Василий Милютин - Лаг отсчитывает мили (Рассказы)

Служит он на лодке с прошлой осени. Нелегко было привыкнуть к тесному отсеку, к строгим порядкам, по которым живет экипаж подводного корабля. То из отсека в отсек перейдет, не спросив разрешения у вахтенного центрального поста, то на трапе замешкается, когда дорога каждая секунда. А однажды по команде «Все вниз», спускаясь с мостика, сорвался и упал на стальную палубу отсека. Неделю после ходил с синяками и прихрамывал.

Всяко бывало!

В учебном отряде Сергей Сыромятников считался одним из самых успевающих. Все зачеты сдавал отлично. Там теория требовалась, а у него как-никак десятилетка за плечами. Но на корабле на одной теории не выедешь. Прочные навыки нужны. Долго, настойчиво бился с ним старшина. Учиться нужно было многому. Ведь рулевой на подводной лодке и сигнальщик. Занятия у штурвала сменялись тренировками на сигнальном мостике в любую погоду, в любое время суток. Десять, двадцать, сто раз приходилось порой повторять одно и то же упражнение, пока старшина не заявлял:

— Ну, кажется, мало-мальски ничего. Переходим к следующему…

Зато какой радостью было неделю назад сообщение старшины, как всегда, скупое, немногословное:

— Матрос Сыромятников, вы допущены к экзамену на классность. Готовьтесь.

И все.

Сергей в тот же вечер обошел почти всех классных специалистов экипажа. Как они сдавали экзамен? Все говорили: это очень трудно. Комиссия задает уйму вопросов.

Советовали повторить весь учебник, потренироваться с флажками и сигнальным фонарем, еще раз по винтику ощупать материальную часть.

Последним из классных специалистов, к которому обратился Сергей, был Быстров. Старшина спросил, что другие советуют, потом улыбнулся и сказал:

— А я так смотрю: классный — это такой специалист, которому не нужно лезть в учебник, чтобы знать, как действовать в данный момент. У него все должно крепко держаться и в голове и в руках, и мысль должна быстро работать. Мой совет: не столько над книжками сидеть, сколько тренироваться. С завтрашнего дня займемся.

И занялись… Сергей приходил с тренировок вымотанный вконец. И каждый раз оказывалось: вот это еще недоработано, и это, и это.

— Завтра еще займемся, — говорил старшина. — Тогда, может, получится мало-мальски.

…Корабль все круче клало на борт. Сергей, внимательно следя за мечущейся картушкой компаса, постепенно уловил некоторый ритм. Вот волна ударяет в скулу корабля, нос отклоняется влево, значит, руль нужно слегка переложить вправо. Новый удар волны. Но нос уже меньше рыщет, легче удержать его…

Поступает приказ о перемене курса. И теперь волны бьют прямо в борт. Брызги перелетают через рубку.

— Держись! — слышится предостерегающий возглас вахтенного офицера. Высоченная волна обрушивается на корабль. Ее гребень выше козырька мостика. Рулевой с головой оказывается в воде.

Когда вода сходит, матрос сплевывает попавшую в рот соль, протирает рукавом глаза. Все в порядке. Лодка идет заданным курсом.

— Все целы? — спрашивает командир. Капитан-лейтенант тоже весь вымок. Крупные капли жемчужинами светятся на сухощавом лице.

— Целы! — звонко отвечает за всех матрос Иванов, сосед Сергея по койке. Он сейчас сидит в своем гнезде на самом верху надстройки, выглядывают только плечи да голова в кожаном шлеме. Но и до него достало: тоже трет глаза.

И снова: «Держись!»

Спустя полчаса лодка погрузилась. Сразу прекратилась качка. Даже не верилось, что наверху неистовствует шторм.

Сергей, как и положено рулевому, по команде «Срочное погружение» первым перешел в рубку. Напоследок в шахте его окатило холодным водопадом. И вот он в тепле, сухо кругом. Только под ногами лужи: ручьи льют с его одежды. Булькает вода в сапогах. Не замечает этого матрос, кидается к компасу…

Месяца два назад он допустил ошибку, которую навек запомнит. Так же вот, при срочном погружении, он перешел в рубку, переключил сюда управление рулем. А взглянул на компас — и остолбенел. Оказывается, при переходе с мостика в рубку он оставил руль переложенным на борт. Пока перебирался, лодка продолжала циркуляцию и чуть не легла на обратный курс. Оплошность Сергея тогда едва не сорвала учебную атаку.

Может, и сейчас так? Но нет. На компасе заданный курс. Не зря столько тренировал Сергея старшина: руки автоматически делают что нужно, даже когда голова забывает.

Идти под водой — наслаждение. Лодка плывет, как в масле, тихо и спокойно, без всякого рыскания. Рулем почти не приходится пользоваться.

Уже приближался конец вахты, когда по отсекам прозвучала боевая тревога. Выходили в учебную торпедную атаку.

Сейчас появится старшина. Командир только ему доверяет стоять на руле во время атаки. Но проходила минута за минутой. Командир то и дело приказывал менять курс. Из носового отсека уже доложили, что торпедные аппараты готовы к залпу. А старшины все не было.

— Лево руля! Курс двести восемьдесят пять! — услышал Сергей.

Повторив команду, он повернул штурвал. Но картушка компаса осталась неподвижной. Повернул еще — и по той легкости, с которой ходило колесо, понял: пневматика отказала.

— Рулевое управление вышло из строя! — встревоженно доложил он.

— Перейти на запасное! — последовала спокойная команда.

Сергей одним махом спрыгнул в центральный пост, подбежал к переборочной двери. Крепко задраенная, она не сразу подалась. За ней — новый отсек, новая переборка. А бежать надо в самую корму, сколько еще дверей на пути! Сергею казалось, что он добирался до кормового отсека очень долго. На самом деле — считанные секунды. Вот и запасное рулевое устройство. Запыхавшийся матрос производит переключения, поворачивает штурвал. Действует!

По переговорной трубе Сергей докладывает в центральный пост, что корабль на заданном курсе.

— Так держать!

Когда корабль идет в атаку, эта команда приобретает особое значение. Что бы ни случилось, рулевой обязан удержать лодку на боевом курсе с точностью до долей градуса. Небольшое отклонение в любую сторону — и торпеды пройдут мимо цели. Не мигая, смотрит Сергей на картушку репитера, еле заметными движениями штурвала удерживает корабль от малейшего рыскания.

— Аппараты, товсь! — слышится в переговорной трубе. И затем протяжное: —Пли!

Сергей распрямил плечи, оглянулся. Возбужденные, побледневшие лица товарищей. И увидел вдруг флагманского штурмана. Капитан 3 ранга стоял за его спиной и улыбался.

После отбоя тревоги Сыромятников сменился с вахты. Только тогда почувствовал, что смертельно устал. По пути в носовой отсек задержался у мотористов. Они помогли ему стянуть мокрую верхнюю одежду и разложить ее сушиться на теплых цилиндрах дизелей.

Наконец он у своей койки, висящей по соседству с жирным от смазки телом запасной торпеды. Сергей уже укутался в одеяло, когда к койке подошел старшина Быстров.