Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории[сборник повестей]
- Название:Комбинации против Хода Истории[сборник повестей]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Verein Freier Kulturaktion e. V.
- Год:1997
- Город:Berlin – Brandenburg
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории[сборник повестей] краткое содержание
Сборник исторических рассказов о гражданской войне между красными и белыми с точки зрения добровольца Народной Армии КомУча.
Сборник вышел на русском языке в Германии: Verlag Thomas Beckmann, Verein Freier Kulturaktion e. V., Berlin — Brandenburg, 1997.
Комбинации против Хода Истории[сборник повестей] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Когда низкорослый мужик в заплатанной, до колен, рубахе, обшитой
красной лентой, отошёл к перилам дебаркадера, сторож прошептал:
— Язви тя! И откель только попёрла эта чума…
Колотьё в груди. Господи, оборони… Возле Воздвиженки один из таких вот шатался — лесной объездчик… всё самогонку искал. А после — на-а! Револьвером машет! Уполномоченный РИКа… Брата с пятерьмя детьми — за двоих лошадок и телков двоих — на Соловки!
2
Сверху шёл похожий на торт «Марксист» — бывшая «Франция» известного до революции пароходного товарищества «Кавказ и Меркурий». Борта розово–палевые, палубные надстройки — цвета сливок. Колёса завращались в обратную сторону, гася инерцию, взбивая плицами рыжеватую пену. Сторож намотал канат–чалку на тумбу.
На палубе, к носу ближе, стоял внушительного облика полный человек в чесучовом френче. Выбритое лицо спокойно–тяжёлое; глаза маленькие, глубоко сидят, друг к дружке близёхонько. Остановились на плосколицем мужике в заплатанной рубахе: смоляные, с резкой сединой волосы закручены в косицу, усы вислые, бородёнка жидкая.
— Эй, Сидор, садись в каюту! — сторож хихикнул, оглянулся.
Закинув за спину мешок, человек в рубахе до колен поднимался по тропке от дебаркадера.
Из–за ветвей следил, как отваливал пароход, как, бурля воду, пошёл вниз. На палубе с десяток пассажиров.
Всплески поднятых волн, щёлканье клестов в бору; медно–красные стволы — один другого стройней. Всё звончей щебет бесчисленных птах.
Солнце взошло. Орёл в выси пролетел к Стенькину Утёсу; божья коровка на рукаве — пунцовая бусинка.
Жарко; манит вода искупаться. Шныряют над ней ласточки–береговушки. К чайкам, что над водой зависли, мерно помахивая крыльями, ворона присоседилась. Неуж собралась нырнуть за рыбёшкой?
Ой, да ты Волга–река,
Волга–матушка.
Ой, да лёгок челн
Под крутой горой.
Лодка ткнулась в песчаный берег. Рыбак, по пояс голый, провяленный на солнце, в закатанных портках, спрыгнул в воду. Спутанные ржавые волосы, кадыкастая шея.
— Ложкарь, пособляй давай! Бери бредень. Счас другой конец заведу, авось вытянем чего!
Человек в заплатанной рубахе скинул мешок, торопко засеменил к рыбаку, ухватил кол с привязанным краем латаного–перелатанного бредня. Рыбак оттолкнул лодку веслом, погнал против течения, напрягаясь мускулистым
телом; растянул бредень во всю длину.
— На воблу одна–то надёжа, Ложкарь! Согнали скотинку в обчее стадо, а Степуган–пастух, прощелыга, как ты. Ни кола, ни шавки! — вытолкнув лодку на мель, рыбак давал течению выгнуть бредень полукружьем. — Степуган–то до
зорьки пьянёхонек, овечки падают, коровёнки бредут куды ни глянь — голоднющие! Лепёхи с корой печём. Не уродится картошка али выгребут — побираться пойдём.
Плосколицый прищурился.
— Э-э, Тихон! Лес большой. Гриб кормит. Ягода кормит. Урман знать нада. Волю хотели, урман остался…
— Ты заходи в воду–то, чудь лесная! — рыбак выругался. — Тяни враз!
