятия коммунистов, старается увлечь на свою сторону молодежь. Лично он, учитель, через купца Петухова передал в бродячий белый отряд кое-какие данные о местной части особого назначения и этим спас лесных друзей от разгрома. Теперь эти друзья устроились поблизости от Осиновки, ожидая помощи оружием и патронами. Группа имеет кое-какие надежды захватить немного винтовок…

— Хвалю! — вскричал гость с Амура, сунул руку в задний карман брюк и протянул имениннику маленький револьвер Монте-Кристо. — Вот вам в знак признательности и уважения от русского дворянина. Надеюсь, подарок будет использован, как положено члену партии социалистов-революционеров!

Штабс-капитан обнял Химозу, и они расцеловались.

Гулянка продолжалась…

Задача по алгебре никак не решалась. Вера встала из-за стола, подошла к окну. Пушистый снежок затянул узорами нижние стекла, а сквозь чистые верхние улица просматривалась хорошо. По укатанной дороге бежали ребятишки, тянули за собой салазки. Должно быть, спешили на речку, там старшеклассники устраивали катушку-круговушку, любимое развлечение зареченской детворы. На заснеженные крыши домов опускалась предвечерняя синева…

Стукнула калитка. «Мама», — подумала Вера и, не одеваясь, выскочила во двор. К крыльцу тяжело, вразвалку шел мужчина. В длинном, до земли, тулупе, в черной мерлушковой папахе, в огромных валенках, он походил на медведя. Вера узнала регента. «Вот черти его принесли». На вопрос гостя, дома ли матушка, ответила с улыбкой:

— Она в потребиловку за овсянкой ушла! Проходите в избу, пожалуйста!

Через несколько минут регент, сбросив у порога свое тяжелое облачение, сидел в кухне и грел над плитой толстые, мясистые руки. Вера, не смея сесть перед таким важным гостем, стояла около стола.

— Матушка сказывала тебе, что я бывал у вас?

Вера сделала легкий поклон.

— Да, сказывала!

Растирая красные пальцы, регент оглядел низенькую кухню с одним окном и снова мягко спросил:

— Какое же твое решение?

Вера притянула к себе учебник алгебры, как будто в нем можно было найти ответ на заданный ей вопрос.

— Я же маменьке перечить не стану насчет хора и комсомола. Как она сказала, так и будет.

Регент отодвинулся от плиты и, раскачиваясь всем корпусом, погладил свои толстые колени.

— Вот и славненько! В церковном хоре петь — большой почет. На клиросе человек ближе к алтарю стоит, а значит, — ближе к богу. А комсомол — это наваждение дьявольское!

Вера вертела в руках учебник.

— Я молитвы многие знаю… «Отче наш»… «Верую во единого бога-творца»… «Достойно есть яко во истину»…

— Славненько, чудненько! — твердил регент. — Сразу видно, что ты послушная дочь. В субботу на спевку приходи. К рождеству Христову начнем готовиться, большая служба в церкви будет.

— Я хочу вас спросить… — Вера положила на стол учебник. — Можно в хор и других принять? Тут есть желающие, наши соседские, только они мальчишки!

— Мальчишки? — регент заулыбался. — Чудненько, чудненько! Мужские голоса храму тоже требуются.

— Можно ребят сюда позвать? Они близко, на речке.

— Зови, доченька, ты хозяйка!

Регент вытащил из кармана большой носовой платок и начал громко сморкаться. Вера накинула на себя материну курмушку, выскочила из дому. Вернулась она быстро, в сопровождении Леньки Индейца, Проньки и Кузи. Ребята смиренно топтались у порога, разглядывая регента. Он подошел к ним:

— В каких классах уму-разуму набираетесь?

Ребята ответили.

— Славненько, славненько!.. Дочка, дозволь нам в горницу, я голоса послушаю.

Вера провела всех в комнату, подала регенту стул, а сама вместе с мальчиками остановилась в переднем углу, перед божницей.

— И запевала у вас есть? — регент довольно поглаживал лысину.

Кузя сделал шаг вперед.

— А что спеть можете?

— Мы больше божественное! — не моргнув глазом, сказал Кузя. — Бабушка Аничиха нас научила.

— Слушаю со вниманием! — Регент откинулся на спинку стула.

Кузя потер переносицу и вдруг сильно затянул:

Регент тяжело поднялся с затрещавшего стула.

— Комедию играете, негодники?!

Хористы дружно ответили запевале:

Разъяренный регент медведем вывалился в кухню и стал натягивать на себя тулуп. Певчие окружили его и сквозь смех тянули разными голосами:

Гость сильно хлопнул дверью. Уже из сеней донесся его бас.

— А тебе, скверная девчонка, влетит от матери!

Кузя бежал за регентом по двору.

— Дяденька, какая разница между антихристом и анархистом? Ага, не знаешь!..

У ворот дежурил Костя Кравченко. Когда багровый регент, пыхтя, вышел на улицу с папахой в руках, Костя шмыгнул в горяевскую калитку. Друзья его хохотали, поджав животы.

— Славненько! Чудненько! — выкрикивал Кузя, прыгая по кухне.

— Все, как по маслу, прошло! — рассказывала Косте Вера. — Хороший ты план придумал!

Насмеявшись вдоволь, Ленька Индеец, Пронька и Кузя ушли на катушку, а Костя остался помочь Вере решить задачу…

Вернулась из потребиловки Верина мать. Она была довольна. Кроме овсяной муки по заборной книжке выдали еще полтора фунта кеты.

— Надо картошечки сварить, самовар поставить. Сегодня один человек должен прийти.

Вера и Костя переглянулись.

— Мама, он уже был и больше не придет!

В голосе дочери мать почувствовала недоброе.

— Кто был?

— Лысый из церкви. Мы его тут встретили и проводили.

Вера объяснила, что произошло. Мать сорвала с гвоздя полотенце, свернула его вдвое и бросилась к Вере. Костя остановил женщину.

— Тетя Фрося, если бы вы были дома, все равно было бы по-нашему. Мы не отдадим Веру регенту и соучрабу.

— Кто это мы?

— Комсомол!

Тетя Фрося порывалась достать Веру полотенцем.

— Я тебе все волосы выдеру! Ты же меня опозорила!

Вера была удивительно спокойна и говорила твердо:

— Выслушай, мама, все сразу!.. В церковный хор я не пойду, а в комсомол запишусь! Куличи святить на пасху в церковь носить не буду, за просвирками ходить не буду. Если станешь ругаться и драться, уйду из дому. Теперь коммуной жить можно!