Охнув от натуги, вытащили бредень. Забились плотва, башклейка, краснопёрки, окуньки; с дюжину — лещей, воблин. Рыбак, бегая, хватал рыбу, кидал в лодку. Когда последнего подлещика бросил, обернулся:
— Ты, Ложкарь, опёнком проживёшь! Чай, и сети от Егора Федорыча есть. Рогнедка пособит! Ночью рыба–то у берега вся. Порыбачите — и под кустики, порыбачите — и…
Плосколицый, глядевший в резко–жарящее небо, вдруг бросил руку назад. Рыбак ойкнул, прижимая к животу ладони, медленно согнулся до земли, словно отвешивая поклон, переступил с ноги на ногу, рухнул набок.
Густеет зной, тускнеет небо. Жигули будто приблизились. Река плавно течёт, посверкивает. На том берегу, между изб деревни, — фигурки редкие. Голые ребятишки не плещутся в воде — возятся деловито: раков ловят. Костёр разожгли.
Человек в заплатанной рубахе присел на борт лодки; на босу ногу — самодельные опорки из сыромятной кожи. Бесстрастно лицо; широко расставленные узкие глаза вперились в даль, подёрнутую дрожаще–пыльной дымкой, в Царёв Курган. Зашевелился рыбак на песке.
— Во-о ты как открылся… ловок убивать! Убивай! — запрокинул косматую голову, зарыдал, как залаял; заходил кадык на гусиной шее. — Детишки с Троицы на болтушке. Окунишку боимся съесть — впрок бережём. Мать схоронил: как щепку, в гроб клал!
Плосколицый поднял мешок, пошёл взгорком к лесу.
— Бережёшь Рогнедку? Бережёная и протянется!..
3
Знойны были в Екатеринбурге июньские дни девятнадцатого года. А ночами от дыхания — парок.
В иную ночь отрывался от службы капитан колчаковской контрразведки Ноговицын. Брился, оставляя узкие, разделённые под носом усики. Сноровисто седлал лошадей Витун. Ражий малый лет двадцати пяти, в тазу такой же широкий, как в плечах.
Капитан вскакивал на киргизскую кобылу: злую, тонконогую, с крепкой
спиной, с низким длинным крупом. Просёлками, тропами, через тайгу — к озеру Таватуй.
Кроваво–рдеющий рассвет, безветрие.
Кобыла рысила ходко, словно играючи небольшими круглыми копытами; на такой мог бы ездить богдыхан. Когда позволяла местность, офицер пускал лошадь намётом. Витун на мерине рыжем приотставал.
К Таватую выбирались шагом, сквозь таёжную чащобу. Гнус донимал. Из сырой мшистой земли торчат гранитные глыбы. Солнце уже в зените.
Капитан бросал поводья Витуну, сбегал, прыгая с камня на камень, к воде. Гладь стальная, с чуть розоватым отливом. Угрюмы берега. Прищурившись, смотрел на нестерпимо–калящее солнце широко расставленными глазами. Род свой по матери ведёт от ногайского мурзы.
Офицер сбрасывает форму, кобуру с шестизарядным револьвером Кольта модели «Сандер», ныряет в жгучую ледяную воду. Пока легко переплывает большое озеро туда и обратно, Витун сидит на корточках, держа на изготовку японский карабин с изящным, точно игрушечным, затвором, чутко ловит таёжные звуки.
Выпрыгнув на плоские камни, будто выброшенный из озера самим водяным, Ноговицын роняет тихо:
— Топор!
Ухитряясь не оцарапаться, мелькая в чаще нагим телом, рубит упавшие лесины; перескакивает с одной на другую, как лёгкий зверь. Рубит долго, метким ударом отсекая по толстому суку.
— Уж на пять костров, господин капитан… — Витуну надоело перетаскивать дрова на берег.
Пролетев десяток метров, топор хрустко вошёл в лиственницу.
— Сеть!
Раздевшийся Витун, со спиной силача и оттопыренным бабьим задом, укладывает карабин у самой воды, предварительно вынув обойму. Достав из кобуры тяжёлый кольт начальника, сжимает ствол массивными челюстями, берёт сеть.
Иногда до пяти–шести раз закидывают; заходят в озеро по подбородок. Витун крепко держит зубами револьвер, посматривает на тайгу…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: